Реакция Запада на приговор Pussy Riot – проявление лицемерия

Если бы панки вторглись в Вестминстерское аббатство, Британия бы завопила.

Как могут британские политики, явно пытающиеся своими заявлениями повлиять на податливых судей, критиковать суверенные государства за то, что они поступают аналогичным образом? – задается вопросом газета The Guardian (перевод Иносми.ру), комментируя реакцию Запада на осуждение участниц группы Pussy Riot.

На прошлой неделе министерство иностранных дел Великобритании заявило о своей «глубокой обеспокоенности» судьбой Pussy Riot. Этих женщин приговорили к двум годам лишения свободы за «хулиганство» в московском храме Христа Спасителя. То, что они устроили, по общим отзывам было непристойной публичной выходкой. Они прямо перед набожными верующими исполнили на видеокамеру песню против Путина и оскорбили Богородицу.

«Мы можем заявлять, что это хорошо для свободы слова. Сказать, что эта акция возмутила приличное общество, будет преуменьшением. Левада-Центр провел опрос общественного мнения и выяснил, что лишь 5% респондентов не считают необходимым наказывать этих девушек. 65% хотят, чтобы их посадили в тюрьму, а 29% призывают наказать их принудительным трудом», – отмечает газета.

«Артисты всего мира могут сколько угодно выступать за свободу слова, но относиться к кривляниям Pussy Riot как к славной борьбе за свободу творчества и выражения, – это все равно, что восхвалять занимавшегося аналогичными вещами Джонни Роттена из Sex Pistols, называя его Вольтером наших дней. В нашем мире существуют не только несоразмерные приговоры, но и несоразмерные оправдания», – полагает автор.

Артисты могут сами о себе позаботиться. А то, что правительства Британии и США взбираются на высокую трибуну и начинают читать нравоучения по поводу приговоров, выносимых в России, – это настоящее лицемерие. Америка и Британия прокляли «несоразмерный» приговор Pussy Riot.

И это Америка, где за преступления в связи с наркотиками сажают на 20, 30, а то и 40 лет, где подозреваемых в «терроризме» бессрочно содержат в одиночном заключении, а банальным правонарушителям с «тремя страйками» (человек, три раза попавшийся на преступлении – прим. перев.) дают пожизненный срок.

На прошлой неделе американский военный суд объявил, что сообщения СМИ о суде над Халидом Шейхом Мохаммедом в Гуантанамо будут подвергаться цензуре. Все упоминания о тюремных пытках над ним были запрещены, так как они «могут нанести ущерб национальной безопасности». Где здесь соразмерное наказание и свобода слова?

Органы безопасности Британии во времена Тони Блэра и Гордона Брауна пытались подвергнуть цензуре книги по истории, ища в них подстрекательства к терроризму. Они отдавали контрольные приказы, упрощали судебную процедуру и продлевали сроки содержания под стражей без суда.

Они объявляли преступлением неразрешенные демонстрации и с того времени добиваются судебного преследования за ругань и оскорбления в Твиттере и Facebook.

Британские министры и суды боятся того, что может сойти за общественное мнение. Мысль о том, что при каждом появлении сообщений СМИ о преступлениях и антиобщественных действиях «суды должны подавать сигнал», – это не что иное, как политизированное правосудие.

Иногда, особенно в трагических случаях с участием детей, возникает нечто похожее на суд Линча. И опять сигнал подается только средствам массовой информации. Если бы драконовские приговоры Британии были эффективны, переполненные тюрьмы страны не трещали бы по швам.

Конечно, есть разница между теми свободами, которые существуют в большинстве западных демократий, и более грубой судебной практикой в современной России, Китае и многих мусульманских странах. Было бы глупо делать вид, будто это не так. Но разница эта не настолько велика, чтобы устраивать обстрел из громогласных комментариев, направляя его с запада на восток.

Да, физически Pussy Riot ни на кого не нападали. Но ни одно общество, а британское – совершенно точно, не издает законы на основе утверждения о том, что «слова боль не причиняют». Если бы какая-нибудь рок-группа вторглась в пределы Вестминстерского аббатства и прямо перед священным алтарем оскорбила религиозное или этническое меньшинство, то министры тут же завопили бы о «примерном наказании», а судьи бы им подчинились.

Выступления с комментариями по поводу нравов общества в другой стране могут дать выход праведному гневу политиков и авторов редакционных статей. Но заметного воздействия они не оказывают.

Западные комментарии по поводу обращения с женщинами в мусульманских государствах, с диссидентами в Китае и с наркоманами и наркоторговцами в Юго-Восточной Азии игнорируются и отвергаются как проявление имперского вмешательства. Но какие бы чувства возникли у нас, если бы Москва, Сингапур или Тегеран осудили Лондон за обращение с протестующими у памятника павшим британским воинам?

Британские суды сажают людей по газетным заголовкам. Один из немногих министров правительства, кто в последние годы демонстрирует искреннее стремление соизмерять преступление с наказанием, а тюремный срок с его последствиями, – это министр юстиции Кеннет Кларк. Сейчас его поливают грязью изо всех темных углов Даунинг-стрит, пытаясь сместить с должности. При этом власть боится не Кларка, а правой прессы.

Кларк, а также Иэн Дункан Смит (министр по делам труда и пенсий – прим. перев.) – это те редкие министры, которые занимаются своим делом, думают о работе и хотят добиться выполнения поставленных задач. Так почему же либерал-демократы не защищают Кларка? Ведь если Дэвид Кэмерон уволит Кларка, это действительно станет сигналом. Причем – наихудшего сорта, заключает газета.