Семен Новопрудский: купи-продай Россию

Российское правительство затеяло спор на смешную тему: как ограничить участие госкомпаний в приватизации, законом или простым постановлением кабинета министров? И какие непреодолимые барьеры возвести на пути хозяев госкомпаний, страстно желающих прикупить себе еще что-нибудь ценное? Действия в духе известного анекдота: фестиваль «Рок против наркотиков» можно было бы назвать «Пчелы против меда».

Определиться до 1 ноября 2012 года со способами ограничения участия госкомпаний в приватизации правительству поручил сам президент Владимир Путин. Правительство рассмотрит проект постановления, вводящий запрет на покупку госкомпаниями и их «дочками» приватизируемых активов, 25 октября – в рамках общего рассмотрения плана приватизации на 2011–2013 годы. Про законодательный запрет речь уже не идет. Хотя еще летом Министерство экономического развития написало именно законопроект. Согласно этому совершенно нереальному для сегодняшней России документу, всем компаниям, не менее 50% акций которых прямо или косвенно принадлежит Росимуществу, на покупку госактивов потребовалось бы получать – страшно сказать – одобрение премьер-министра, оформленное распоряжением правительства. Будто и не знали в Минэкономики, кто на самом деле одобряет в России все главные приватизационные сделки. До 7 мая 2012 года это действительно был премьер-министр, но теперь он опять работает президентом. Для госбанков, контролируемых ЦБ, предлагалось ввести обязательное одобрение Национальным банковским советом, оформленное актом ЦБ. 
 
Законопроект в правительство так и не внесли. Само Министерство экономики одумалось и предложило понизить статус решения до уровня постановления правительства. Проект постановления предусматривает всего лишь выдачу директив представителям государства в госкомпаниях «по вопросу участия дочернего хозяйственного общества в других коммерческих организациях». Трудно себе представить, что правительство выдаст директиву, противоречащую позиции администрации президента. А госбанки и Центробанк в проекте постановления вообще отсутствуют. Оно и понятно – правительство не имеет права своими постановлениями регулировать работу ЦБ.

Но и в таком кастрированном виде это постановление согласовать на совещании у Дмитрия Медведева не удалось. Даже несмотря на то, что сам премьер смело назвал участие госкомпаний в приватизации «подменой идеи», а первый вице-премьер Игорь Шувалов так сформулировал журналистам, как он выразился, общую точку зрения кабинета министров: «Компании, которые находятся под влиянием государства, необходимо ограничить в возможности участвовать в приватизационных сделках». Не правда ли, странно получается: общая точка зрения у кабинета министров вроде бы наличествует, а принять решение он почему-то не может. Хотя сроки поджимают, есть поручение президента, который потом опять может начать ругать правительство за «саботаж».

В тот самый момент, когда правительство робко придумывало, как остудить приватизационный пыл госкомпаний, госкомпания «Роснефть» завершала согласование условий сделки по поглощению ТНК-ВР. После чего ответственный секретарь комиссии при президенте по вопросам стратегического развития ТЭК и экологии Игорь Сечин станет крупнейшим нефтедобытчиком мира. Представляете, как Федеральная антимонопольная служба или топливный вице-премьер Аркадий Дворкович запрещают эту сделку. Представили? Посмеялись?

Да и вообще, большой вопрос, считать ли это приватизацией или национализацией. Сама Россия приватизирована узким кругом приближенных к первому лицу товарищей. Государство – это они, наш коллективный Людовик XIV. Поэтому приватизация у нас, по существу, не отличается от национализации. Любую крупную сделку из правительственного плана приватизации или не стоящую в этом плане можно трактовать и как перевод очередного актива в собственность путинского государства, ЗАО «Российская Федерация». Потому что покупать дают только тем, кто входит в это нигде не зарегистрированное, но реально управляющее страной закрытое акционерное общество. Добавьте к этому отсутствие правовых гарантий неприкосновенности частной собственности, а также самих ее владельцев. Вот и получается, что в сегодняшней России нет ни государственной собственности, ни частной. Одна небольшая госкомпания друзей проводит любые сделки с Россией.