Что осталось "в тени" Бородинской битвы

Спросите любого, окончившего хотя бы среднюю школу: «Какое событие Отечественной войны 1812 года фельдмаршал Кутузов назвал «пределом нападения, началом бегства и гибели врагов»? Большинство без колебаний назовут Бородинскую битву. И будут не правы. Так Михаил Илларионович называл сражение у Малоярославца. Именно у этого небольшого города в Калужской области 200 лет назад произошли события, которые перечеркнули все стратегические планы Наполеона и стали началом бесславного конца его «Великой армии».

С подачи известного прусского историка и военного теоретика Карла Клаузевица большинство исследователей, в том числе такие авторитеты, как академик Евгений Тарле и всезнающая «Википедия», уверены, что французы, оставив 19 октября Москву, двигались на Малоярославец, чтобы захватить склады военного имущества, фуража и провианта в Калуге. Считается, что Наполеон намеревался пополнить там запасы, и затем, повернув на северо-запад, отойти к Смоленску, где его армия должна была перезимовать, получить подкрепления из Европы и подготовиться к кампании 1813 года.

Эта версия основана на постулате военной науки начала XIX века, согласно которой, полководец не может отрываться от «операционной линии», вдоль которой действуют его войска и осуществляется их снабжение. Однако Наполеон был известен пренебрежением к догмам, за счет чего громил и соотечественников Клаузевица, и других европейских теоретиков, мысливших категориями «Dieerste Kolonnemarschiert...»

Удивительно живучие измышления Клаузевица и его последователей опровергаются многочисленными свидетельствами очевидцев, да и самим Бонапартом. Уже в ссылке на острове Святой Елены низложенный император писал: «Я хотел двинуться из Москвы на Петербург или же вернуться по юго-западному пути; я никогда не думал выбирать для этого дорогу на Смоленск».

Документы той эпохи, в том числе воспоминания генералов и офицеров «Великой армии», свидетельствуют, что реальной целью Наполеона в октябре 1812 года была Украина, кратчайший путь к которой проходил через Малоярославец и Калугу. В случае успеха этой затеи, французы получили бы серьёзные стратегические преимущества и с лихвой компенсировали вынужденный уход из разоренной и сожженной Москвы.

Прорвавшись на Украину, Наполеон избавлялся от угрозы фланговых ударов Отдельного корпуса генерала Петра Витгенштейна (с севера) и Дунайской армии адмирала Павла Чичагова (с юга), приобретал прочную тыловую опору на союзную Австрию и получал контроль над богатыми, теплыми и нетронутыми войной районами Малороссии.

Кутузов, осознавая эту угрозу, предпринимал все меры для того, чтобы точно узнать направление, по которому французы уйдут из Москвы, и дату, когда это произойдет: Первопрестольная к началу октября была плотно обложена партизанскими отрядами. В свою очередь, Наполеон стремился ввести русское командование в заблуждение и усиленно распространял противоречивые слухи о своих планах: пленные французы то сообщали о намерении императора идти на Петербург, то называли конечной точкой Смоленск, то вообще утверждали, что армия будет зимовать в Москве. Однако обмануть Кутузова не удалось: командир партизан, действовавших на можайском направлении, известный своей исключительной храбростью 25-летний капитан Александр Фигнер своевременно оповестил Главный штаб об уходе французов на юг. Навстречу неприятелю были выдвинуты корпуса генералов Дмитрия Дохутрова и Николая Раевского...

В ночь на 24 октября в Малоярославец вошли батальоны авангарда войск Наполеона из итальянского корпуса Евгения Богарнэ. А ранним утром к городу подошли гренадеры Дохтурова и выбили противника. Однако к французам подошло подкрепление, и уже русским пришлось отступить. Началось ожесточённое встречное сражение, успех в котором сопутствовал то одной, то другой стороне.

Наполеону необходимо было как можно быстрее овладеть Малоярославцем, не дав русским стянуть к нему основные силы из Тарутинского лагеря. В свою очередь, задача Дохтурова и Раевского состояла в том, чтобы как можно дольше сдерживать противника и дать возможность подтянуться к месту сражения всей армии Кутузова. В течение дня город, в котором не осталось ни одного целого здания, переходил из рук в руки восемь раз. К вечеру в сражении, которое началось как стычка небольших авангардов, с обеих сторон участвовало уже почти 50 тысяч человек.

