Лечение в КГБ: заметки пациента

Медицина это противостояние врача и болезни: Чью сторону займет пациент тот и победит (Гиппократ).

Самым ярким впечатлением, заслуживающим написания сочинения в популярном жанре мини-мемуаров «Как я провел этим летом», стало для меня пребывание в отделении неврологии КГБ. Когда-то внушающая страх грозная аббревиатура сегодня обозначает всего лишь Красногорскую городскую больницу, куда я попал с острым приступом остеохондроза после недели домашнего истязания в виде самолечения патентованными мазями типа «Фастумгель» совершающими чудеса исцеления болей в спине и суставах в телевизионных рекламных роликах. Мне это чудо-снадобье не помогло, и я совсем обезножив, почти потеряв способность вообще совершать какие-либо телодвижения, наконец сдался и был передан родными из рук в руки профессиональным эскулапам. Однако подробности моих страданий и исцелений на драму явно не тянут. Формат хроники будет чересчур однообразен. Героический эпос из этого материала тоже создать нереально, поэтому я ограничусь публикацией своих наблюдений.

Замечу, что в это медицинское учреждение районного масштаба я уже в этом году попадаю второй раз. Перед этим заездом мне пришлось провести в нем свои зимние каникулы, включая Новый Год и Рождество. Предпраздничное ДТП уложило меня прямо на больничную койку и обеспечило мне массу незабываемых впечатлений прямо из неё. Для того, чтобы у меня не возникло соблазна не досматривать эту программу до конца, заботливый медперсонал травматологии привязал к моей левой конечности гирю весом около 8 кг. Так что, мои предыдущие впечатления от пребывания в КГБ были сильно ограничены как территориально, так и по кругу общения и не могли составить общего впечатления о ней в целом. Теперь же, после курса обезболивающих инъекций я чувствую себя более-менее свободно и постараюсь поделиться своими заметками с заинтересовавшимися читателями.

Пребывание в больнице в целом оставляет двоякое чувство: с одной стороны реальная медицинская помощь по мере возможностей оказывается, в помещениях чисто, отремонтировано, персонал свои функции выполняет хорошо, питание вполне сносное; но с другой стороны не покидает ощущение какой-то механистичности всего лечебного процесса, обезличенности и обездушенности что ли. Пациент воспринимается здесь больше как объект, чем субъект. Какой-то конвейер больной плоти. С чем это связано не очень понятно, первое, что приходит в голову, это чрезмерная загруженность врачей, но мне кажется это не так. Думаю дело в другом. Я недаром взял в эпиграф слова Гиппократа, они действительно точно отражают психологический аспект лечения. Пока больной не станет союзником доктора, не настроится на борьбу с недугом, сами фармацевтические препараты, медицинские процедуры и манипуляции, какими бы современными и эффективными они не были, не дадут максимального результата. К сожалению, наши наследники великого грека этим явно пренебрегают. Попробую объяснить:

Попадание в больницу всегда серьёзный стресс, особенно если оно происходит внепланово, по неотложным показаниям. Резкая смена обстановки, образа жизни и физические страдания не могут не повлиять на психику человека. Я не беру здесь ситуацию с реанимацией и интенсивной терапией, где борьба, если так можно выразиться, за тело больного самый главный приоритет и душевным состоянием можно на время пренебречь. Речь пойдет о более-менее стабильных пациентах и выздоравливающих. Главным травмирующим фактором, кроме физической боли и недомоганий, для таких больных является страх, неуверенность в будущем и боязнь новых неприятных для себя открытий. Угнетает постоянное наблюдение за другими пациентами, которые находятся в худшем состоянии (или кажется, что в худшем) и проецирование всего этого на себя. Особенно это касается отделений, где высок процент пожилых людей, тяжелых хронических больных, имеющих проблемы с самообслуживанием или вообще с адекватностью. Случающиеся летальные исходы ещё больше выбивают из колеи.

Не владея достаточной информацией о своем реальном состоянии, рисках и прогнозе, стратегии и тактике лечения, больной замещает её своими домыслами, догадками, а также зачастую некомпетентными сведениями, получаемыми из самых разнообразных источников, начиная от соседей по палате, заканчивая околомедицинскими форумами в сети. Здесь уместно вспомнить известный всем студентам-медикам синдром, когда они, изучая на занятиях различные болезни, умудряются с большой достоверностью у себя же их и диагностировать. Но у них это довольно быстро проходит. В нашем же случае, вместо мобилизации всех жизненных сил организма на излечение от конкретной болезни, зачастую происходит обратный эффект, пациент впадает в депрессию, теряет веру в выздоровление, с недоверием относится к процедурам и препаратам. В отличие от того же студента его психологическое состояние гораздо слабее, самоконтроль ниже, да и общий уровень знаний по данной тематике не идет ни в какое сравнение. Очень высока внушаемость, в таком положении, человек готовить верить во что угодно, даже в чудо. Существенно возрастает риск необоснованного побуждения к приобретению дорогостоящих лекарств, медицинских приборов и расходных материалов, в том числе не только со стороны обыкновенных мошенников и недобросовестных рекламщиков, но и со стороны профессиональных медработников, действующих в сговоре с коммерческими структурами и компаниями-производителями товаров и услуг.

