Путин вступил в клуб имени Лукашенко

Московская мэрия, наконец, дала «добро» на проведение «Марша миллионов» 12 июня. В воскресенье, в полдень, участники соберутся на «Пушке», потом пройдут бульварами на проспект Сахарова, и устроят там митинг. Об этом сообщил в своем микроблогге в Twitter лидер «Левого фронта» Сергей Удальцов.

«Маршрут Марша 12 июня - сбор с 12.00 у к/т Пушкинский, с 13 до 15 шествие по бульварам до п-та Сахарова, а с 15 до 18 - митинг на Сахарова», – написал Удальцов. «Оргкомитет согласен с маршрутом, так что можно сказать, что «Марш миллионов» 12 июня согласован», – добавил он.

Подробности, как согласовывался маршрут, рассказала пресс-секретарь «Левого фронта» Анастасия Удальцова:

– Плюсы маршрута – шествие проходит в пределах Садового кольца, как мы и хотели.

«СП»: – А мэрию это устроило, вероятно, потому, что все-таки митинг проходит на проспекте Сахарова, а не у стен Кремля?

– Знаете, мы изначально были готовы на проспект Сахарова – при условии, что нам будет дано полноценное шествие в центре города.

«СП»: – Почему Тверская,13 так тянула с согласованием?

– Вероятно, надеялись, что мы согласимся просто на митинг на проспекте Сахарова, обойдемся без шествия.

«СП»: – Что было труднее согласовать – первый «марш» или нынешний?

– Сейчас было сложнее. 6 мая московские властине рассчитывали, что на улицу выйдет столько народу. Из-за этого согласование происходило гораздо легче.

«СП»: – Мэрияснова не передумает (в ночь с 7 на 8 июня московская мэрия отказалась от достигнутых накануне договоренностей с организаторами «Марша миллионов» – что марш пройдет от Калужской площади по Якиманке и завершится митингом у кинотеатра «Ударник», – «СП»)?

– Думаю, нет. В мэрииуже готовят бумагу.

«СП»: – Сергей Удальцов должен завтра появится в суде в Ульяновске (на заседании 5 июля Удальцов и его адвокат Виолетта Волкова не явились; судья распорядилась доставить на следующее заседание лидера «Левого фронта» принудительно). Его там, часом, не арестуют?

– Сергей сейчас находится на лечении. Завтра на судебное заседание приедет его адвокат Виолетта Волкова. Она представит официальную справку, что Сергей болен. В этом случае приводить его принудительно суд не имеет права. Заседание должны перенести…

Что мы увидим 12 июня? Об этом рассуждает политолог Дмитрий Орешкин:

– Что увидим? Дело в том, что Путин находится в очень узком коридоре возможностей. С одной стороны, он уже определился, что протест надо давить. С другой – ему крайне не хочется выглядеть Лукашенко. Путин хочет сохранить возможность выезжать на Запад, быть принятым на Западе. Соответственно, он должен сохранять видимость легальности.

Конечно, исключать ничего нельзя. Даже если 12 июня не будет провокаций, полиция сможет теперь на законных основаниях пристать ко всем участникам и организаторам этого шествия – по параметрам, которые прописаны в законе о митингах (Путин его только что подписал).

Там, например, сказано, что участники массовых мероприятий не должны нарушать удобства других граждан. Но представим ситуацию: какой-то гражданин поехал 12 июня по бульварам на авто, и ему пришлось пролезать через толпу демонстрантов. Понятно, тут на пустом месте можно раздуть серьезную историю. Кто-то из участников шествия наступит на газоны, кто-то будет выделить углекислый газ в процессе дыхания, и тем нарушать покой и право на кислород тех, кто живет рядом с бульваром.

Как сказано в экспертной оценке президентского совета по правам человека, в «митинговом» законе не раскрыт и не конкретизирован объем терминов, которые называются «нарушением установленного порядка организации и проведения массовых шествий». Там написано, что за нарушение происходит то-то и то-то, но не написано, в чем эти нарушения состоят, и в чем конкретно заключается «установленный порядок».