Битва, сопровождавшаяся колоссальным пожаром, продолжалась до темноты. Французы потеряли почти 6 тысяч человек, среди них командира 13-й дивизии генерала Дельзона, лично возглавившего одну из контратак. Потери русских составили около 7 тысяч. Пленных практически не было.

Усеянное трупами поле боя, которое ещё с утра было небольшим городом, как и после Бородинского сражения, осталось за французами. Однако этот формальный успех не имел никакого значения: вокруг Малоярославца на господствующих высотах полукольцом уже закрепилась вся русская армия. Корпуса Дохтурова и Раевского выполнили свою задачу.На совете 25 октября все маршалы убеждали Наполеона продолжить наступление. Вспыльчивый неаполитанский король Иоахим Мюрат умолял императора дать ему кавалерию и остатки гвардии, с которыми он обещал пробиться к Калуге, но получил отказ.

В отличие от своих полководцев, Наполеон чётко осознавал, что его надежды прорваться на Украину окончательно рухнули, проскочить мимо Тарутинского лагеря, оставив русских в тылу, французам не удалось. У Малоярославца с императором было около 70 тысяч штыков и сабель при 360 орудиях. Люди и лошади были измотаны многодневным переходом, ядер и пороха хватило бы только на одно большое сражение. Им противостояли занявшие удобные позиции для обороны 90 тысяч свежих регулярных русских войск, до 20 тысяч казачьей конницы и свыше 600 пушек. В этих условиях Наполеон, здраво оценив обстановку, решил, что продолжение сражения приведет к досрочной гибели «Великой армии». Отвечая на просьбы маршалов о наступлении, он грустно изрёк: «Мы и так довольно совершили для славы. Теперь подходящее время перестать думать о чем-либо, кроме спасения оставшейся армии». Дальнейшее хорошо известно. От Малоярославца французы повернули на разоренную Старую Смоленскую дорогу. Этого и добивался Кутузов, двинувший свои войска вслед за Наполеоном по параллельному маршруту. Больше до Березины крупных сражений не было: и без них французы несли большие потери от морозов и ударов партизан. 14 декабря у Ковно границу с Варшавским герцогством в обратном направлении пешком пересекли 1600 изможденных солдат и офицеров - всё, что осталось от «Великой армии».

Благодаря пресловутому Клаузевицу, сражение у Малоярославца воспринимается многими историками как событие тактического масштаба, не оказавшее решающего влияния на ход войны. Мол, Наполеон и так ушёл бы на Смоленск, ну, захотел завернуть на калужские склады, пополнить обозы, ну, не получилось у него, всё равно он двинул войска туда, куда и собирался. Это утверждение опровергается как свидетельствами выживших французов, утверждавших, что целью рывка к Калуге была Украина, так и воспоминаниями русских участников тех событий. В изданной в декабре 1812 года походной типографией Главного штаба брошюре «Обратный поход французов из России», о деле у Малоярославца писалось: «Сей день, увенчавший русское оружие новою славою, прекратил мгновенно все стратегические тонкости Наполеона и смешал все его планы».

Если проводить аналогии, то это сражение можно сравнить с битвой на Курской дуге летом 1943 года. Как и через 130 лет у Курска и Орла, под Малоярославцем решался ключевой вопрос войны: чья воля окажется сильнее, чьи планы будут воплощены, а чьи будут похоронены в сражении. И в обоих случаях после этих событий произошел коренной перелом в ходе боевых действий: русская армия окончательно завладела стратегической инициативой и погнала врага на запад. И французы, и гитлеровцы были вынуждены отказаться от наступательных замыслов, что оказало решающее влияние на исход обеих отечественных войн. И так же, как и под легендарной Прохоровкой, у Малоярославца произошло редкое в военной истории встречное сражение. А ещё Курскую дугу и Малоярославец объединяет героизм и мужество русских воинов, защищавших свою Родину от иноземного вторжения.

И вот тут возникает вопрос: а смогут ли солдаты и офицеры многократно реформированных и переодетых Юдашкиным современных российских вооруженных сил, - если вдруг «завтра война», - быть достойными памяти героев двух отечественных войн, сумеют ли они справиться с противником посерьёзнее, чем Грузия? Ответ не очевиден...