Французский фильм Аки Каурисмяки в российском прокате

В прокат наконец выходит "Гавр" — один из главных фильмов прошлогоднего Канна. Такая неторопливость — в стиле Аки Каурисмяки, считает АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Каурисмяки прожил жизнь вместе со своими персонажами из прошлого века — аутичными пролетариями, невольными безработными, тихими алкоголиками и их бессловесными подругами. Под маской аутизма скрывались страсть и боль, смех и слезы, авантюра и преступление. Отгуляв молодость в ритме рокабилли в лунатическом пейзаже белых ночей, режиссер состарился вместе с этими героями, вошедшими в фольклор и ставшими символами финского характера. А с некоторыми перешел черту нашего мира и побывал в раю: смотри "Человека без прошлого".

Возвращение к реальности и обращение к новому поколению персонажей-изгоев было травматичным. "Огни городской окраины" — один из самых мрачных фильмов режиссера, даже его фирменный саркастический юмор почти сошел на нет. Полусказочная Финляндия дотелевизионной эры — которой больше не существует и которая всегда была местом действия фильмов Каурисмяки — обернулась уже практически современной страной, холодной и бездушной. Правда, в финале "Огней" вспыхивал слабый луч надежды: униженного и оскорбленного, истекающего кровью и практически умирающего героя держала за руку полюбившая его продавщица сосисок, рядом с ними спасались от холода жизни прибившийся негритенок и приблудный пес. Ноев ковчег на свалке, на задворках большого города — островок сопротивления, Святое семейство, рожденное духовной солидарностью.

Из этого кадра вырос весь "Гавр", несмотря на драматический сюжет, выполненный в совершенно другой тональности, почти комедийной и к тому же явственно сказочной. Чтобы этот фильм состоялся, Каурисмяки пришлось преодолеть острое нежелание снимать, а также уехать во Францию. В результате появилась история про чистильщика обуви Марселя (Андре Вильмс), его смертельно больную жену (Кати Оутинен) и юного негритенка-нелегала, которого герой с помощью добрых людей переправляет через Ла-Манш к маме в Лондон.

Франция уже спасла однажды финского режиссера, позволив сделать "Жизнь богемы" — один из самых романтических его фильмов. "Гавр" — ее неявный сиквел: в нем между прочим сообщается, что Марсель был когда-то писателем и жил в Париже. "Жизнь богемы" (где у героя-писателя такое же имя и внешность того же актера) представляла собой трехгрошовую оперу, богемную мелодраму, а Париж там выглядел как скандинавские задворки Европы. Перенося действие новой картины в портовый Гавр, Каурисмяки пользуется тем же принципом; впрочем, побывав недавно в этом убитом войной городе, музее экономичной послевоенной архитектуры, я еще раз убедился в таланте Каурисмяки разрушать любые культурные клише.

В фильме происходит множество разных чудес, но главное чудо — сами люди, которые словно задались целью опровергнуть ваше (наверняка сформировавшееся) плохое мнение о человечестве. Все они соседи: покупают в одних и тех же лавках овощи, мясо и фрукты (иногда столь экзотические, как ананас), посещают один и тот же бар. Они все знают о личных делах друг друга, но вместо зависти и сплетен проявляют самое искреннее сочувствие и самоотверженность. А когда в округе появляется гонимый чернокожий парнишка, начинается просто эпидемия тотальной благотворительности: мальчика укрывают от полиции, собирают для него немалую сумму из последних сбережений. И это во Франции, стране с давней традицией колониальной ксенофобии и триумфальным шествием по политической арене Марин Ле Пен!

Если же считать, что провинциальная Франция замещает Финляндию, тут же приходят на ум потрясшие недавно Европу эксцессы скандинавского правого экстремизма. Однако эта абсолютно нереальная история с двумя хеппи-эндами, с собакой Лайкой и с оборотнем полицейским по фамилии Моне, который из плохого вдруг становится хорошим (его чудесно играет Жан-Пьер Дарруссен), имеет прямое отношение к реалиям сегодняшней Европы, но никакого — к политкорректным штампам и спекуляциям.

Картина сделана не только талантливо, но и с удовольствием. Сказка не превращается в китч, ее спасают от этого финский юмор и память о лучших временах французской культуры. Именно оттуда пришли главные герои картины Марсель и Арлетти Маркс. Их фамилия, ясное дело, обращена к бородатому учителю пролетариата, но также к комедиографам братьям Маркс. Марсель — контаминация культовых фигур Марселя Карне и Марселя Марсо. Арлетти — "фам фаталь" из классического фильма Карне "Дети райка". Доктора Беккера (эта фамилия тоже значима для французского кино) играет ветеран комик Пьер Этекс, а певца-коротышку по прозвищу LittleBob — Роберто Пьяцца: по словам Каурисмяки, он король рока в Гавре, а если бы туда приехал из Парижа его соперник Джонни Холлидей, еще неизвестно, кто бы победил в их турнире. Единственного негодяя в картине играет любимый актер Трюффо и Каурисмяки Жан-Пьер Лео. Атмосфера портового города напоминает о довоенной "Набережной туманов" Карне (она снималась в Гавре, еще не разрушенном) и о послевоенных "Шербурских зонтиках" Жака Деми. Последняя параллель может показаться слишком далекой, но именно оттуда Каурисмяки позаимствовал цветовую экспрессию и такую степень условности, что никто бы не удивился, если бы его молчаливые герои вдруг затянули арию или речитатив.