Вечный забой

Фильм известного российского журналиста и телеведущего Владимира Молчанова "Забой 2", премьера которого состоялась в минувшую пятницу в эфире украинского телеканала "Интер", нанес серьезный удар по позициям партии власти накануне парламентских выборов. Показанная в вечернем эфире лента, засвидетельствовала: проблемы шахтеров как не волновали "оранжевых", так и не волнуют "бело-голубых". И, если прежде Донбасс считался оплотом "регионалов", то судя по тому, что можно было увидеть в фильме, больше он таковым не является.   

Премьера нового фильма Молчанова прошла в рамках еженедельной программы "Большая политика с Евгением Киселевым". Обычно данная передача в формате ток-шоу мало чем отличается от аналогичных программ на других украинских каналах. Те же темы, те же спикеры, те же споры ораторов, иногда переходящие в рукопашные. Однако минувший эфир выгодно отличался от предыдущих. Причиной этого во многом стало приглашение живой легенды советской и российской журналистики и его новое произведение.

Напомним, первая часть фильма "Забой" вышла в эфир 29 июня 1991 года на Центральном телевидении – Останкино в программе "До и после полуночи". То есть ровно 21 год назад. Это был последний выпуск передачи, которым, по словам Владимира Кирилловича, он "попрощался с советской страной и строем". Лента о каторжном труде шахтеров Донбасса была показана единожды и все эти годы ее больше не демонстрировали. И вот теперь Молчанов разыскал героев первой части и узнал, как сложилась их судьба, снял продолжение. Язык не поворачивается назвать это сиквелом, поскольку по сути можно вести речь об отдельном продукте, интересном даже для тех, кто первого "Забоя" в силу возраста или других объективных причин не видел.  Зря, кстати говоря, не видел, поскольку как признают герои той части, наряду с программой "Взгляд" и фильмом Станислава Говорухина "Так жить нельзя" "Забой" раскачал коммунистическую лодку и предопределил грядущие большие перемены в тогда еще единой стране и, соответственно, в мире.

— Другое дело, хорошо это или плохо, — вздыхает по поводу этой аксиомы в кадре гендиректор "Стахановуголь" Юлий Иоффе.

Вопрос о том, что изменилось в жизни шахтеров и когда им жилось лучше проходит пунктиром сквозь весь 49 минутный фильм Молчанова.

И ответы на этот вопрос разные люди дают не на много отличающиеся. Так Иоффе предпочитает ответить притчей, дескать, "раньше женщины были моложе". Другие собеседники журналиста более категоричны.

— Как была лопата и отбойный молоток, так они и остались. Старый экономический уклад развалили, а новый в нашей отрасли не построили. Это и не социализм, но это и не капитализм, — говорит один шахтер.

— Работать стало опаснее, — утверждает второй.

Опасности работы шахтеров, заметим, в фильме уделяется едва ли не столько же внимания, сколько уделено неказистому быту тружеников.

— Кто из вас видел смерть? – спрашивает 61-летний Молчанов, спустившись вновь в шахту и наблюдающий там некоторых героев своего первого фильма.

— Да все! – удивляются люди в забое – Мы, собственно, все тут рядом с ней ходим.

И ни страха в этих словах, ни отчаяния, скорее, какое-то будничное спокойствие.

Вот в 91 году Молчанов интересуется у семьи шахтера, мол, что нужно вам, чего не хватает. Долгая пауза, упоминание, что дети есть, работа, а еще что нужно… И только жена работника робко произносит "квартиру". А вот уже 2012 г. Та же семья, выросшие дети, но отца уже нет в живых. И все это в том же деревянном домике – развалюхе.         

— Вы сколько в шахте? 32 года? И что нажили за это время? – интересуется у другого шахтера журналист.

— Детей. Больше ничего, — отвечает собеседник.

И улыбка на черном от сажи лице.

А эти разговоры со стариками… "Бабушка, но вот есть в такой жизни что-нибудь хорошее?". "Конечно, милок, …свадьба".

Кадры свадьбы в 91-м и 2012-м. Разные танцы под одну и ту же музыку. Создается впечатление, что тут вообще ничего не меняется и не поменяется никогда.

— А второго сына в шахтеры отдадите?

