Раздробление "Газпрома" противоречит интересам России?

Начавшийся в 2008 году экономический кризис в значительной степени изменил структуру энергетического рынка, сделав его конъюнктуру крайне неустойчивой. Падение цен на нефть, к которым привязаны долгосрочные контракты на поставку российского газа, возросшая конкуренция со стороны поставщиков СПГ, проекты Евросоюза по снижению зависимости от россий­ского газа и другие экономические вызовы нового времени породили среди либеральных экономистов призывы к дальнейшей приватизации и раздроблению «Газпрома».

Между тем опыт двух десятилетий работы монополии свидетельствует о том, что именно сохранение единой интегрированной структуры газовой отрасли оказалось важной гарантией укрепления ее экономической, социальной и даже геополитической роли. В непростой период 1990-х годов, сопровождавшийся общим экономическим спадом, «Газпром» сыграл важную роль в переходе России к рыночному хозяйству и способствовал поддержанию национальной экономики. Несмотря на катастрофическое падение производства в других отраслях экономики в тот период, концерн лишь незначительно снизил добычу, что было вызвано падением спроса на газ на внутреннем рынке (в то время как добыча нефти к началу 2000-х годов упала почти двое, вернувшись к уровням 1970-х годов). При этом сокращение спроса на газ внутри России «Газ­пром» компенсировал активным развитием экспорта, в том числе формированием системы долгосрочных контрактов с зарубежными партнерами. В кризисных условиях конца 2000-х годов инвестиции концерна также выступали важным фактором экономического развития: даже на фоне неблагоприятной конъюнктуры 2009 года монополия увеличила капвложения в стратегические проекты, необходимые для газификации регионов.

Не меньшим оказалось и влияние «Газпрома» на поддержание геополитического влияния России на постсоветском пространстве. Распад СССР и раздел единого газового комплекса между новыми независимыми государствами привели к неминуемым конфликтам, наиболее заметными из которых оказались «газовые войны» России с Украиной и Белоруссией в 2000-х годах. Однако эти конфликты были в значительной степени предопределены самим фактом раздела системы, которая была изначально создана в форме единой технологической цепочки, не предполагавшей рыночных отношений между ее элементами (если бы предложенный либеральными экономистами раздел «Газпрома» был бы реализован, такие же «газовые войны» немедленно начались бы внутри страны). В то же время экспорт газа сам по себе способствует сохранению хозяйственных связей между Россией и странами постсоветского пространства.

Укрепил «Газпром» и позиции России на европейском рынке: к 2004 году концерн оказался единственным поставщиком газа в Македонию, Боснию и Герцоговину, Эстонию, Латвию, Литву, Финляндию, Словакию и Молдавию.

В Болгарии «Газпром» обеспечивает до 97% потребляемого газа, в Венгрии - 89%, в Турции - 67%, в Австрии - 65%, в Германии - 45%, в Италии - 27%, во Франции - 25%. Всего на долю госкомпании приходится четверть потребляемого газа в странах ЕС.

Такую значительную роль для российской экономики «Газпром» во многом смог сыграть благодаря системе корпоративного управления. Преимущество компании изначально состояло в сильном и консолидированном менеджменте, который не допустил получения контроля над компанией «внешних» собст­венников, за исключением государства. В декабре 2005 года были приняты поправки в закон «О газоснабжении РФ», которые закрепили государственный контроль над концерном (доля государства не может быть ниже 50% плюс одна акция) и одновременно обеспечили либерализацию рынка акций компаний, отменив ограничения на покупку бумаг «Газпрома» нерезидентами. Начиная с того времени в компании сформировалась своеобразная модель управленческой системы, сочетающая эффективный менеджмент с ориентацией на государственные приоритеты. Именно поэтому «Газпром» смог избежать многих проблем, с которыми сталкиваются другие компании, включая даже те, что формально связаны с правительством.

В то же время геополитическая связь «Газпрома» с российским государством в условиях кризиса продемонстрировала и свою оборотную сторону. Во многих странах Европы деятельность концерна стала наталкиваться на препятствия политического характера, особенно когда речь идет об экспорте капитала (сюда следует отнести, в частности, принятие Третьего энергопакета). Это, однако, не помешало компании развивать свою экс­пансию на внешних рынках, причем речь идет не только об экспорте сырья, но и о технологическом сотрудничестве.

Серьезность этих вызовов в полной мере можно будет оценить в ближайшем будущем: возможно, в той или иной степени потребуется корректировка стратегии «Газпрома». Однако фундаментальным условием преодоления кризиса должен оставаться принцип консолидации ресурсов и укрепления, а не ослабления связи государства с ведущими отраслями производства, к которым относится и газовая отрасль. Призывы к раздроблению «Газ­прома» противоречат не только национальным интересам России, но и практическому опыту, который показывает, что отраслевая интеграция и структурное единство, обеспечиваемые в рамках концерна, являются важнейшими условиями его успеха.