Но вернемся к теме взаимоотношений: доктор - пациент. Личный контакт с лечащим врачом обычно носит кратковременный и эпизодический характер. Могу отметить, что и по моему личному опыту, и по отзывам других больных такое положение дел является скорее системой, чем исключением. Преобладает подход «черного ящика», что-то вливают, колют, назначают, берут какие-то анализы и ждут известного только самим медикам результата на выходе. Больной в процессе никакого участия не принимает. Вся его доблесть состоит в том, чтобы стойко переносить все страдания и неудобства, беспрекословно выполнять предписания, назначения и соблюдать режим. Но это, на мой взгляд, совершенно не правильно. Я ни к тому, что пациент должен как-то вмешиваться в решения специалиста или оспаривать их, но как писал генералиссимус Александр Васильевич Суворов в своей знаменитой книге «Наука побеждать»: «Каждый солдат должен понимать свой маневр». Только при таком подходе его действия будут осмысленны и уверены. Так и в нашей ситуации. Доходит до анекдотов: мой сосед по палате, услышав мимоходом от врача, что его дальнейшее лечение будет передано в вышестоящие инстанции, всерьез начал готовиться к приобретению белых тапочек и только позже уяснил, что ему дают направление пока только в профильный институт неврологии, а не к самому главному доктору мироздания.

Следующий фактор, снижающий эффективность лечения, это малооправданные ограничения, создаваемые установленным в больнице режимом, усиливающие дискомфорт больных. Чем можно, к примеру, обосновать запрет использования личных телевизионных приемников в общих палатах (на пять человек), тем более, что в платных палатах повышенной комфортности они присутствуют и спокойно работают? Создается такое впечатление, что по мысли медиков ежедневное тупое разглядывание белого потолка недостаточно богатыми больными в полной тишине и наедине со своими невесёлыми мыслями должно иметь благотворное влияние на их психологический настрой, помогая сосредоточиться на борьбе с недугом.

Даже, если медики ставят перед собой цель заставить их от тоски и скуки активней стремиться к быстрейшей выписке и освобождению койко-мест, то и это едва ли эффективно, ведь сам процесс выздоровления реально замедляется. Такое ощущение, что опыт знаменитого главврача Моргулиса с «Канатчиковой дачи» из песни Высоцкого воспринят его современными коллегами как руководство к действию. Я не хочу сказать, что наше телевидение благотворно влияет на психическое состояние общества, но нельзя не учитывать, что для большинства населения, особенно старших возрастов, пока именно оно является основным источником информации и средством развлечения. Лишать людей этого, значит добавлять в их жизнь дополнительные неудобства и даже страдания. Пожилая женщина, прервавшая из за госпитализации просмотр своего любимого сериала, вполне реально нервничает и расстраивается. Человек, не имеющий возможности посмотреть репортажи с Олимпиады, поболеть за своих спортсменов вряд ли испытывает что-либо кроме раздражения. Ну и дальше. Вот чем не угодили медицинским работникам присутствие в общих палатах обычных бытовых приборов типа электрических чайников или кофеварок, давно сертифицированных на безопасность и эксплуатируемых повсеместно мне тоже абсолютно не понятно. Ссылаются на то, что в отделении имеется «титан» и в течении рабочего дня (пока буфетчица присутствует) любой желающий может набрать кипятку. Ну не маразм ли, когда больной человек, чтобы набрать стакан горячей воды должен ковылять через всё отделение при этом, даже не будучи уверен в успехе своего похода - застанет там кого-либо или нет, добудет искомое или нет. У нас что, Смольный в октябре 1917-го, когда человек с ружьем терроризировал самого Ульянова-Ленина в поисках кипяточка или второе десятилетие XXI века? Я уже промолчу о таких вещах, как отсутствие в больнице того же Wi-Fi, что существенно упростило бы жизнь пациентов-пользователей интернета, коих тоже уже не мало, и это опять был бы большой шаг в сторону комфорта. Не думаю, что создание такой сети и её эксплуатация сделали бы гигантскую дыру в бюджете больницы, все затраты на это несоизмеримы с ремонтными строительными работами проводящимися здесь с переменным успехом буквально в режиме нон-стоп. Но медицинским чиновникам пока даже в голову не приходит заложить в расходную часть такую статью. И ещё. В больнице двенадцать этажей здания обслуживают всего два пассажирских лифта общего пользования конструкции «времен взятия Очакова и покорения Крыма» грузоподъемностью по три человека каждый. Можете себе представить время ожидания поездки, особенно в разгар рабочего дня. Но и это ещё не все несуразности. Центральный вход в здание больницы закрывается в 19-00, то есть как раз к тому времени, когда работающие (особенно в Москве) родственники могут реально добраться до неё для посещения своих больных. В результате нервотрепка с обеих сторон. Неужели так тяжело решить этот вопрос и привести график в соответствии с интересами людей, а не службы охраны? Всё это вроде мелочи, но именно из них складывается общая раздражающая картина, возникают конфликты, и падает эффективность лечебной деятельности в целом. Здесь стоит сравнить средний срок пребывания больного в стационаре в нашей стране и в странах Евросоюза, это по данным ВОЗ 13 и 9 дней соответственно. Как видно, показатель явно не в пользу российской системы здравоохранения и одна из причин такого положение дел мне видится, в том числе, и этих мелочах.

