Вооружения эпохи Первой мировой войны

В Первой мировой участвовали 33 страны с общим населением в миллиард человек. В армию были призваны порядка 75 миллионов человек. В странах Антанты — 27 миллионов (10,7 % населения Великобритании, 17 % населения Франции; в России призвали 15 700 000 человек — 8,7 % всего населения). В Германии и Австро-Венгрии 23 миллиона призванных составили 20,7 % и 17,1 % всего населения соответственно.

Из этих призванных офицеров было лишь два миллиона и только три миллиона артиллеристов, авиаторов, танкистов, подводников, шоферов, мастеров железнодорожных путей или корабельных инженеров и специалистов. Самый типичный участник Первой мировой — около 45 миллионов молодых мужчин — это рядовые солдаты с винтовками.

Это 80 % участников Первой мировой сидели в окопе, шли в бой, вооруженные простеньким стрелковым оружием, а ведь приходилось атаковывать сложно устроенные, эшелонированные траншеи с колючей проволокой и насыпанными перед окопами валами. Эдакие земляно-деревянные городки с тремя рядами «колючки» впереди. Солдат с винтовкой бегом пересекал пространство перед траншеями, резал проволоку, взбирался на валы, прыгал в траншеи.

Кроме того, средневековые крепости показались бы детской игрушкой в сравнении с укрепрайонами, где на километры и десятки километров тянулись изломанные линии бетонных укреплений — заглубленных в землю, отделенных от противника колючей проволокой и бетонированными серыми рвами глубиной метра по 3–4, с могучими огневыми точками и пулеметными гнездами, укрытыми в толще бетона.

Средств разрушения таких укреплений еще не возникло, снаряды и бомбы с аэропланов их не брали. Штурмовать приходилось способом, получившим красочное и жуткое название в 1980-е в ходе Ирано-иракской войны — «метод живой волны». Попросту говоря — атакующие цепями солдаты с винтовками совершенно беззащитными шли против почти целых, неповрежденных бетонных укреплений, мало поврежденных окопов и траншей.

Все решал солдатик с винтовкой, он был везде — а убить его было легко.
Ведь уже появились средства массового уничтожения — пулеметы, артиллерия и авиация.

Основой вооруженных сил Первой мировой с начала и до конца войны оставался солдат массового призыва — рядовой с винтовкой. В России и Германии он был вторым или третьим сыном — единственные сыновья и первые сыновья призыву не подлежали. В Британии и во Франции солдат мог быть и единственным, и первым — в этих странах семьи поменьше, призыв распространялся и на них.

Такой солдат обычно или отбывал воинскую повинность к моменту объявления войны, или, отбыв ее раньше, числился в резерве и был призван. Типичному солдату Первой мировой в 1914–1915 гг. было от 20 до 25 лет. К 1916 г. его средний возраст поднялся, появилось много тридцати пяти и даже сорокалетних. Такие «пожилые» солдаты были особенно озлоблены — их оторвали от семей, которые теперь они не могли прокормить, от какого-то важного дела. Мало кого один голый патриотизм делал лояльными к правительству.

Солдат не проходил длительной подготовки: он умел стрелять из винтовки, ходить строем, колол штыком и бил прикладом чучело на плацу — считалось, что он уже умеет все необходимое. Этого солдатика почти сразу вооружали винтовкой и посылали на фронт. Винтовка стала основным оружием и во всех европейских армиях Первой и даже Второй мировой войн. Не надо судить о Второй мировой по фильмам киностудии Довженко, где нацисты лихо бегут в атаки в рогатых шлемах, сажая в белый свет, как в копеечку, из автоматов: в вермахте пистолет-пулеметов было мало. Малосерийное производство — уже не опытные образцы, но еще не массовые серии. Основным оружием служила все та же винтовка — в основном, системы «маузер».

Как и во многих других случаях, война и подготовка к ней способствовала развитию техники. Примитивная авиация, «летающие этажерки» Балканской войны 1912 г., в кратчайший срок, чуть ли не месяцы превращались в достаточно совершенные самолеты.

Использовались аэропланы не только для разведки. Правда, поначалу не так уж и грозен был аэроплан, из которого летчик брал рукой и бросал бомбу — по сути, ту же самую гранату. Хорошо, если кабина предназначалась для двоих — тогда штурман мог еще и стрелять из пулемета.

