О реформе исправительной системы: чего хотят мужики?

Вот тут у нас насчет зон началась движуха. Вроде и зоны уже отменяют - что, кстати, не очень хорошо, прямо скажем, совсем нехорошо, но это тема для отдельного серьезного разговора, причем вовсе не с теми, кто ими управляет во вселенском масштабе, а с теми, кто там был. Реформа исправительных колоний, скорее всего, сама себя сожрет - ну хотя бы из-за отсутствия финансирования, а главное - нежелания перемен. Я же говорю - это отдельный разговор.

Сегодня тема - «Общественность контролирует условия содержания в зонах». И это посерьезнее будет, чем всякие утопические прожекты.

В зоне общественность бывает двух видов: скажем так, «вольная общественность» и «осужденная общественность». Оба вида общественности за две недели подверглись у нас реформированию.

Начнем с «волной общественности». Единороссы, которые, как известно, упорно борются против всего плохого за все хорошее, внесли на днях в Госдуму законопроект, согласно которому представители общественности смогут проверять условия содержания сидящих в СИЗО, милиции, колониях и тюрьмах. За противодействие им сотрудники учреждений будут платить штраф - от 500 до1000 руб.

Законопроект лично меня поставил в тупик. Потому что вот за последние два года, что мой единокровный муж сидит в тюрьме, а теперь на зоне, я встречала толпы представителей общественности повсеместно. Это были: представители Общественной палаты в сопровождении съемочных групп госканалов; это был Жириновский и его общественность в сопровождении тех же; это были представители РПЦ с хоругвеносцами; представители шведской озабоченной гуманитарной общественности и минюста; Микки Рурк и сопровождавшая его общественность.... В общем, «на фоне Пушкина снимается семейство». Общественности в тюрьмах и на зонах завались, там даже есть внештатный представитель насчет прав человека: обычно это опер по воспитательной работе, а то и замначальника тюрьмы. Другую общественность в тюрьмы обычно не пускают - во всяком случае, в качестве посетителей.

Другое дело - «осужденная общественность». Это так называемый актив. Вот с этим контингентом события поинтереснее.

Как известно, некоторое время назад зоны в России делились на «черные» и «красные». Грубо и очень упрощенно говоря, «черные» зоны - это такие, в которых порядок поддерживается авторитетными зэками и где сильно «блатное движение». «Красные» - под контролем администрации. Порядок в таких зонах прекрасно описан Эдуардом Лимоновым - он сидел в известной саратовской «красной» зоне, славящейся своими «порядками» среди всего тюремного населения РФ. К сегодняшнему дню «черные» зоны в основном остались в области преданий: не скажу, что оттого это, что администрация победила «блатных» - скорее оттого, что в последние годы стали куда как активнее сажать бизнес. А бизнес - это ж не блатные, бизнес - это всегда «мужики».

А что хотят «мужики»? Правильно, побыстрее выйти. Чтобы выйти побыстрее, надо получить УДО (условно-досрочное освобождение, если кто не в курсе). В обычных зонах, то есть зонах нестрогого режима, УДО можно получить после половины срока. А чтобы получить УДО, нужно соблюсти по крайней мере два основных условия (ну, помимо хорошего поведения): участвовать в самодеятельных организациях внутри зоны (в секциях спорта, досуга, образования и профессионального обучения, а главное - в секции дисциплины и порядка) и признать свою вину.

К признанию вины вернемся чуть ниже, с этим делом у нас очень, очень интересно. А вот основную секцию - дисциплины и правопорядка - у нас с 2010 года отменили.

Минюст, ликвидируя секции дисциплины и порядка, говорит, что, мол, эти образования вместо исполнения возложенных на них функций по поддержанию порядка превратились в механизм давления одних заключенных на других. Рассказывались страшные при этом истории, как зэки из секции порядка бьют других зэков. Прививая порядки, разумеется. Это да, все это буйным цветом расцветало в российских колониях годах в 90-х, во время становления «красных» зон, поскольку администрация, укрепляя свою власть на зоне, опирается при этом на «актив», на самих зэков, не блатных, то есть на членов секции дисциплины и правопорядка. Сегодня эти секции существуют в основном на бумаге и никакой опасности для блатного движения не представляют: активисты уже не бьют других зэков, контингент здорово поменялся. Но все равно членство в этой секции давало билет на УДО.

Теперь для очень многих осужденных - и прежде всего по экономическим статьям - такого билета нет. Потому что осталась теперь только одна возможность: полностью признать свою вину и тогда уж получить УДО. По моим наблюдениям - статистики, разумеется, никакой нет, - примерно половина из осужденных по экономическим статьям сидят по чьему-либо заказу. Проверить это легко: если не заявлен ни от кого ущерб, в том числе от государства, а человек сидит большой срок, то в приговоре, скорее всего, содержится блистательная формулировка, излюбленная российскими судами: «Неустановленное лицо в неустановленное время встретилось с другим неустановленным лицом в неустановленном месте, создали организованную преступную группу и совершили преступное деяние», дальше - уголовная статья, фамилия осужденного вписывается согласно тарифу. Человек садится. Предполагая при этом, что через половину срока освободится по УДО. Однако для этого ему надо целиком и полностью признать свою вину! То есть навсегда отрезать себе путь к восстановлению доброго имени и возможность протестовать в установленном законом порядке.

Тут нельзя не сказать, что 21 апреля 2009 года пленум президиума Верховного суда РФ вынес Постановление № 8 о судебной практике УДО. Там содержится ключевая вещь: непризнание осужденным своей вины не является основополагающим для принятия решения по условно-досрочному освобождению. Однако при этом суды все же руководствуются прежде всего Уголовно-процессуальным кодексом (УИК), по которому и живут на зоне. А в УИК есть статья 175, где сказано, что в своем ходатайстве об условно-досрочном освобождении осужденный обязан признать свою вину. Понятно, что между свежим решением пленума президиума и УИК суды выбирают УИК.

Вот с конца апреля прошлого года суды и колонии все же смотрели, состоит ли гражданин, не признавший свою вину, в секции порядка. То есть принимает гражданин участие в общественной жизни зоны или нет. Теперь смотреть не на что, «актив», то есть колониальная общественность, ликвидирован. Зато можно сколько угодно любоваться на два противоречащих документа: УИК и решение пленума. И принимать собственное решение - освободить «мужика» или нет, - сообразуясь с результатом тыканья пальцем в небо. То есть отталкиваясь уже исключительно от содержимого конверта, доставленного адвокатами.