Отдельный вопрос связан с курением. Не хочу затевать дискуссию по поводу стратегии и тактики борьбы с этой привычкой, адекватности принимаемых мер, понимаю остроту конфликта между борцами и жертвами этой благородной борьбы, но совсем не коснуться этой темы не могу. Курение в здании больницы запрещено полностью. Все желающие должны выходить на улицу. И теперь представьте себе картину, в течение всего дня десятки никотинозависимых человек честно исполняющих установленные правила по нескольку раз в день занимают очереди к лифтам (об их пропускной способности я писал выше), многие из них при этом испытывают дополнительные лишние физические нагрузки, не идущие им на пользу, подвергаются риску новых заболеваний и травм, да все это ещё и не способствуют чистоте в здании, особенно в ненастную погоду. При этом дополнительный (ко всему прочему вызванному самой болезнью) стресс, связанный с полным отказом от курения для них оказывается неприемлемым. Запреты и препоны их раздражают, но явно не вызывают желания бросить. И ведь это пока всё происходит теплым летом, а что будет, когда похолодает? Кстати, из разговоров с людьми выяснил, что большинство отмечает увеличение ими потребления табака. Это связано в первую очередь с трудностями выхода к разрешенному месту и желанием накуриться как бы впрок. Ещё дополнительно к этому потоку присоединяется и медперсонал, число курящих среди которого тоже довольно велико. И здесь уже кроме факторов личного здоровья работников, прочих этических тонкостей связанных с профессией, возникает реальный конфликт интересов службы. Уход на достаточно долгий срок медицинского сотрудника с рабочего места может привести к серьезным последствиям. Какими бы благими намерениями не руководствовались организаторы борьбы с курением (а правильней сказать с курильщиками), результат можно обозначить, процитировав бессмертные слова Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Не надо быть идеалистами, в короткий срок и одними запретительными мерами эту проблему не решить. А если вспомнить то, о чем я писал выше - возникающая на пустом месте депрессия, дискомфорт, скука и т.д., то люди как курили, так и будут курить, у них к отказу от этой привычки налицо отрицательный стимул, даже если к такому решению подталкивают объективные медицинские показатели. Могу сделать однозначный вывод - Красногорская городская больница совсем не то место где отказаться от табака человеку легко и максимально безболезненно. Как всегда чиновники пытаются найти простые решения, не понимая, что в таких вопросах их не бывает.

Конечно, в этой заметке я не претендую на полную объективность, сам находясь не на позиции стороннего наблюдателя, а участника процесса. Тем более, не выступаю в качестве эксперта, это всего лишь мои наблюдения и субъективные оценки. Также ясно, что делать какие-то далеко идущие выводы по одной отдельно взятой подмосковной больнице было бы некорректно, поэтому я буду рад читательским комментариям на эту тему, дополнениям и уточнениям. Вместе, может быть, нам удастся сделать картину более объективной.

Тем не менее, я практически уверен, что проблема существует, и без её решения добиться серьезных подвижек в развитии доступного здравоохранения не получится, сколько не вливай в эту сферу бюджетных денег на развитие технической оснащенности и повышения материального стимулирования персонала. Нужно менять сам подход. Законом должно стать: «Больной - субъект медицины, а не объект!