Применялись и дирижабли — огромные баллоны, надутые водородом, под ней — гондола с экипажем человек тридцать. Немцы порой очень остроумно применяли дирижабли — например, при бомбежках Лондона зависали… над облаком. Наблюдателя в специальной корзине спускали сквозь облако — и он по телефону корректировал бомбардировку. Дирижабль очень уязвим: одна зажигательная пуля — и конец. Но сквозь облако его еще найди…

Однако главное, конечно, не дирижабли, а самолеты. В ходе войны, уже к 1915 г., появились двух— и четырехмоторные, несшие экипаж в 6–10 человек, из них два пулеметчика, и до двух тонн бомб. С 1915 г. появляется и настоящий бомбосбрасыватель. Сначала его открывают, поворачивая рукоятку и откидывая люк. С 1916 г. появляется электрический привод. У хищно вытянутых, обтекаемых бомб появляется стабилизатор, от летчика требуется точность: рассчитать скорость, направление, в нужный момент нажать кнопку бомбосбрасывателя.

В середине 1916 г. у немецких летчиков появился теплый комбинезон с электрическим подогревом и кислородные маски: ведь самолеты уже могли лететь в тех разреженных слоях атмосферы, где царит леденящий мороз.

Самолеты того времени имели очень небольшой ресурс беспосадочного полета — порядка 600 км. Но Европа невелика! Первыми бомбанули противника доблестные англосаксы — разнесли вдребезги рождественскую мессу 1915 г. в Кельне.

Ответ не заставил себя ждать: немцы на своих четырехмоторных «готах» и «эльфаугенах» с высоты 7000 м бомбили Лондон, долетали до севера Англии, проникали в центр и даже на юг Франции. На жителей Эдинбурга, Лиона и Бордо могли с пронзительным воем упасть бомбы. Бомбили в основном по ночам — это имело больший психологический эффект.

Кстати говоря, хваленный четырехмоторный «Илья Муромец» — не самый лучший из самолетов Первой мировой войны. При его размерах и экипаже в 10 человек при двух пулеметах он нес всего 500 кг бомбовой нагрузки. Вот сбить «Илью Муромца» было трудно, за все годы войны сбили всего два или три самолета… Причем один из них — в тот момент, когда экипаж, выполнив задание, летел назад и уже расписывал пульку в преферанс. Отвлеклись ребята.

На Восточном фронте авиация не стала по-настоящему грозной силой: тут большие расстояния, меньше концентрация людей. А вот на Западном, особенно к концу войны, году к 1916-му, — стала. Особенно фронтовая авиация. Скажем, британские «Эйч-9» с двумя пулеметами и 100–200 кг бомб, показали себя прекрасным самолетом взаимодействия с пехотой.

К концу Первой мировой на фронтах находилось больше 7000 самолетов разного типа — притом, что не менее 3000 к тому времени сбили.

Более грозной силой, чем самолет, на фронтах Первой мировой войны являлся одно время бронепоезд. Рельсы могли нести колоссальную тяжесть, до нескольких сотен тонн; это позволяло использовать очень толстый броневой лист, до 30–40 мм. Бронепоезд выдерживал прямые попадания орудий даже крупного калибра.

Четыре-пять вагонов, откуда ведут огонь до тридцати орудий и пулеметов! Грозная сила. Одно мешало распространению бронепоездов — необходимость двигаться только по рельсам. Разобрать их — и стоп! Разобрать рельсы позади поезда — и он в ловушке. После того, как немцы «поймали» два французских бронепоезда, на Западном фронте их практически перестали применять.

Вот на Восточном фронте бронепоезд свое слово сказал еще в 1916–1917 гг.: разбирать рельсы в малонаселенной стране, где необходимы железные дороги, было очень уж накладно. То есть разбирали, конечно — но редко. И потому бронепоезда стали грозной реалией на фронтах Гражданской войны.
Танки

Вот если бы бронепоезд мог ездить без рельсов… Из этой мечты и из бронеавтомобиля, похоже, и рождается танк. Саму идею разрабатывали еще в 1911–1915 гг. в России, в 1912-м — в Англии, в 1913-м — в Австро-Венгрии. Если бы артиллерийское орудие могло само двигаться и притом было бы защищено!

