Фигура неумолчания. Он не знал, где находится Брюссель

Деятельность Андрея Козырева впоследствии оценили так: «Впервые на посту министра иностранных дел оказался человек, который слушал скорее госдеп, нежели голос своего народа и своего правительства».

Он родился в Брюсселе. Окончив школу, пошёл работать слесарем-сборщиком на завод «Коммунар». Потом поступил в МГИМО и после него попал на работу в Управление международных организаций МИД СССР.

Вступил в компартию – и, проработав в том же Управлении полтора десятка лет, возглавил его, к концу 80-х став самым молодым среди начальников управлений МИДа. В 90-м году участвовал в работе Генеральной ассамблеи ООН, представляя СССР.

Просто классика из советского романа! Простой рабочий парень поступает в МГИМО, вступает в партию Ленина и становится одним из руководителей Министерства иностранных дел великой державы, представителем СССР на высшем мировом форуме.

И просто непонятно, почему он, через год после того, как занял одну из высших должностей в МИДе СССР – уходит работать в МИД РСФСР при группе сепаратистов, уже тогда рассматривавших варианты захвата власти и расчленения Великой Державы.

И почему он, возглавив внешнюю политику отделившегося осколка, на всех переговорах всем отвечает «да», шаг за шагом отрекаясь от всех союзников страны и отказываясь от всех завоеванных ею позиций.

Просто всё изначально было не так, как кажется. Он действительно родился в Брюсселе в семье советского специалиста, находившегося в «длительной командировке». Правда, даже проработав в системе иностранных дел два десятка лет, в середине 2000-х годов даст интервью, в котором признается, что не знает, где этот Брюссель находится.

Он действительно пойдёт работать на завод – потому что перед этим не сумеет поступить в МГУ и решит заработать «рабочий стаж» – и попасть в университет по заводской рекомендации.

И действительно будет числиться рабочим, и уже через год нужную рекомендацию получит: он примет участие в команде КВН и заслужит благодарность дирекции и комитета ВЛКСМ. Будет хорошо развлекать публику от имени рабочего класса.

Как он говорит, он хотел стать математиком – но понимал, что для уровня физмата МГУ не подготовлен. И решил пойти на физмат университета им. Патриса Лумумбы – туда можно было поступить по комсомольской или заводской рекомендации.

Правда, чтобы стать математиком – если не слишком верить в несоответствие уровню МГУ – можно было бы пойти в самые разные места: например, в педвуз или инженерный вуз. Но Козырев почему-то выбрал именно тот, где можно было учиться с иностранцами и попасть потом на работу за границу.

Но и в «Патриса Лумумбы» его не взяли. По его словам, из-за рождения в Брюсселе. Зато, по его же словам, спецслужбисты университета отправили его поступать в МГИМО – там тоже подходила заводская рекомендация. Правда, уже не на физмат, а на специальность «Международные отношения». И даже туда позвонили.

Действительно, увлекательный путь «рабочего парня» в МИД. Тем более, что, окончив МГИМО, он как-то сразу туда и попал – в Управление международных организаций. И сделал там неплохую карьеру.

В которой, похоже, был один изъян: почему-то работать ему доверяли исключительно в Москве. А за рубежом, похоже, не доверяли. А ему, судя по стремлению стать пусть и простым математиком, но таким, который сможет попасть туда – хотелось изначально.

Главным для него было не стать дипломатом – это, как ни парадоксально, вынужденный путь. Главным для него было – работать за границей.

А у него было всё, но только не это. И как потом он станет говорить, СССР, его историю, его идеологию он ненавидел и хотел разрушить. И именно поэтому пошёл работать к Ельцину в правительство РСФСР.

Правда, о своих «идейных мотивах» борьбы против собственной страны потом говорили они все.

Пост главы МИДа России сулил реальную возможность беспрепятственно выезжать за границу.

Но кроме того, попав перед этим на Генассамблею ООН в 90-м, Козырев понял, судя по всему, беспомощность и бессодержательность тогдашней внешней политики СССР. Понял, что страну уже перестают уважать – и, возможно, понял, что власть Горбачёва обречена.

Нужно было ставить на конкурента – в МИД СССР пути наверх преграждали старшие. Да и за рубеж работать, похоже, не пускали не случайно.

Вот тут среди прочего нужно понять ещё одну сторону бесчеловечной политики Горбачёва.

Он не только разрушал строй и уклад жизни – это было преступно, но можно было бы понять, действуй он в соответствии с нелепыми, но искренними мотивами.

Горбачёв развращал. По сути, создавал ситуацию и атмосферу, которая предполагала, что у человека в принципе не должно быть идеалов, принципов, чести. Что предавать – это нормально, что быть провокатором – тоже нормально.

Что можно за улыбку правителя чужой страны поступиться интересами своей. За иностранную премию обречь миллионы сограждан на нищету. Что за личный пиар «миротворца» можно платить кровью своего народа.

В этом отношении Козырев, при всей сомнительности своих изначальных побуждений, в каком-то смысле и жертва растления людей, осуществляемого Горбачёвым.

И с осени 90-го Козырев уже работал над тем, как выстроить отношения между Россией и другими республиками страны помимо Союза – то есть над «де-факто» разрушением СССР.

Всё родилось не в Вискулях. Они всё готовили раньше. И именно Козырев вместе с другими заговорщиками потом, в 91-м в Беловежье, готовил документы, объявлявшие СССР «прекращающим своё существование».

