Кубанский потоп: учёные делают первые выводы

По стечению обстоятельств несколько студентов географического факультета МГУ оказались свидетелями водной стихии на юге России. Они уехали на практику в Геленджик, чтобы делать штатные замеры параметров воды, но теперь вынуждены собирать информацию о наводнении и его последствиях. Все данные с места событий получает заместитель декана географического факультета МГУ, заведующий кафедрой океанологии член-корреспондент РАН Сергей Добролюбов, с которым нам удалось пообщаться.

Как, по имеющейся информации, развивалась ситуация на Кубани?

- Это была катастрофа природного характера, связанная с экстремально большим количеством осадков. Тридцать сантиметров - очень много даже для наших южных регионов, по сути две-три месячные нормы выпали сразу, за один день. А так как уже перед этим почва была влажная, то воде было некуда уйти, и, соответственно, она могла только скатываться с крутых склонов. Когда этот поток хлынул на прибрежную зону, возле моря, в данном случае в Геленджике, он быстро всё снёс, но осадки закончились, и вода начала довольно быстро сходить. Крымская котловина находится по другую сторону гор, и вода, стекающая со склонов, скапливалась в самом низком месте, как раз в районе города Крымска. Что было дальше, надо разбираться... Пока я не очень понимаю, откуда взялась волна высотой три метра, как цунами, про которую рассказывали местные жители. Это, конечно, нужно проверять. Наверное, там должен быть какой-то гидропост, записывающий ход событий. Надо посмотреть его наблюдения, всё сопоставить и потом уже делать вывод, как сформировалась волна. Она ведь, как утверждают очевидцы, пришла разом и за десять секунд всё смыла, а такого не могло быть просто из-за большого количества осадков. Если волна была, значит, воду что-то сдерживало до поры до времени, например плотина. Но так как плотину на водохранилище не прорывало, то, скорее всего, имела место какая-то другая преграда.

Как я подозреваю, верховья ручьёв и рек в этом районе не были прочищены и где-то образовались завалы из деревьев, которые до определённого момента как плотина сдерживали потоки воды. И поскольку осадков выпало очень много, эти нерукотворные плотины могло прорвать, то есть несколько десятков кубометров воды, которые раньше задерживали деревья, разрушили преграду и вместе с ней понеслись вниз. Вот эта дополнительная волна могла эффектом домино действовать и ниже на склонах.

Плюс, вероятно, в городе и его окрестностях не работали стоки, и воде было совсем некуда деваться, она в полном объёме лавиной пришла в город.

Этот поток сформировался из горных речек?

- Да, это горные притоки Кубани. Водохранилище, скорее всего, здесь ни при чём.

Можно ли было спрогнозировать заранее эту ситуацию?

- Конечно, такие осадки прогнозируются. Есть ведь радары, которые на 100-250 км видят все грозовые облака и их влагосодержание. За несколько часов всегда можно сказать: «Ребята, готовьтесь». Такие прогнозы наверняка были, но дальше уже что-то, видимо, не сработало... Но всё равно, я считаю, это только одна сторона вопроса. Вторая заключается в том, что у людей очень короткая историческая память, связанная с лавинами и селями. Если 30-40 лет никаких стихийных бедствий на этой территории не происходило, люди обживают её, хотя там селиться, строить кафе и кемпинги неблагоразумно. Рано или поздно всё смоет.

Значит, а) виноваты те, кто даёт разрешение на строительство, б) люди, которые всё-таки пытаются «сшибить деньгу» со всего этого. Самое простое, что можно предпринять во избежание подобных массакров, - не селиться в поймах. На то они и поймы, чтобы постоянно заливаться водой, и никуда от этого не денешься. А горные реки отличаются тем, что сегодня могут быть почти пересохшим ручейком, а завтра всё смоют на своём пути.

Геленджик_через_сутки_после_наводнения_Фото_Андрея_Недоспасова

К сожалению, люди забывают, что природа очень опасна, и перестают её бояться.

