Божий промысл на острие скальпеля

На днях по главному каналу российского телевидения в программе "Время" показали трехминутный сюжет, который прошел почти незамеченным широкой общественностью и средствами массовой информации.

Ну, подумаешь — врач спас молодого парня от смерти – и что такого? Это же не суд над "пуськами" всея Руси и их гастролями на алтаре главного православного храма. Или же взять, например, новости с любовного фронта Аллы Борисовны: телевидение и гламурные (но не только они) журналы обсасывают взахлеб каждую мелочь из жизни "примадонны" — по десятому кругу. А тут — какой-то врач спас какого-то молодого человека. Ну и ладно.

Примерно так воспринимается у нас в обществе большинством то, что на самом деле составляет и гордость, и славу страны. И о чем следовало бы писать и говорить уж не меньше, чем о "поющих трусах" и прочих "зайках" и "юбочках из плюша". Ведь именно такие люди, как этот самый доктор Юрий Шевченко, который спас жизнь (а она всегда — единственная и неповторимая) 24-летнему водителю грузовика Максиму Суворову из Тулы, и являются, по словам классика, "солью земли русской".

История, случившаяся в жизни тульского водителя грузовика, для нашей страны — рядовая. Жуткая автоавария приключилась в мае этого года. Максим чудом остался в живых — с поврежденными внутренними органами и с переломом черепа, ребра, руки. Несколько месяцев провалялся в тульской больнице, добавив к "букету" болезней еще и пневмонию с инфекционным эндокардитом, то есть — воспаление тканей сердца.

Теперь он и сам удивляется, как выжил и "дотянул" до московского операционного стола в Национальном медико-хирургическом центре имени Н. И. Пирогова, который и возглавляет академик доктор медицинских наук Юрий Шевченко. Сам Максим так рассказывает с экрана о себе в том времени: "У меня температура была до этого, с мая месяца, пока сюда не приехал, 38-39,5 постоянно, каждый день. Идешь уже, как старый дед. Уже весь задыхаешься, надо остановиться, около дерева постоять, подышать".

Диагноз, который был установлен больному в центре, не оставлял врачам выбора. Гнойный мешок, который носил пациент на стенках поврежденного трехстворчатого клапана сердца, давно уже был для него бомбой замедленного действия. Он мог оторваться в любой момент, выбросив содержимое в кровь. Это – смерть.

Особенность истории Максима Суворова, который и не подозревал, что находится между жизнью и смертью, заключалась в том, что при таком состоянии ему нельзя было подключать аппарат искусственного кровообращения, который, по сути, заменил бы на время операции само сердце. Максим мог бы при том диагнозе, что ему поставили, не выдержать и умереть прямо на столе.

И Юрий Леонидович Шевченко решился – оперировать на открытом сердце, убирая гнойный мешок, без перевода пациента на искусственное кровообращение. Но такого еще никогда никто и нигде в мире не делал! Три минуты и пятьдесят секунд понадобилось бригаде докторов во главе с Шевченко, чтобы "родить" Максима Суворова в этой жизни заново. Три минуты и пятьдесят секунд тульский водитель прожил при остановленном кровообращении с открытым сердцем. Но этого специалистам хватило, чтобы обеззаразить очаг инфекции, удалив гной и восстановив створки клапана.

Когда я смотрела тот видеосюжет, в голову пришла такая мысль: наверное, скальпелем этого хирурга работает сам Бог. Хотя с некоторыми его наместниками на земле у Юрия Леонидовича отношения не сложились. Не знаю, много ли телезрителей, просматривая в прошлую пятницу эти кадры, идентифицировали доктора Шевченко, спасшего за свою профессиональную жизнь кардиохирурга десятки людей, с тем человеком, против которого и ополчилась верхушка Русской православной церкви.

Наверное, многим еще памятны сюжеты на тему "патриаршей пыли" ("нанопыли"), которая проникла во время ремонта квартиры семьи Шевченко в апартаменты его преосвященства патриарха Кирилла размером почти в 150 кв.м. в элитном доме на набережной Москвы-реки. Дело, напомню, дошло до скорого суда и вердикта (притом что всем известна неповоротливость любого, а особенно — российского правосудия). Шевченко, постановили судьи, должен возместить нанесенный вред — вернуть истцу (в его роли выступила некая Леонова, зарегистрированная в квартире патриарха) не много не мало – 20 миллионов рублей. За якобы испорченные его "наночастицами пыли" книги и мебель. Чтобы уважаемый академик никуда не сбежал, представители властей даже отобрали у него заграничный паспорт.

