Атака лёгкой интеллигенции: о сериале "Жизнь и судьба"

...Когда мне предложили участвовать в блогерском показе нового фильма Сергея Урсуляка «Жизнь и судьба» по одноименному произведению Василия Гроссмана, я предупредил связавшегося со мной человека о двух вещах: 1) я не читал Гроссмана вообще и этого произведения в частности 2) судя по тому, что я читал об этом произведении в Интернете -- от меня вряд ли стоит ожидать восторгов. Пригласившую сторону это не смутило. Так что вина за то, что я не понял глубинных смыслов и контекстов и пишу только про то, что видел - не на мне одном.

Для закрытого просмотра нам была предоставлена вторая серия 12-серийной картины. 

Значит, так. Незамедлительно после титров экран потерял часть цветности и на экране оказались руины Сталинграда. Таким образом (называется "сепия", кажется) сейчас модно показывать войну и ужасы тоталитаризма – чтобы подчеркнуть ужас происходящего, кинотворец убирает с видеоряда часть цвета и света. Не полностью превращает мир кино в черно-белый, а только приглушает цвета. Поэтому трава остается зеленой, околыши и звезды – красными, взрывы – оранжевыми – только все приобретает какой-то пыльно-грязный оттенок депрессии. Прием этот приём кочует из одного фильма в другой и надоел просто невероятно. Совершенно непонятно, как можно испытывать нормальные человеческие чувства типа любви, товарищества, дружбы, ненависти, патриотизма глядя на мир вот такими вот – пыльными зрачками.

Ещё меня напугало пианино. Не знаю как в остальных 11 сериях, а в этой в ушах постоянно играет какое-то жутко печальное и протяжное фортепьяно. Трудно выразить цензурными словами, насколько это печальное фортепьяно не вяжется с солдатами в телогрейках и гимнастерках.

Ответ, чего это оно всё играет и играет, не заставил себя ждать особенно долго.

Вот начинается битва советских и немецких солдат - и я понимаю, что разительно отличается в этой битве от тех, что мы видели в советском кино.

Во-первых, замедленный темп воспроизведения практически не выключается. Весь Сталинград – как битва под водой. Не хватает только аквалангов.

А во-вторых, за кадром постоянно играет чёртово пианино, которое должно по идее говорить о том, что это жутко печально, когда люди убивают друг друга. А на самом деле это пианино просто мешает нашим убивать фашистов.

Неимоверно долгие и местами не без чисто технических огрехов поставленные батальные сцены сменяются трагедиями тыла.

В тылу в фильме находится интеллигенция, решающая серьезнейшие вопросы современности:

как скорее добыть ядерное оружие,

соблазнить ли чужую жену и

как объяснить себе окружающую действительность.

Для первого у интеллигенции есть мозги -- и в результате в конце серии, главный интеллигент достигает просветления. С наукой у него всё нормально.

Но дело в том, что для решения второй и третьей проблемы нужны не только мозги, но и совесть, и еще ощущение сопричастности народу и его истории.

В сериале с совестью и сопричастностью у интеллигенции жуткие проблемы.

Начнём с интересного.

Как только камера отправляется из серого и пыльного фронта в тыл, цвета включаются. Пианино затыкается. Нас сразу же встречает вполне красочная кухня, в которой сидят интеллигенты и рассуждают о высоком – о государстве, человеке, интересах и прочем. Рядом ходят румяные и аппетитные женщины, водка есть, чай и так далее. И вот один интеллигент громко интересуется – а был ли вообще смысл в индустриализации?

Напоминаю: На дворе 1942 год и наши солдаты гибнут в Сталинграде.

И начинается спор, в котором выдвигаются мощные идеи относительно того, что интересы государства и человека совершенно несовместимы. Голос разума (от героя Сергея Маковецкого) о том, что индустриализация есть винтовки, танки, самолеты, а значит, интересы народа целиком и каждого человека – отвергнута как грязная тряпка, предложенная в качестве салфетки. Интеллигентский ум громко и мощно провозглашает полную несовместимость человека и государства.

Мощный напор интеллигентских откровений на предмет теории государства и права сильно разбавляется интеллигентским же представлением о семье. Мы узнаём, что бабы нужны не для того, чтобы их любить всю жизнь, а для того, чтобы было интересно. Как только человеку (то есть – интеллигенту) делается неинтересно – можно идти к другой. Иного объяснения сцене, в которой герой Маковецкого внезапно набрасывается в подъезде на жену своего товарища – я найти не могу (повторю: я не читал роман и не знаю, может, у него большевики отца в двадцатых расстреляли, вот он и мстит).

А вообще вся картина (точнее – то, что я из неё видел) проникнута интеллигентским недоумением по поводу того, что вообще вокруг происходит. И, поскольку картину снимает точно такой же интеллигент, режиссёр не в силах ответить на этот вопрос. В отличие от, например, Бондарчука в «Войне и мире».

То ли КПСС и КГБ под угрозой расстрела заставляли интеллигента Бондарчука понимать, что в огромной стране СССР, ранее Российской Империи, живет огромный и могучий народ, то ли он как-то сам это понимал – неизвестно. Но тем не менее -- из фильма Бондарчука было ясно, что народ есть, был и будет, что тут, в нашей стране, есть настоящая полноцветная жизнь, которая не прекращалась никогда. Что есть правда, за которую стояли наши прадеды, деды, отцы и за которую стоять и нам и нашим детям. А из фильма Урсуляка ничего этого не ясно. Всё покрыто пылью, освещено тусклым солнцем и полным непониманием ни страны, ни истории, ни народа.

Весь фильм вызывает ассоциации с безнадежной атакой лёгкой кавалерии под Балаклавой. Только тут интеллигенция пытается штурмовать реальность, которую презирает.

После просмотра у меня возник один абстрактный вопрос: господа интеллигенты, когда же вы, наконец, осознаете, что Россия -- это не духовный лунный пейзаж, по которому вы в скафандрах прыгаете, а жизнь, полная красок, звуков, запахов, людей, которые способны к дружбе, женщин, способных на любовь, истории, которая жаждет вашего участия?

А главное - когда вы поймёте, что вы тут не проездом, а по делу?