– Вопрос адресован женщине, уже потерявшей в забое одного из своих отпрысков.

— Не хотела бы очень, — отвечает она, — но куда деваться-то, работы другой нет, а он потомственный шахтер будет.

Между тем, как рассказал Молчанов уже в ходе обсуждения фильма, разница между Донбассом начала 90-х и нынешним все-таки есть. Дескать, во время своего первого приезда туда все хотели высказаться о наболевшем, просили их выслушать. Отснятого материала хватило бы на десять фильмов. И это при том, что были еще ЦК, обкомы, КГБ, еще не грянул путч. Никто ничего не боялся. "Сейчас очень многие бояться говорить честно, поскольку опасаются потерять работу. Мы ехали на шахту в автобусе, так половина людей в нем была пенсионного возраста. Работают, ибо не могут прожить на пенсию", — делился впечатлениям мэтр.

Эпизод из упомянутого автобуса, отметим, это очень тревожный звонок для власть предержащих. Если в то время шахтеры стали одной из основных антикоммунистических сил, то сейчас они говорят, что будут голосовать за "красных". Дескать, толку с того, что в магазине появился десяток сортов, отсутствовавшей прежде колбасы, если купить ее не за что. Молчанов говорит, что в фильм не вошли высказывания его героев о "некоторых фамилиях". Он не называет их, но не сложно догадаться, что те, кто все же решился поделиться своими бедами на камеру, не могли обойти вниманием Виктора Януковича и его команду. Ведь эти выходцы из Донбасса за годы своего правления ничуть не улучшили жизнь своих земляков, фактически забыли о них. И разговор в студии лишь добавлял "фактажа" к безрадостной картине, представшей в фильме.

Вот журналист рассказывает, что в городах Киров, Стаханов невозможно проехать на машине, мол, "это хуже, чем по Сахаре на Джипе". Вот оппозиционный депутат Михаил Волынец рассказывает, что власть не принимает к учету шахтеров, погибших в так называемых "копанках", покинутых шахтах, где без всякой техники безопасности ведется нелегальная добыча угля, поскольку официально их якобы не существует. (Хотя в реальности ежегодно нелегальный оборот угля составляет 5 млн. тонн). В фильме Молчанова одну такую гигантскую яму показывает парень Юра. Журналист утверждает, что молодого человека никуда не берут на работу из-за того, что он общался о "копанках" с иностранными документалистами, получавшими впоследствии за свои фильмы международные призы. Далее следует рассказ о том, как талантливому художнику, выросшему в шахтерской семье, и сделавшему рабский труд своих близких основной темой своих работ, высокопоставленные чиновники не давали устраивать выставки.

Таким образом, кажется, что демонстративно выставляя свое "простое", рабочее происхождение, дорвавшаяся до власти и кормушки верхушка "регионалов" нынче брезгует теми, кто как прежде выходит в забой и влачит полунищенское существование. Так присутствующему в студии видному "регионалу" Юрию Болдыреву не было что ответить на упреки в сторону власти. Он постоянно пытался сменить тему и вместо насущных проблем горняков говорить об истории шахтерского движения, засланных туда КГБ "казачках" и прочих днях давно минувших.              

Со скрипом Молчанову удалось узнать у него и второго присутствующего парламентария размер получаемых ими пенсий. Выяснилось, что они в пять-шесть раз превосходят пенсии шахтеров. А вот попытка обсудить пути выхода из печальной ситуации горняков захлебнулась в привычных для таких ток-шоу дебатах, где, как правило, собравшиеся очень быстро забывают о предмете обсуждения. Или как выразился Молчанов, "началась парламентская дискуссия, к которой мы и фильм не имеем никакого отношения".

Вероятно, поняли это и десятки тысяч шахтеров и членов их семей, снова увидевших о себе честный фильм. Они звонили в студию поблагодарить автора, а кто-то "там, наверху", не исключено, почесывал себе затылок, задаваясь вопросом о том, как на телеканале, принадлежащем одному из действующих министров, могла выйти такая дискредитирующая власть лента.

Так или иначе, но тот факт, что "московский гость" показал шахтерам больше сочувствия и понимания, чем их родная власть, представляется неоспоримым