Гей-парад в Стокгольме. Мазохисты, зоофилы и русский парень Жора

Давайте о Стокгольме без восторгов. Давайте дадим слово Жоре. Жора — нелегальный русский мигрант из-под Риги. Поработал на лесопилке, посидел в тюрьме за драку, и тюрьма ему понравилась («да там рыбачить можно, чувак!»), а лесопилка — нет. Стокгольм — с его чайками, лесбиянками, скамейками и чудаками — несколько лучше лесопилки, но несколько хуже тюрьмы.

— Тут что хочешь делай. Хочешь гуляй, хочешь блюй. Только закон не нарушай. Но я вот чего не могу понять. Тут, в Стокгольме, шведы по пьяни на стены ссут. Вот он на стену ссыт и еще с тобой здоровается. Я вот не понимаю: чего они такие вежливые?

— То есть тебе Стокгольм не нравится?

— Очень нравится! С голоду тут точно не помрешь. И вообще тут все друг за друга. Никаких, бля, национальных конфликтов. Я только румын ненавижу. И пидарасов. Лесбиянки еще ничего, пусть сосутся, приятно.

— Пойдешь сегодня бить пидарасов?

— Не, ты что. Мне, конечно, хочется им влепить, знаешь, чисто по-мужски. Но в тюрьму второй раз не хочется. Хоть там и рыбалка.

Жора с друзьями остался на паперти церкви Святой Клары — пить пиво и молча смотреть вдаль. А я купил у жизнерадостного инвалида-колясочника крохотную радужную звезду Давида — «мало вам того, что вы негр» — и пошел смотреть гей-парад.

В Швеции 23 года как запрещена гендерная дискриминация, 18 лет как разрешены однополые браки, а гей-парад проходит в пятнадцатый раз, и весь город в радужных флагах, на людях радужные футболки и радужные носки, а на собаках радужные ошейники. Геральдические цвета ЛГБТ тут популярней традиционной шведской лазури с золотом.

И, кстати, если нашего друга Жору не депортируют на фиг, его дети тоже будут носить радугу и радоваться гей-параду. Подобно многочисленным стокгольмским неграм, которые говорят на högsvenska, одеваются в H&M и цитируют Стриндберга нараспев. Швеция умеет ассимилировать, второе поколение — и ты швед.

Итак, гей-парад. Из Остермальма в Содермальм, с буржуазного севера на левацкий юг. Узкая колонна длиной в несколько километров. Пятьдесят тысяч участников.

Миллион зевак. Зрители и сами смотрятся здорово: в Бирюлево или Купчино хорошо одетому шведу делать нечего, прибьют как петуха. Что уж говорить о непосредственных участниках мероприятия.

Гей-парад — дело почти государственное, и у каждой парламентской партии — своя колонна. Социал-демократы выпустили духовой оркестр. Либералы станцевали под «Аббу». В ряды коммунистов затесался переодетый Че Геварой транссексуал. В колонне зеленых шел серьёзный человек с огромной фотографией свиньи и плакатом «Свобода для всех».

Кто пешком, кто на велосипеде, кто на тракторе, хрупкие девушки — на мотоциклах (dykes-on-bikes), а местная команда регби — мелкими перебежками. И каждую новую порцию разодетых чудаков шведская толпа встречала радостным рёвом. Потому что гей-парад — это как Новый год. Потому что люди с утра занимают места — поближе к зрелищу.

И даже у меня забилось сердце и из горла вырвался свободолюбивый писк, когда по улице Хорнасгатан на сияющем чоппере промчался мужик в костюме невесты, требуя немедленно освободить Pussy Riot и разрешить в России однополые браки, немедленно.

Варварским странам, впрочем, была посвящена целая колонна — «маршируем за тех, кто не может». Они единственные не пели и не танцевали, а несли довольно мрачные плакаты. Про Бразилию, где транссексуалов убивают. Про ЮАР, где в моде «корректирующие изнасилования» лесбиянок, чтоб нормальными стали. Про Россию, где все не так уж и плохо, ребята, не так уж и плохо.

А потом я совершил камин-аут в специальной садо-мазо-колонне. У них был перформанс в духе Мейерхольда: трех хорошо сложенных девиц запрягли в телегу, полную веселых флагеллянтов, и все под музыку. Я подошел поближе — сфотографировать, как закованная в латекс госпожа хлещет улыбчивого паренька, распятого на манер св. Андрея. Но девы-лошади забрали мой фотик и дали взамен гуманизированный кнут, а также прекрасную шведку, чтоб я ее стегал (не слишком сильно). «Safe, sane, consensual», шепнула шведка и подмигнула размалеванным глазом. Но это уже другая история.