А запылившую "святые" хоромы квартиру – арестовали, пригрозив продать в счет "долга".

Наблюдая эту скорее дьявольскую, нежели Божью карусель, я думала о том, а зачем все это нужно уважаемому человеку — патриарху Кириллу. Зачем ему, наместнику Творца на российской земле, окунать самого себя в эти недостойные его сана и положения в стране и за ее пределами мирские дрязги с какой-то там квартирой, пылью, мебелью? Судами всех инстанций и апелляциями? Ведь прикрыться другой фамилией, владелица которой выступила в роли технического (и техничного) исполнителя, все равно не получилось. Госпожа или сударыня Леонова, заявленная патриархом позже как родственница, только добавила всей этой некрасивой истории нездорового, как ранее писали в коммунистических газетах, интереса. Патриаршей паствы – прежде всего.

Лыком в эту же строку церковные чиновники вставили и нашумевшую историю с дорогущими часами, запечатленными на руке патриарха и исчезнувшими в результате банального "фотошопа" после критики в СМИ. Все равно им пришлось потом сознаться в принадлежности дорогой цацки. И снова возникает вопрос: а зачем патриарху, паства которого преимущественно относится к беднейшим и бедным слоям населения, носить такие дорогие заморские часы? Даже не так, а еще точнее: как может патриарх, в котором многие хотят видеть моральный авторитет для своей личной жизни, в бедной стране надевать на руку "игрушку", цена которой потянет на сотни пенсий бедных прихожан?

Ему-то самому – как это видится и чувствуется? Его пресс-секретари отбиваются: часы за десятки тысяч долларов подарили. Подарили? Хорошо! Скажи спасибо и оберни их на пользу самым бедным. Ведь погрязать в роскоши, учат нас сами батюшки, это — смертельный грех. Жить надо скромно, не привлекая внимания. Об этом же и многих других добродетелях, прописанных в настольной книге православных — Библии, речет с амвонов русских храмов и экранов телевизоров и патриарх.

Помнится, само его преосвященство и окружение все негативные оценки и судебно-пылевого казуса с квартирой, и истории с часами называли в интервью журналистам не иначе как "спланированными атаками на Церковь". Всю Русскую православную церковь. Да. Но не слишком ли это оскорбительно для всей Церкви с ее тысячелетней историей – мерить ее честь и достоинство судебными тяжбами ее патриарха с мирянами, наночастицами пыли и какими-то там испорченными (или нет – мебель так никто из ответчиков и адвокатов никогда и не видел на самом деле) диванами и стульями. Может, и здесь надо как-то поскромнее – не путать Божий промысел с "пылью" и агрессивным менеджментом?

Особой пикантности этой истории "борьбы" за, получается, презренный металл придает и тот факт, что сам бывший в прошлом военный хирург, а теперь – академик, кардиохирург Юрий Шевченко, вытворяя чудеса с людскими сердцами на операционном столе, сам пришел к Богу. Окончил Ташкентскую духовную семинарию, был рукоположен. По его словам, он не видит в этом никакого противоречия со своей повседневной работой: ведь великий хирург и архипастырь церкви Христовой Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) был одновременно и священником. Это помогало ему в профессиональной помощи больным. Это помогает и кардиохирургу Юрию Шевченко. (Доктор написал даже книгу о жизни врача-священника Луки.) Вот и выходит, что его святейшество затеял тяжбу не с простыми мирянами, а со своим коллегой. Впрочем, "пыльная" история наследила и в духовной жизни отца Георгия (Шевченко) – церковники уже заявили, что не признают его рукоположения и что начато расследование для лишения его сана. (Он рукоположен на Украине и является клириком Украинской православной церкви Московского патриархата.) Это так похоже на мелкую месть.

Я не знаю, смотрел ли патриарх Кирилл в прошлую пятницу сюжет в программе "Время" об уникальной, первой в мире операции, которую провел на открытом сердце без аппарата искусственного кровообращения (при устрашающем диагнозе) известный кардиохирург (и ответчик по делу о "пыли") Юрий Шевченко. Однако надеюсь, что слухи об этом дойдут-таки до него и, может, его святейшество тоже проникнется. Может, пожелает он 20 миллионов, полученные за злосчастные "наночастицы пыли", отдать на операции тем сирым и убогим, для кого не хватает государственных мест в профильных столичных клиниках и кто вынужден не жить, а умирать в российской глубинке – согласно федеральной квоте.