Пойдет ли наша молодежь на заводы и фабрики?

В России снова появляется мода на рабочий класс. Представители крупного бизнеса вдруг вспомнили, что слишком много молодых людей получают высшее образование — кто же будет работать на заводах? Оппозиционный миллиардер Михаил Прохоров объясняет, что стране нужно больше рабочих и меньше студентов.

Правительственные чиновники, радостно откликаясь на критику, призывают повысить престиж рабочих специальностей, выделяют финансирование на соответствующие пропагандистские кампании, а в качестве первой практической меры закрывают университеты или сокращают в них количество бесплатных мест.

Оппозиционные митинги, потрясшие столичные города прошлой зимой и весной, тоже не обошлись без приглашения ораторов, выступивших от имени рабочих, хотя их и было явное меньшинство. Зато организаторы предвыборной кампании Владимира Путина использовали этот сюжет по максимуму. В качестве официального кандидата он выступал в Нижнем Тагиле перед рабочими ОАО НПК «Уралвагонзавод» и подчеркивал свое уважение к тем, кто трудится - в противоположность шатающимся по оппозиционным митингам столичным бездельникам. Начальник цеха «Уралвагонзавода» Игорь Холманских вскоре после инаугурации В. Путина был назначен его представителем на Урале. И почти сразу же после вступления в должность выступил с заявлением, почти дословно повторяющим слова М. Прохорова: надо сокращать систему образования, чтобы люди шли на заводы.

За всеми этими выступлениями стоит твердое убеждение, что по доброй воле ни один молодой человек в рабочие не пойдет, а потому надо закрыть для него все прочие возможности, прикрыв отсутствие реального выбора пропагандистской кампанией по поводу «престижа рабочих профессий». Так сказать, подсластить пилюлю. Без этой пропаганды, опять же, никакого престижа рабочие профессии сами по себе иметь не могут, надо специально этим заниматься.

Только ведь высшее образование само по себе никак не мешает человеку устроиться на завод рабочим, если это место окажется для него более привлекательным. Вспомним, как в советское время нередко специалисты-инженеры переходили на рабочие должности, которые оплачивались гораздо лучше и открывали дополнительные социальные возможности. А исследования, проводившиеся на Западе, убедительно показывают: более образованные специалисты в таких случаях оказываются и более эффективными участниками производственного процесса.

Надо понять: повсеместное стремление к высшему образованию в России вызвано, в первую очередь, отсутствием хоть сколь нибудь привлекательных рабочих мест в промышленности.

Показательно, что ни либеральный оппозиционер М. Прохоров, ни державник И. Холманских ни словом не обмолвились о повышении заработной платы, изменении технологий, которые сделали бы труд на заводах более интересным и привлекательным, да и вообще о создании новых рабочих мест на предприятиях. Ни слова не говорится о «социальных лифтах», которые открывали бы для представителей рабочего класса новые перспективы, не говоря уже о доступе к принятию решений или к власти. На фоне общих разговоров про необходимость реиндустриализации, ведущихся уже несколько лет, нет никакой программы развертывания новых предприятий, никакой концепции, никакой стратегии. Инвестиции в промышленность остаются минимальными, на большинстве заводов - изношенное, устаревшее оборудование. После падения цен на нефть последние надежды на обещанный индустриальный рывок улетучиваются, как дым — средства пойдут на латание дыр в бюджете и поддержку теряющего доходы бизнеса.

Вся надежда возлагается на иностранные инвестиции, приток которых сокращается. После вступления России в ВТО стране грозит новый виток деиндустриализации.

Государственная Дума еще не ратифицировала это решение, а заводы уже начали сокращать сотрудников, поскольку банки перестали кредитовать «неконкурентоспособную» отечественную промышленность - а как она может повысить конкурентоспособность без инвестиций? Иностранные компании, со своей стороны, в рамках нового торгового режима предпочтут ввозить в Россию товары, а не строить у нас предприятия. Это прекрасно понимают даже люди, малоискушенные в политике и экономике.


Опрос читателей «Комсомольской правды» дал поразительный результат: 86 процентов высказались против вступления страны в ВТО.


Неудивительно, что на фоне промышленного кризиса и полного отсутствия социальных перспектив для рабочих молодежь не рвется идти на заводы или учиться соответствующим специальностям. Единственный способ решить проблему — не оставить людям никакой иной перспективы. Бизнес требует от государства развертывания сети профессионально-технических училищ, но в нынешней ситуации готовить они будут не специалистов для промышленности, а безработных. То небольшое количество специалистов, которое для промышленности реально требуется, предприятия вполне могут готовить за свой счет, без отрыва от производства - что, кстати, и эффективнее. Но делать этого бизнес не желает, требуя, чтобы расходы по подготовке кадров брало на себя государство.

И, наконец, самое главное. И власти и бизнес хотят получить классово сознательных рабочих – но без классовой самоорганизации и классовой борьбы. Они хотят, чтобы рабочие гордились своей ролью в обществе и своим трудом - но были бы покорными, нетребовательными к условиям труда и согласными на любую зарплату. Так не получится.

На самом деле, в России, как и в любой стране мира, вы легко можете найти рабочих, которые гордятся своей принадлежностью к классу и своим трудом.

Это - члены и активисты свободных профсоюзов, люди, прошедшие через забастовки и победившие в них, те, кто преодолели покорность и страх, почувствовали уверенность в себе и научились солидарности.

Ни власть, ни оппозиция, ни бизнес, ни чиновники не готовы поддержать такой способ повышения престижа рабочих профессий, но иного способа в сложившихся обстоятельствах нет и быть не может. Власть делает ставку на официальные профсоюзы, давно превратившиеся в бюрократическую контору, не имеющую никакого отношения к борьбе рабочего класса. А либеральная оппозиция отказывается внести пункты о свободе организации забастовок и о равноправии всех профсоюзных организаций в свой «Манифест свободной России». Причем документ этот подписывают и некоторые левые, прикрываясь тем, что, якобы, неправильно фиксировать «социальные требования» в «политическом документе», касающемся «общих демократических свобод». Как будто неизвестно, что право на забастовку и свобода профсоюзной организации есть как раз самые базовые демократические требования, без которых немыслимо современное свободное общество.

За демагогией о «престиже рабочих специальностей» скрывается пренебрежение, безразличие и нарастающий страх. Изменить положение дел могут только сами рабочие, которые организуются в собственные свободные профсоюзы, бастуют и побеждают. Количество индустриальных протестов заметно выросло, а, главное, они все чаще становятся результативными. Рабочие постепенно осознают себя классом через борьбу. И чем сильнее будет новое рабочее движение, тем больше шансов, что в стране изменится курс экономического развития, а реиндустриализация из лозунга превратится в реальную перспективу.