В Российской империи в 1915 г. даже изготовили боевую машину «Вездеход» по проекту инженера-авиаконструктора Александра Александровича Пороховщикова (1892–1941). Но впервые применили эти страшные машины англичане в сражении на Сомме — 15 сентября 1915 г. пустили в бой 32 боевые машины «Марк-I». Танки шли со скоростью 1–3 км/час, стреляя из двух орудий и четырех пулеметов каждый.

К апрелю 1916 г. французы применили свои танки «Шнейдер» и «Сен-Шамон». Впрочем, это были скорее самоходные орудия на гусеничном шасси. «То же самое можно сказать и о британских „ромбах“. Лишь появившийся к концу 1917 г. легкий танк „Рено Ф-17“ представляет собой образец классического танка, компоновка которого так и не изменилась за последние 85 лет».

Танк рождается в огне Первой мировой. Вслед за «Сен-Шамонами» французы начали производство легких, более подвижных (9 км/час) танков «Рено» весом 6,5 т, орудием и пулеметом. К концу войны американцы выпускали тяжелые танки «Марк-V» и «Марк-VIII» с экипажем из 12 человек, 5 пулеметами и 2 орудиями калибра 57 мм.

Вот немцы с танками запоздали — только к 1918 г. изготовили около ста тяжелых танков, по типу американских. В то время как к 1918 г. англичане выпустили 2900, французы — 6200, американцы — 1000 этих страшных машин.

Если читателю нужны подробности, он легко найдет их в справочной литературе, ее сейчас много… Например, в книге А. Быстрова «Танки».

Артиллерия. К началу войны страны Европы имели около 28 000 орудий.
Франция начала войну с четырьмя тысячами 30 мм и 75-мм дивизионных пушек и небольшим количеством 155-мм гаубиц.

Российская империя — с несколькими тысячами полковых пушек калибром 37 мм и 45 мм, с несколькими типами гаубиц калибров 122 мм и 152 мм и 102 мм тяжелой пушкой.

Германская империя вступила в войну, имея 9388 орудий. В их числе 77-мм и 105-мм дивизионные пушки и мощная тяжелая артиллерия в корпусах и армиях.

Артиллерия того времени, как правило, была малокалиберной, только Германия обладала большим парком тяжелых орудий. А бетонные укрепления были очень мощными, и в результате в сражении на Сомме в 1915 г. английскому наступлению предшествовала семидневная артиллерийская подготовка. В сражении на Ипре в 1915 г. — десятидневная.

На войне все совершенствуется быстро. Стремительно росла дальнобойность (на 25 % и 30 %) и калибр артиллерии (в среднем в 2,5 раза), солдаты учились вести стрельбу с закрытых позиций, корректировать огонь по ненаблюдаемым целям с самолетов.

В конце войны с появлением более мощной артиллерии, танков и авиации, время артподготовки сократилось.

К концу Первой мировой на фронтах находилось около 47 000 орудийных стволов. На некоторых участках фронта на 1 км сосредоточивалось до 120–160 орудий (напомню — в основном они били по солдатам с винтовками). При этом число стволов тяжелой артиллерии выросло не в два раза, а в шесть.
Пулеметы

Во время Первой мировой войны применялись разные, но в главном очень похожие типы пулеметов. Все они восходили к образцам британского инженера американского происхождения Хайрама Стивенса Максима (1840–1916).

Этот вид оружия массового поражения мало изменился за время войны. Разве что к 1918 г. в германской армии появились крупнокалиберные пулеметы (калибр 13,35 мм).
Вот число пулеметов очень выросло: с примерно 20 000 стволов в 1914 г. до 100 000 стволов к 1918-му. Появились даже пулеметные школы и специальные пулеметные роты.
Пулемет — особый тип оружия Первой мировой войны, для использования он требовал особого психотипа; солдата — но особого солдата!

