Российской силе на Украине нужен противовес

Как уменьшить влияние российского «гуманитарного измерения» на Украину.

19 лет назад, 13 января 1991-го, в литовской столице Вильнюсе подразделение КГБ «Альфа» взяло штурмом городской телецентр и телебашню. Погибло 15 литовцев и один офицер КГБ. Что заставило спецподразделение, известное успешной борьбой с террористами, которые брали в заложники пассажиров в самолётах и автобусах, захватывать гражданский объект? В телецентре никому не угрожали, не держали взрывчатки, не выдвигали никаких ультимативных требований...

Телевидение рассказывало литовцам об Акте восстановления независимости и соответствующих мероприятиях литовского правительства. Большинство учреждений республики захватили советские десантники и части МВД СССР, однако действующим лицом был сам литовский народ. Руководители силовых учреждений понимали, что целесообразнее овладеть информацией, то есть иметь возможность влиять на мнения людей. Силовые меры всё равно оказались неэффективными – поведение граждан проще контролировать, привлекая их, а не угрожая. В условиях потери контроля над республиканскими партийными комитетами и ослаблением тоталитарного диктата угрозы и применение силы уже не действовали.

Поэтому после распада Советского Союза его центру – России – пришлось хорошо подумать, какие именно механизмы следует применять для эффективного влияния на соседей. Всё большее значение придавали «мягкой силе» (так называемому гуманитарному измерению внешней политики РФ), которая изначально включала в себя политику по поддержке диаспоры и российской культуры, а впоследствии расширилась до «правозащитной тематики», активизации консульской работы и усиления влияния средств массовой информации, российского кино и литературы.

Базой и основным механизмом «мягкого влияния» стала русская диаспора и большое количество русскоязычных, частично ассимилированных жителей постсоветских стран. Время от времени предпринимаются попытки расширить социальную базу российской «мягкой силы» – в частности, за счёт привлечения национальных меньшинств и местного руководства автономных образований. Это абхазы и осетины в Грузии (а также армяне, составляющие значительную часть населения Абхазии). В Молдавии это гагаузы (интересно, что на их поддержку большие средства тратит Турция, однако заседаний гагаузского парламента с применением гагаузского языка до сих пор не было – только на русском).

В Литве Москва пытается перетянуть на свою сторону этнически не идентифицируемую группу – так называемых тутейших (в украинском, белорусском и южнорусском говоре слово «тутейший» означает ― местный, коренной житель этого места ― прим. пер.) (близких к белорусам), конкурируя при этом с Польшей как за них, так и за влияние на частично русскоязычных этнических поляков. В Эстония и Латвия, кроме этнических русских, есть русскоязычные украинцы и белорусы. На Украине тоже есть значительный потенциал для российского влияния: он растёт ещё и за счёт мигрантов из стран Азии и Африки, которым сейчас ни к чему учить украинский язык, ведь, несмотря на формальные требования, можно прожить и без украинского.

С течением времени концепция применения «мягкой силы» была заложена в официальные документы РФ и дополнена «правозащитной тематикой» и усилением консульской работы. К успехам «мягкой силы» можно добавить деятельность масс-медиа в странах Балтии и Молдавии. Результаты активизации консульской работы хорошо заметны в Абхазии и Южной Осетии, где появилось много людей с российскими заграничными паспортами – настоящими и поддельными.

«Правозащитная тематика» вызывает особый интерес: может ли Россия защищать права человека в других странах, если в ней самой их нарушают? Например, РФ активно жалуется на проблему неграждан в Латвии и Эстонии. Однако эта проблема кажется надуманной, поскольку многие люди приняли гражданство балтийских стран или России, либо просто воспользовались гражданством ЕС и уехали жить в Западную Европу. Сейчас среди жителей в Латвии 15% неграждан, Эстонии – 7%. Надо заметить, что Латвия и Эстония почти не прибегали к депортации неграждан или граждан России – резидентов.

А вот Россия в 2006 году выслала несколько тысяч этнических грузин, не разбираясь, являются они гражданами Грузии или России. Но заявления Кремля по негражданам и притеснениям этнических россиян продолжают звучать и с каждым годом приобретают всё более оригинальные формы. Скажем, граждане России в Эстонии и Латвии присоединились к беспорядкам, связанным с переносом памятника Неизвестному солдату – «Бронзового солдата» – на военное кладбище в Таллине и расширением преподавания латышского языка в русских школах, и всё это происходило на фоне активной моральной и информационной поддержки со стороны России.

Что же мы можем предложить для сбалансирования российской «мягкой силы» и уменьшения её негативных последствий в целом и на Украине в частности? Вот на что обращают внимание эксперты стран Балтии, Грузии, Молдавии и Украины в недавно изданном 300-страничном исследовании, которое координировал латышский Центр восточноевропейских политических исследований.

Прежде всего, надо учитывать, что украинцы уже не будут безоглядно поддерживать того, на кого укажет Кремль. Об этом свидетельствует политическое поведение избирателей.

Во-вторых, необходимо разработать программы повышения эффективности преподавания украинского в школах. Учителя государственного языка должны получать надбавки и премии, если их ученики покажут хорошие результаты на внешнем тестировании.

Для третьего шага необходимы инвестиции в общественное (публичное) телевидение. Если покупать и транслировать на Первом Национальном хорошие новые ленты, привлечь внешние компании к созданию интересных программ, его влияние существенно увеличится. Аналогичные шаги можно реализовать и в русскоязычных общественных СМИ.

Гражданам необходимо разъяснять политику европейской интеграции и её выгоды. Затраты на это должны быть под контролем общественных организаций.

Гуманитарные дискуссии с Россией должны переводиться в многосторонний формат, желательно с участием международных организаций или судебных учреждений. При таких условиях труднее давить на меньшие страны или пренебрегать демократическими процедурами. Тогда дискуссия с Россией будет происходить на равных условиях, а не будет демонстрацией внешнеполитической силы РФ и её экономических рычагов влияния.

Россия декларирует, что «гуманитарное измерение» является способом применения «мягкой силы». Однако её методы зачастую не соответствуют понятию «мягкости»: они не всегда подчёркивают привлекательность российской культуры, гуманность её социальных ценностей или открытость её политики. Например, попытки России использовать своих соотечественников для представительства национальных интересов России в других странах создают образ агрессивности и враждебности к странам проживания. «Мягкой силе» для достижения положительных результатов нужна стратегия «выигрыш-выигрыш» – адресатам должны быть предложены адекватные выгоды. В случае с Россией найти такие выигрыши довольно трудно.