Зачем Ленину пластическая операция?

Вот, наконец, и Нарусова вслед за Резником решила исповедоваться на НТВ. Илья Рахмиэлевич в недрах исповеди бесстрашно выяснял отношения с Пугачевой. Людмила Борисовна в тех же недрах и столь же бесстрашно не выясняла отношения с Путиным. Она и сегодня уверена: давний друг семьи — «безукоризненно надежный и порядочный человек». Каждая последующая фраза лукавого экс-сенатора опровергала предыдущую. Ей, отстраненной от большой политики, так хотелось перевести стрелки с «друга» на его окружение, что звонкий голос первой отличницы дрожал от фальши. Было скучно и грустно.

В последнее время заметила, что смотрю телевизор по-другому. Наверное, с таким же ощущением неприятного холодка в затылке люди тридцатых читали установочные статьи газеты «Правда». Установочные программы — реальность сегодняшнего ТВ. Они посылают сигналы в космос, а космос их сортирует. Тех, кто заверяет власть в неизменной любви, подобно Нарусовой, снисходительно милуют допущением к исповеди. На других, не заверяющих, заводят дело (случай Удальцова). Третьим, раздражающим, шьют дела. Уж на что, казалось бы, певец Басков политически чист, но и его главный виртуальный прокурор — НТВ — обвиняет в виртуальной связи с Навальным… Скучно и грустно.

Перемены в ящике, который снова стал черно-белым, требуют от всех, кто с ним так или иначе соприкасается, такого же черно-белого мышления. Я, увы, соприкасаюсь, и данное обстоятельство меня угнетает. Единственный итог духовного развития страны за последние десятилетия — богатство смыслов и оттенков — тает на глазах. Процесс таяния идет параллельно с процессом структурирования оппозиции. Снова востребована большевистская прямота в формате «да или нет?». Даже если ты не сидишь в фейсбуках и твиттерах, они сидят в тебе. Терпеть не могу колхозы, хоть реальные, хоть сетевые, но всегда находятся друзья, которые сообщают о судьбоносных мнениях коллективного политбюро. Если тебя возмущает идиотизм властей, значит, ты за Навального. Третьего не дано.

Стремительный возврат к черно-белому мышлению пугает. У меня почти нет вопросов к людям власти вкупе с их обслугой. Уже никто не удивляет, даже Пиманов, запустивший под соусом «Человека и закона» ролик с голым педофилом в ванной. 26-летнему педофилу некие люди в кадре задают острейший вопрос: «За кого ты из оппозиционных политиков?» «За Рыжкова, — с готовностью отвечает щуплый растлитель. — А еще мне нравится Навальный». С Пимановым все ясно, а с Удальцовым, Пономаревым, Развозжаевым, напротив, все неясно.

Сгущается привкус нечаевщины. Если год назад, в романтическом декабре, еще можно было игнорировать некоторые особенности Удальцова, то сегодня избирательное зрение настораживает. Тогда либеральная общественность, не простившая Лимонову слоган «Сталин, Берия, ГУЛАГ!», легко простила лидеру левых его яростный сталинизм — во имя высшей протестной целесообразности. Теперь она в упор не замечает, не слышит отзвуки Сергея Нечаева в делах и словах Сергея Удальцова. Гиви Таргамадзе, конечно, меньше всего похож на Огарева с Бакуниным, к которым Нечаев приезжал аж в Швейцарию за материальной поддержкой, но рифмы (возможно, неточные) впечатляют.

Еще больше они впечатляют в истории с Развозжаевым. Я сейчас не о его похищении и аресте (тут все темно), а о живодерских наклонностях. Профессиональный революционер в своей давней статье в «Независимой газете» повествует о том, как истреблял кошек в юности. Изощренные издевательства над кошками — любимое занятие Нечаева времен его босоногого детства.

Контекст ежедневно меняется. Черно-белая оптика решительно не годится для столь переменчивой субстанции. Прежде чрезмерное взаимное влечение телевизора и депутата Яровой можно было воспринимать сквозь призму иронии. Сегодня глава Комитета Госдумы по безопасности всем своим скорбным обликом материализует неотвратимость наказания. То же самое материализуют остальные герои экрана — от Маркина до Путина. Начались процессы по «болотному делу». Уже несколько дней перед глазами стоит 23-летний полуслепой Владимир Акименков на заседании Басманного суда. «Я не понимаю, ваша честь, — сказал он, — для кого и зачем в нашей стране нужно, чтобы я окончательно ослеп?» На этот вопрос придется отвечать не только судье Скуридиной (она ответила предсказуемо — продлила срок заключения до 6 марта), не только кровавому режиму, но и Координационному совету и всем нам.

КС застрял костью в горле у государственного ТВ. Лучшие силы брошены на борьбу с ним. Впрочем, борьба эта относится скорее к сфере медицины, чем идеологии. Дмитрий Киселев всякий раз так наливается ненавистью, так багровеет его шея в тесном воротничке, что за него делается страшно. Для борьбы с главным врагом в эфир (по ведомству опять же медицины) запущен новый парный конферанс под названием «Реакция Вассермана». Его ведут Анатолий Вассерман со своей реакцией и Егор Холмогоров. Первый, по точному замечанию Андрея Лошака, не отражается в зеркале. Второй, преодолевая невыносимую боль, с особым тщанием, как приговор, произносит фамилии членов КС — Шац, Кац, Гельфанд. Когда сталинист беседует с националистом о либералах, получается реакция Вассермана, с помощью которой теперь даже сифилис не диагностируют.

Далее (в черно-белой стилистике) следовало бы разоблачить репрессивный механизм власти, действующей столь неподобающими средствами. Надо, но не хочется. Хочется большей ясности с оппозицией в целом и с Координационным советом в частности. Только быстрая разумом Ксения Собчак может формировать гражданскую платформу в перерывах между корпоративами. Остальным сочувствующим протестному движению следует долго и вдумчиво объяснять цели, задачи, средства и методы — иначе не поймут: слишком уж в нашем отечестве печальный исторический анамнез.

«Нужно ли делать Ленину пластическую операцию?» — задается вопросом программа Вассермана–Холмогорова. Забавно, что экспериментом по манипулированию общественным мнением озаботились сами манипуляторы. Но дело не в них, а в вопросе. Вопрос своевременный. Нужно, несомненно, нужно. И будет лежать Владимир Ильич в мавзолее красивый, как солнце: с кудрями Галкина, губами Урганта, носом Зверева и в костюме от Юдашкина. Только так можно поменять тренд сезона — уйти от черно-белого к яркому и многоцветному.