Вы вынесли новогоднюю ёлку?

Мы уже да, и впервые за много лет спокойно, без детских рыданий. Ёлку, как считает мой сын Василий, приносит снеговик. И забирает - назад в лес - тоже он. Только с мусорки.

Ребёнок каждый год рыдает, не желая расставаться с почти лысым, пожухлым, дурно пахнущим деревом. Ведь он продолжает каждое утро заглядывать под него, так, на всякий случай. Вдруг там ещё что-нибудь лежит? Обычно после старого Нового года мы ёлку торжественно заворачивали в старые пододеяльник и простыню и уносили. (Так выносила ёлки ещё моя мама. Народная мудрость. Консьержки просто счастливы - ни одна иголка не упадёт.)

А тут на Рождество приехали родственники и гости. Я с восьми утра стояла у плиты, потом мыла голову и наряжала детей. К приходу родственников я старательно втянула живот и перестала дышать, чтобы казаться худее (после родов никак не сброшу вес). Семимесячная дочь в это время стягивала с головы красивую ленточку, которая прятала фамильные (от мужа) оттопыренные уши. Я надевала ей ленточку назад и дышала через раз. К тому моменту, когда родственники поднялись в квартиру, мне уже было всё равно - лопоухая дочь, совершено счастливая, размахивала снятой ленточкой, я ходила с расстёгнутыми джинсами, потому что больше не могла так страдать, а мясо подгорело.

- Ой, какая ты кругленькая! И попа, и грудь! - ахнула родственница. - Тебе очень идёт. Без талии! Ой, какая девочка! А ушки-то фамильные! Наши! Ничего, пластическая хирургия не стоит на месте!

Дальше всё шло тоже по законам жанра - салаты, выпили, дети разлили на скатерть сок, отказались есть, перемазались шоколадом, упали, разорались, захотели все сразу в туалет...

Когда я в счастливом одиночестве стояла на кухне и варила кофе, ко мне подошёл Василий.

- Мам, а можно я пауков буду разводить? - спросил он.

- Можно, - ответила я, потому что мне главное было разобраться с родственниками.

- Спасибо, - искренне поблагодарил сын, - смотри, какой он хорошенький.

Вася показал мне прозрачную коробку, в которой ползал маленький милый паучок.

- Да, в древности считалось, что пауков убивать нельзя. Была примета: увидишь паука - жди известия. Есть много видов пауков, - начала читать я лекцию, чтобы было не только интересно, но и познавательно, - живут пауки практически во всех климатических поясах... они плетут паутину....

- А ещё на ёлках, - сказал сын.

- Что на ёлках? - не поняла я.

- Живут на ёлках.

- Нет, на ёлках пауки не живут.

- Живут. На нашей живут. Иди посмотри. Там их штук пятьсот. И паутины уже целых две.

- Маша! Иди сюда! Быстрее! - услышала я крик мужа.

Кофе у меня убежал.

Ёлку я купила датскую, чтобы не осыпалась. Видимо, пауки тоже были датские. То есть приехали они яйцами, а у нас в доме вылупились.

Ужасный ужас был в том, что паутину они сплели между двумя ёлочными игрушками, которые купил муж в антикварном магазине, - клоуном и домиком. Такими, которые были у него в детстве.

- Мои игрушки! - причитал муж. - Что же теперь делать? Маша, сделай что-нибудь!

- Мама, ты сама говорила, что пауков нельзя убивать! - рыдал сын. - Они же только вылупились и ещё малыши. Ты же не можешь убить малышей!

- Они у тебя по всей квартире расползутся! Обязательно! - говорила родственница.

- Игрушки лучше поставить на балкон. На морозе пауки умирают. Хотя я смотрел в передаче - яйца пауков даже в кипятке выживают, - рассказывал родственник.

- Мамочка, я боюсь! А-а-а! - кричала маленькая дочка родственников. - А Максимка его в рот взял!

- Максимка, плюнь паучка! Фу, кака! Плюнь! - трясла двухлетнего сына родственница.

- Маша! Их нужно утопить! В ванной! И почистить ванную! Хлоркой! Сделай же что-нибудь! - кричал муж. - Надо всех сжечь! Точно, сжечь!

- Мамочка! Разреши мне оставить хотя бы двух! Мальчика и девочку. Тогда они родят новых паучков и я смогу их изучать! - рыдал сын.

- Дети, заткнитесь, - подала голос ещё одна родственница, - дайте телевизор посмотреть.

Я сняла пауков вместе с игрушками и понесла их в ванную.

- Ты без перчаток! - сказал мой муж и с ужасом посмотрел на мои руки, после чего подхватил дочь и скрылся в комнате. - Позовите меня, когда всё это закончится!

Я снимала игрушки, топила пауков, мыла раковину, заворачивала ёлку в простыню. Трое взрослых мужиков, имевшихся в наличии в квартире, ходили за мной по пятам и комментировали:

- Лучше их горячей водой залить, ёлку лучше приподнять, нет, тут ты не завяжешь, надо мешок от пылесоса тоже выбросить, лучше держать за верхушку, нет, так не пройдёт, возьмись за ствол, они могут и в трубах жить... Только осторожно, правее, правее... дверь мы закроем...

Мне очень хотелось их убить. Очень сильно. Так сильно, что я даже опять расстегнула джинсы, поскольку терять мне было нечего - для них я была не женщина, а убийца пауков. Очень полезная в хозяйстве вещь. Спасло их только то, что они не были моими мужьями, а были родственниками. Муж в это время кричал из кабинета:

- Ну что? Всё? Можно выходить?

- Они всё равно по всей квартире расползутся и отложат яйца, - сказала родственница, когда я вернулась с мусорки, куда отволокла ёлку.

Я хотела ей сказать всё, что думаю, но сдержалась и ещё несколько дней считала себя матерью Терезой за долготерпение.

- Мамочка, а одного паука я всё-таки сохранил, - прошептал мне на ухо вечером сын, - тебе можно сказать, я знаю. Только папе не говори, а то он опять спрячется в кабинете. Но если что - знай: паук у нас есть.