Гарри Каспаров: гуманизация сталинского правосудия

Мне кажется, утверждения, что ныне в стране активно возрождается атмосфера 1937 года, не до конца учитывают специфику наших дней и менталитет лишенной какой-либо идеологии российской власти. Нет, конечно, запугивание населения, которое должно жить в постоянном страхе, по-прежнему является основой для выживания любой, пусть даже осовремененной диктатуры. Но изменившийся мир, где коррумпированные диктаторы инвестируют награбленные в своих странах состояния в финансовую и материальную инфраструктуру столь ненавистных им западных демократий, требует новых, более гуманных подходов. 

В годы Большого Террора движимая революционной целесообразностью сталинская юстиция во главе с неутомимым новатором А. Я. Вышинским, замаливавшим грешки своей меньшевистской молодости на посту Генпрокурора СССР, пошла на решительный разрыв с таким пережитком буржуазного права, как презумпция невиновности. Царицей доказательств, достаточной для обвинительного приговора, становится, по теории Вышинского, собственное признание арестованного. Ну а по части выбивания признательных показаний мастерА заплечных дел из НКВД, как минимум, не уступали коллегам из гестапо. Протоколы допросов той эпохи могли бы лечь в основу многих детективных и приключенческих романов, если бы выбитые под пытками фантастические признания хоть на йоту соответствовали действительности. Специалисты из НКВД выколачивали любые признания, от примитивной подготовки актов вредительства и саботажа — до участия в тайной прокладке тоннеля Лондон — Бомбей... 

Путинская же юстиция пошла сегодня по пути гуманизации этого творческого «производственного процесса». Презумпцию невиновности официально никто не отменял, да и выбивание признаний из подследственных перестало быть повсеместной практикой (хотя испытанные дедовские методы, разумеется, не забыты). Но утвердившийся сталинский принцип «органы не ошибаются» оказался исключительно живучим. Процент оправдательных приговоров, как ни парадоксально, в современной России гораздо ниже, чем аналогичные показатели в конце 40-х годов прошлого века. 

Главной новацией путинского правосудия стала практически стопроцентная готовность судей принять на веру любое утверждение обвиняющей стороны.

Мнение «человека в форме», как в уголовных, так и в административных делах, всегда перевешивает любые свидетельские показания или даже видеоматериалы, представленные адвокатами. Регулярные лжесвидетельства омоновцев, на основании которых были проштампованы многочисленные приговоры несогласным, органично сочетаются с прокурорским бредом, который лег в основу жестокого приговора по делу ЮКОСа. А процесс над Pussy Riot показал, что фантазии путинских прокуроров безудержно рвутся как в метафизические высоты, так и на геополитические просторы. Обвинительное заключение, отдающее смрадом средневекового невежества, логично сочетается с аргументами о необходимости продления «кощунницам» срока содержания под стражей из-за «очевидной» связи между их богопротивными деяниями и терактами против мусульманского духовенства в Татарстане. 

В ближайшее время, вслед за впавшими в охранительный раж законодателями, высшая судебная власть в России должна будет озаботиться подведением теоретической базы под новейшую правоприменительную практику. И председатель Верховного суда В. М. Лебедев, несмотря на свой пенсионный возраст, недавно переназначенный Путиным, и председатель Конституционного суда В. Д. Зорькин, изо всех сил замаливающий свой «грех» поддержки действующей Конституции во время осеннего кризиса 1993 года, — и тот, и другой вполне созрели для обоснования универсального принципа путинского права: «человек в форме всегда прав». 

Это рационализаторское предложение поможет резко сократить бессмысленное времяпрепровождение в судах, где неотличимые друг от друга судьи с одинаково бесстрастным выражением лица монотонно штампуют под диктовку власти одни и те же обвинительные приговоры. 

убежище