Учили пулеметчика не меньше 2–3 месяцев. Не специалист (артиллериста учили полгода), но солдат квалифицированный. Причем с самого начала надо было еще угадать человека, способного к обучению, потому что в сражениях «годных» от «негодных» сразу же отделит сама жизнь (или смерть). Пулеметчик должен хорошо знать и чувствовать технику, быть очень хладнокровным, спокойным. Вокруг все взрывается и горит — а его дело стрелять. Ему должен быть особенно свойствен цинизм фронтовика Первой мировой: в каждом сражении он убивает многих, что его и кормит. И спасает.

Да, спасает! У пулеметчика было намного больше шансов уцелеть, чем у пехотинцев: он ведь не бежал с винтовкой, не дрался в рукопашной. Он лежал, прикрытый броневым щитком, и стрелял. Конечно, в пулеметчиков попадали осколки снарядов, их редко, но убивали из винтовок или подрывали гранатами, но даже в рукопашной ценного специалиста-пулеметчика обычно старались увести, унести, утащить от греха подальше. Ведь учить и воспитывать нового пришлось бы долго и вдумчиво.

Есть замечательная фотография тех времен: немецкие солдаты волокут своего пулеметчика с позиций, захваченных британцами. Страшно подумать, что творится сейчас в окопах, но молодой пулеметчик вырывается, явно рвется к любимому оружию, чуть ли не лягается; а его, бедолагу, волокут втроем, схватив за руки и поперек туловища. Сохранить пулеметчика важнее, чем пулемет. Живому еще найдется работа.

Пулеметчиков, как и артиллеристов, было немного: на миллионы воевавших — около 100 000 тысяч квалифицированных истребителей пехоты. Если пулеметчик участвовал хотя бы в одном-двух крупных сражениях, можно было ручаться за 50–100 убитых им людей. Впрочем, на броневых щитках некоторых пулеметов Первой мировой войны сделано и по 200–300 отметин.

А многие из тех, кто наносили напильником эти риски, дожили до 1918-го и даже до 1920 гг. Дожили, впрочем, и до 1930-х, до Второй мировой… Патриархальными дедушками дожили до тихих послевоенных времен. Если не думать о цене их долголетия — все совершенно замечательно.

В краеведческом музее Ростова-на-Дону я видел удивительный памятник истории: объявление 1919 года о наборе пулеметчиков. Все просто — бумажка в стандартный лист А4, крупные буквы: «Требуются пулеметчики!». А ниже — подробное описание, как будут пулеметчикам платить, какой обеспечат едой и каким обмундированием, как часто будут отпускать в увольнительную… Одного не сказано: для какой армии пулеметчики набираются. Такой вот любопытный документ.

Артиллерия и пулеметы были грозным оружием массового поражения. Особенно снаряды, при взрыве которых разлетелась шрапнель, и пулеметы. Немцы использовали разрывные пули, англосаксы предпочитали пули дум-дум со смещенным центром тяжести. Попав в любую точку человеческого организма, они начинали как бы кувыркаться в теле и наносили чудовищные раны, а при попадании в руки и ноги чаще всего отрывали конечности. Снаряды, начиненные шрапнелью, и пулеметы, стрелявшие пулями дум-дум, применялись против солдат с винтовками, которые атаковали цепями или лежали в окопах. Из этих выживала треть участников атаки. В лучшем случае.
Огнеметы

В 1915 г. немцы применили это оружие: солдат, защищенный асбестовой пленкой, нес на спине баллон со сжиженным газом и выпускал перед собой столб огня из раструба.

Новинка оказалась сложна в применении: огнеметчиков легко расстреливали задолго до того, как они могли применить свое оружие. К тому же, оно было опасно для самого же солдата: при попадании пули в баллон со сжиженным газом огнеметчик мгновенно превращался в пылающий факел. А часто шквал огня из взорвавшегося баллона накрывал сразу двоих-троих.

Особой роли в Первой мировой огнеметы не сыграли — важно отметить, что такое жуткое оружие тоже разрабатывали и пытались применять на полях сражений.
Отравляющие вещества

22 апреля 1915 г. на реке Ипр немцы выпустили из баллонов странное зеленовато-желтое облако. Ветер понес его прямо на англо-французские позиции. Ничего не подозревавшие люди были бессильны против отравляющего газа, затекавшего в окопы и в любые углубления — хлора. Выпустив 180 т хлора, немцы за считанные минуты поразили 15 000 человек, из которых 5000 (треть!) погибли.