Соответственно, такой закон создает широкий простор для интерпретации с точки зрения городового. По сути, любой майор полиции вправе решить, что порядок нарушен.

Эта неясность оставлена в законе специально. Это значит, что закон плохой – не потому, что суровый, а потому, что не отвечает четко на вопросы, что можно, а чего нельзя.

«СП»: – Вы считаете, не зря этот закон принимали к 12 июня?

– Наверное, он должен сработать. Он уже сработал. Кто-то задумается теперь, стоит ли идти на «марш»? Соответственно, произойдет изменение кадрового состава участников шествия. Те из них, кто представляет не самую политически активную часть, никуда не пойдут. Женщин и детей брать с собой уже не будут – а раньше брали. Улыбаться будут меньше. Зато к шествию охотно присоединятся анархисты, «леваки», – те, кого называют радикальными элементами. Что тоже создает предпосылки для столкновения.

Мы прекрасно помним, что и в декабре, и в феврале, и в марте огромные митинги проходили исключительно дружелюбно, и никто с полицией не сталкивался, потому что полиция не вмешивалась в процесс. А здесь, думаю, будет вмешиваться. Когда шествие будет пересекать проезжую часть, когда будет идти по бульварам.

Уже на «Прогулке писателей» я помню, как на бульварах сидели, как бы случайно, молодые люди, которые как бы играли в шахматы на столиках. Молодые люди обычно в шахматы не играют. Видимо, расчет был на то, что кто-то смахнет фигуры, или толкнет столик. Но поскольку на «прогулке» публика была отборная, писательская, все вежливо столики обтекали. В итоге «нашисты», которые за ними сидели, просидели даром. А подговорить своего парня, чтобы он ногой зацепил стол, они, видимо, тогда еще не сообразили.

А сейчас, думаю, что-нибудь, да случиться.

«СП»: – Почему вы в этом уверены?

– Логика понятна: подписав закон, Путин провел очень четкую границу: выбор между поиском компромисса с оппозицией, хотя бы формального, и запугивания. Закон означает, что линия проведена. С одной стороны Путин – а рядом с ним Лукашенко, Каримов, Назарбаев. С другой – тот самый Запад, к которому Путин апеллировал, когда закон подписывал. Он говорил, что в новом законе нет ничего более жестокого и сурового, чем есть в законах на Западе. Забыв при этом, что на Западе есть независимый суд, в котором полиция, кстати, часто проигрывает. Забыв, что полиция на Западе арестовывает не тех людей, которые вышли на демонстрацию, а тех, кто бьет витрины магазинов и вытаскивает оттуда вещи.

Понятно, что закон был сделан специально под 12 июня, что он драконовский, что он слабо проработан юридически. И понятно, что теперь, после принятия этого закона, у западных партнеров будут возникать и формальные вопросы (по взаимоотношению закона с Конституцией РФ), и содержательные. Потому что, как только этот закон будут с грехом пополам использовать, станет понятно, что написан он был с провокационными целями.

Но Путин вынужден был определиться. Раньше ему удавалось обеспечивать существование безальтернативной, монопольной вертикали власти, и в то же время достаточно аккуратной демократической атрибутики. Например, «как бы выборы»: да, фальсификация была, но 10% приписанных голосов в 2007-2008 годах существенно дела не меняли (Медведев получил 70% поддержки). А сейчас ситуация другая. Потому что приписали Путину 13%, если не больше. И если вычесть их из результата, получится 50%. А то порождает вопрос: набрал ли господин Путин эти 50%?

Раньше этого выбора не было, а теперь он появился. Ты либо выбираешь вертикаль, которая тебе гарантирует сохранение властных позиций, кресел. Либо выбираешь соблюдение демократических процедур.

Именно 8 июня 2012 года между этими двумя целями легла ясная линия – «митинговый» закон. Путин выбрал монопольную власть. А значит, потерял, во многом, международный престиж, и вступил в клуб имени Лукашенко – все то, что не хотел раньше делать. В этом смысле, эпоха путинизма закончилась.