У каждого из них были свои личные мотивы. Но мотив Козырева был более чем простым: превратить свою непонятную должность главы МИД части страны в должность главы МИД огромной «самостоятельной» страны.

Стать руководителем внешней политики самой большой страны мира, обладающей ядерным оружием – это захватывающе. И даже если это будет роль злодея, упивающегося своим могуществом – мрачное величие здесь, так или иначе, есть.

Но Козырев не подходил и для этого. «Ефрейтор, укравший фельдмаршальские сапоги».

Ему не нужно было чувствовать себя ни Горчаковым, ни Талейраном. Ему нужно было лишь встречаться с влиятельными фигурами мировой политики. Получать их улыбки. Ощущать покровительство. Быть на публике – и беспрепятственно и с комфортом ездить за границу.

Он начал с того, что был членом заводской команды КВН, ощущающим сладость сцены и внимания. А теперь нашёл для себя иную сцену – свой другой КВН. Ему было интересно и комфортно.

Когда Козырев иностранным партнёрам и конкурентам России на всё отвечал «да» – он ощущал, как они довольны. И ему было приятно.

Есть такие профессии – доставлять удовольствие клиенту. Просто обычно на этом специализируются не дипломатические ведомства – а иные учреждения.

Правда, он уверяет, что его постоянное «да» всегда предполагало следующее за ним «но». И что он всегда был жёстким и неуступчивым переговорщиком.

Но именно при Козыреве Россия практически ни разу не наложила «вето» на резолюции Совбеза ООН.

Именно при нём Россия вывела в спешке войска из Германии, бросив элитные дивизии на проживание в палаточных городках в чистом поле.

Именно при нём начался расцвет военных «миротворческих операций ООН», инициированных западными конкурентами России и практически нигде не приведших к установлению мира.

Именно на нём – ответственность за принуждение Югославии к дейтонской капитуляции, расчленившей страну на части и ставшей прологом её будущего уничтожения.

Именно при нём России санкционировала создание Гаагского трибунала, где осуждают сербов, защищавших свою страну, но оправдывают сепаратистов, её разрушавших. Причём, как правило, преступления хорватских и боснийских сепаратистов приписывают сербам, несмотря на все свидетельства об истинных виновниках убийств мирных жителей.

Именно при Козыреве Россия в экстренном порядке подписала невыгодный ей договор об СНВ–2.

Он так торопился, что добился от Ельцина его подписания, вопреки здравому смыслу, с проигравшим выборы и уходящим с поста президентом Бушем, реально не представлявшим уже США.

Именно при Козыреве попытавшийся выстроить в условиях, как считали, окончания «холодной войны», самостоятельную позицию ООН её генсек Бутрос Гали, возражавший против бомбардировок Югославии, был по требованию США лишён своего поста.

Именно при Козыреве Россия в 93-м одобрила вступление Польши в НАТО.

Именно при Козыреве внешняя политика РФ, по свидетельству Тэлбота, «сделала возможным для Соединённых Штатов достижение конкретных, трудных целей, которые не могли быть достигнуты через какие-либо другие каналы: ликвидация ядерного оружия на Украине, вывод российских войск из Балтии, получение согласия России на расширение НАТО, вовлечение России в миротворческую миссию на Балканах».

И тоже по свидетельству Тэлбота – именно тогда в своей внешней политике «Ельцин соглашался на любые уступки, главное – успеть между стаканами…»

Зюганов о нём сказал так: «Это позор для России. Впервые на посту министра иностранных дел оказался человек, который слушал скорее госдеп, нежели голос своего народа и своего правительства. Были преданы все национальные интересы, которые только мыслимы. Всё то, что можно плохого сделать для России, он тогда сумел сделать, начиная от того, что чуть не разбежалась половина сотрудников профессиональных в МИДе, – а МИД у нас всегда был очень профессиональным, – до того, что молодёжь отказывалась идти на эту работу. Это было редкое убожество, о котором с болью вспоминаешь, что на таких высоких постах вдруг оказываются такие никчёмные и бездарные люди, для которых нет ни интересов России, ни народа, ни нашей великой государственности».

Козырев лишь обвинил такую оценку в идеологичности. Хотя в словах лидера КПРФ ничего собственно идеологического и коммунистического увидеть невозможно.

Для Козырева, по его же словам, Россия всегда была чем-то средним между Ираком Саддама Хусейна и Северной Кореей.  Ему же хотелось жить, как в США, – пусть хоть и в колонии США.

И за это Козырев готов был заплатить чем угодно. Кровью других народов. Самостоятельностью своей страны. Её интересами. И тем более – интересами её союзников.

К середине 90-х даже у окружения Ельцина он стал вызывать отторжение. Свою отставку в 96-м году он объясняет избранием в Госдуму. Частью – тем, что был с чем-то не согласен.

Но к этому времени он явно стал общественным аллергеном. И в политике ему места больше не было.

Хотя после ухода из неё он явно живёт неплохо. Преуспел в бизнесе.

В январе 1998 года был избран членом совета директоров американской корпорации ICN Рharmaceuticals. С января 2000 года – вице-президент международной фармацевтической корпорации ICN. С декабря 2007 года – председатель Совета директоров «Инвестторгбанка».

Всё же не так уж и даром Козырев отвечал «да» на все требования иностранных дипломатов.