Но разве хлор — это так уж эффективно? Он не так уж токсичен, распространяется медленно, а после изобретения русским химиком Николаем Дмитриевичем Зелинским (1861–1953) в конце 1915 г. угольного противогаза сделался не слишком опасен.

За годы Первой мировой войны страны Антанты и Германия создали и применили более 50 разных ядовитых соединений. Они произвели 150 000 т отравляющих веществ, из которых 125 000 т успели использовать. В основном применялись химические снаряды, которые выпускали из артиллерийских орудий.

«Применение отравляющих веществ оказалось весьма эффективным; поражено было около 1 млн. человек; в отдельных операциях число пораженных достигало 90 %».{173}

При этом замечу — еще не существовало никаких запретов и ограничений на применение всех этих варварских средств ведения войны. Ни в законах, ни в международных договорах, ни в сознании людей. Есть оружие? Надо его применять! И применяли. До миллиона человек…
Хорошо, не появилось бактериологическое оружие, его еще только разрабатывали.

Опыт первых же боев в 1914 г. ясно дал понять, что победа Антанты станет возможной лишь в случае, если союзники смогут значительно превзойти Германию в производстве вооружений, боеприпасов и техники. Единые интересы Антанты побудили ее весной 1917 г. признать принцип общности военных материалов и предметов снабжения. Развертывание военной промышленности во Франции и Англии шло быстрым темпом. Во Франции производство тяжелых орудий с 1914 г. увеличилось в 35 раз (с 10 до 350 в месяц), а для легких орудий дошло до 1000 в месяц. Тот же процесс роста продукции происходил и в отношении снарядов (с 10 000 в сутки в 1914 г. до 320 000 к концу 1917 г.), винтовок, пулеметов и патронов к ним. В этом отношении одна Франция почти не отставала от Германии. Самолетов же, моторов к ним и танков первая вырабатывала значительно больше, чем вторая.

Особенно успешно развернула свою военную промышленность Англия. Если за пять месяцев 1914 г. там было выпущено 91 орудие, 274 пулемета и 120 000 винтовок, то за десять месяцев 1918 г. ее заводы выпустили 4000 орудий, 120 000 пулеметов и 1 062 000 винтовок. Число вырабатываемых снарядов (свыше 300 000 в сутки) в полной мере удовлетворяло потребности армии.

Изоляция Германии от внешнего мира вызвала к началу 1918 г. острый недостаток съестных припасов, сырья, искусственных удобрений. В 1918 г. сбор хлебов дошел до 41 % мирной нормы. Скотоводство было в лучшем состоянии, но все же поголовье уменьшилось, а вес их упал. В соответствии с падением сельского хозяйства, калорийность нормального пайка мирного жителя не превышала 1400 калорий. При этом качество продуктов стало весьма низким. Надежды Германии на продовольственные запасы Украины и Румынии не сбылись.

Промышленность работала несколько лучше, чем сельское хозяйство, чему способствовал захват Германией Бельгии, северо-восточной Франции с железными и угольными копями и развитой металлургией, а также Домбровского угольного района. Тем не менее, уменьшение числа рабочих рук и отсутствие многих видов сырья серьезно отразились на состоянии мирной промышленности. Зато военная цвела. В августе 1916 г. главное командование выставило требование интенсификации промышленности, известное под названием «программы Гинденбурга». По ней выпуск патронов и минометов должен был быть удвоен, а орудий и пулеметов утроен. В результате производство снарядов по сравнению с 1914 г. увеличилось в 15 раз, тяжелых орудий — в 20 раз, легких — в 200 раз, а пулеметов — в 230 раз. Уже в 1917-м и 1918 гг. главное командование было вынуждено настаивать на уменьшении производства орудий, пулеметов и винтовок, но полного успеха не имело, так как промышленное производство обладает громадной инерцией, а в данном случае оно к тому же поддерживалось заинтересованными лицами.

В июне 1917 г., в связи со вступлением в войну США, была создана «американская программа» усиления воздушного флота, в соответствии с которой ежемесячное производство самолетов дошло до 2000, а авиамоторов до 2500 штук. Германия была обречена...