Так же и с ледником было, на котором погибла группа кинематографистов во главе с Бодровым-младшим. То же самое в местах возле Новороссийска в Широкой балке и Абрау-Дюрсо, которые были разрушены в 2002 году.

Ну и, конечно, эта катастрофа вынуждает задавать вопросы к местным властям. Есть специальный налог, связанный с содержанием водных объектов. Его надо тратить на прочистку обводных каналов, строительство укреплений и дамб, а как он расходовался, никому не известно.

Кроме того, в таких районах должна быть налажена система оповещения, как в странах Индийского океана, где при возникновении опасности каждого жителя оповещают смс-сообщением.

Будет ли ваша лаборатория постфактум исследовать наводнение в Краснодарском крае?

- Да, мы в своей лаборатории оценки природных рисков ретроспективно будем всё это изучать. Мы не занимаемся оперативным моделированием, с помощью которого можно было бы предсказать, что будет на всей прибрежной территории за десять часов. Но обратную формулу, когда нам дадут данные метеостанции, сведения по расходу воды в реках и прочее, можем рассчитать. Нам предстоит выяснить, насколько такие явления характерны для данной территории, как часто - раз в 10 или 100 лет - выпадают такие осадки. Какова максимальная высота самой опасной волны, которая бывает регулярно? При этом нас интересует волна, которая бывает не раз в 200 лет, - на неё закладываться слишком дорого, а раз в 20-40 лет.

Также мы будем рассматривать прикладные аспекты. Как восстанавливать Крымск и Геленджик? Может, дома ставить на возвышении, а не возле рек, хотя в поймы нанесло много плодородного ила и там лучше будут расти арбузы, но я призываю в первую очередь думать не об огородах, а о человеческих жизнях. Надо подумать, как укреплять фундамент: может, строить так называемые дома на курьих ножках, в которых жилые этажи начинаются на высоте 2-3 метров от уровня земли. Можно в принципе в районе поймы ничего не строить, а просто разбить парк. Это вопрос районной планировки. Разумеется, категорически нельзя размещать там кладбища и скотомогильники. В целом мы в ходе своих исследований должны дать чёткий ответ: что максимально возможно раз в 50-100 лет для этого района. Собственно, такую задачу мы перед собой и ставим.

Геленджик_через_сутки_после_наводнения_Фото_Андрея_Недоспасова

Когда исследователи из вашей лаборатории поедут в эти районы для предметного изучения ситуации?

- Я так понимаю, должно пройти недели две, чтобы схлынула первая волна эмоций по поводу произошедшего. Ведь слишком близко всё к сердцу принимается. Погибшие должны быть похоронены. Потом там будут работать следственная группа, МЧС. Когда жизнь более-менее восстановится, мы начнём проводить свои научные измерения, собирать данные, разведывать рельеф местности. Там же есть и автоматические гидрологические посты, которые сейчас со спутниковыми телефонами передают информацию. Их очень мало, но они есть. В принципе, информация существует, хотя в нашей стране её часто засекречивают по непонятным мне причинам. Но в любом случае к концу года совместными усилиями гидрологов и метеорологов представим модель того, что произошло в июле на Кубани.

А что сейчас делают ваши практиканты в Геленджике?

- Они делают химический анализ воды, замеряют биогенные вещества. Ясно, что какие-то санитарные замеры власти делают на регулярной основе, но население всё равно ничему не верит, и сейчас, как рассказывают мои ребята, люди в полном отчаянии, в панике.

Конечно, очень жаль, что мои студенты тоже оказались в зоне бедствия. У них там сейчас ни света, ни газа, ни электричества, ни канализации. Готовят на костре. И ещё неделю там будут сидеть, собирать данные.

Территория Южного отделения Института океанологии в Геленджике, где студенты географического факультета МГУ проходят практику, через сутки после наводнения. Видео Иллариона Миронова