Стерпится - слюбится: как журналист жил в таборе цыган

Наш корреспондент побывал в таборе безмятежных цыган и окунулся в бродячую жизнь.

Как-то раз один телеканал задумал снять добрый фильм о российских цыганах и пригласил меня сопутствовать им в качестве независимого цыганского консультанта (я по папеньке цыганом пребывать изволю). И поехали мы в российскую глубинку, во Владимирскую область, в город Александров, где раньше была резиденция царя-батюшки Иоанна Грозного, а ныне в большом количестве осели таборы безмятежных цыган.

Подполковник Николай Пустовалов, кряжистый, суровый полицейский, начальник отдела участковых инспекторов города Александрова, с пониманием отнесся к нашему творческому почину.

- Есть разные цыгане в наших краях. Оседлые, которые живут тут по двадцать лет, а есть и приезжие, которые только начинают обживаться у нас, - пояснил он.

- Озоруют? Наркотиками торгуют? С аборигенами враждуют? - спрашиваю с толикой надежды на жареное.

- Местные цыгане не часто фигурируют в криминальных сводках, - осадил мой пыл подполковник. - Здесь, у себя дома, они законов не преступают. В основном выявляем нарушения паспортного режима. С коренными жителями раньше были противоречия, но до стычек не доходило. Сами представьте: живет себе деревня спокойно много веков. А тут вдруг появляется семья цыган, покупают участок, строят дом. Вроде бы ничего. Но через месяц в этом доме уже живет не семья, а целый табор. Шум, гам, туалета нет, ходят в яму. И потом, конечно, вековая негативная слава тянется за этим народом. Русские на уровне подсознания боятся такого соседства. Но сегодня уже прижились, притерлись.

Дал нам подполковник хорошего проводника, участкового полицейского старшего лейтенанта Эльдара, тоже наполовину цыгана, и отправились мы в табор.

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ПАРАДОКС

- Вот ведь интересный получается парадокс, - размышлял я вслух, любуясь пышным зеленым пейзажем за окном автомобиля. - Есть цыгане молдавские, индийские, русские, французские, испанские. А вот русских таджиков, голландских киргизов или французских чукчей почему-то нет. Загадка! Так за размышлениями мы и достигли тихого и уютного российского села Мошнино. За большим забором несколько справных двухэтажных деревянных домов, в стенах которых и затаился табор.

- Нельзя! Не снимай! Убери камеру! - Я содрогнулся от грозного женского окрика. Ко мне стремительно, словно реактивный снаряд, приближалась дородная цыганка в длинной малиновой юбке с ярко выраженным желанием задать мне трепку. - Если сфотографируешь - камеру разобью!

Я почему-то безоговорочно поверил этой серьезной женщине. Со всех сторон к нам сбегались цыгане: большие и маленькие, молодые и постарше, мужчины и женщины. Да еще огромный пес подозрительно принюхивался к моим почти новым пасхальным штанам.

- Давеча в Молдавии я с самим бароном Артуром Черарем общался и табор в Сороках фотографировал! - выбросил я козырную карту, покуда меня не начали бить.

- Мы все из Молдавии. Я не знаю никакого Артура! У нас свой барон! А его сейчас нет! Нам Бог не разрешает фотографироваться! - Цыганка в подтверждение своих слов истово перекрестилась, развеяв все сомнения. Тут разверзлись небеса, и дождь хлынул на деревню Мошнино! Это был знак!

- В дом хотя бы пустите, ромалы! Где же ваше знаменитое цыганское гостеприимство? - воскликнул я, сглатывая дождинки, стремительным ручьем стекающие мне в рот с длинного носа и дрожавшей губы.

- Проходите в дом, гости дорогие! - опомнилась цыганка и жестом указала на порог. В доме том была одна большая комната. Стекол в оконных рамах нет. На веревке сушатся детские штанишки и простыни. На полу подстилки - это импровизированный общий одр. Слухи о сказочном богатстве цыган мне показались в тот миг слегка преувеличенными.

НЕ ХОЧУ УЧИТЬСЯ,А ХОЧУ ЖЕНИТЬСЯ!

Меня окружила смуглая ребятня, мальчишки, цыганские тинейджеры, лет эдак 12 - 15.

- Ну что? В армию пора? Родину защищать готов? - добродушно шучу, похлопав худенького парнишку по плечу.

- Да какая ему армия, у него двое детей! По закону нельзя! - ответил за него кряжистый цыган, звавшийся Бокал (он предупредил, чтобы я не вздумал называть его Стакан или Фужер, чему я и следую до сих пор).

- Так он женат? - подпрыгнул от удивления я (невысоко, сантиметров на десять).

- Да они все уже женаты! - удивленный моим удивлением, пояснил Бокал.

- И вот этот? - указал я на глазастого ледащего мальчонку двенадцати лет.

- Два года уже! - с затаенной гордостью сказал Бокал. - Вот его жена! - Он указал на плотную девочку лет пятнадцати в малиновой кофте, украшенной стразами.

- Официально? - потрясенный фактом, тупо спросил я.

- Конечно! Все как положено: сосватали, свадьбу сыграли.

- Да ему еще в игрушки играть! - воскликнул в исступлении я.

- Ну да! - согласился Бокал. - Он и играет.

- Они и спят вместе? - схватился я за голову.

- Ну а как же? Они же муж и жена! - обиделся Бокал. - Наиграются и спят вместе как убитые!

Я вспомнил себя в этом, предпубертатном, возрасте и подумал, что тоже предпочел бы сладкие узы школьного брака нудному учебному процессу. Одна беда: у цыган разводиться нельзя! Женился - тяни свою кибитку всю жизнь. И еще: невесту назначают родители, как президент губернатора края! Они сговариваются и решают, любит ее жених или нет. Не очень демократично, зато надежно!

- Скажи мне честно, Бокал, вот раньше настоящий цыган бил непослушную жену кнутом, а сейчас чем? Коней и кнутов-то нет!

- Да сейчас они сами мужа бьют! Сковородкой! - воскликнул он, почесывая голову, и добавил с цыганской тоской: - Ушли те времена!

- Ну а хотя бы гадалка у вас есть потомственная? Мне погадать бы.

- Нет! Наши женщины давно не гадают! Это все в прошлом!

Унес я ноги из этого табора целым и невредимым, да и камера моя осталась неприкосновенной, как депутат. «Вот ведь исторический парадокс, - размышлял я. - В традициях этого вольнолюбивого народа - ранние браки и надежные семьи, а вот традиция службы в армии так и не прижилась. Я за семь лет службы в армии не повстречал ни одного цыгана! (Хотя батюшка мой, цыган Валентин, и был военным!) У них другая, сладкая стезя - детишек делать!»

КОЛБАСА СМЕШНЕЕ СЫРА

Следующий табор мы отыскали в селении Татьянино. Тучи висели над деревней. Дождь месил во дворе грязь. Домишки у здешних цыган ветхие и неказистые. Мы вошли в крайнюю избушку и сразу попали в атмосферу какого-то света, счастья, радости и добра. Женщины улыбались, сверкая золотыми зубами, звали за стол (пустой пока), мужчины пожимали руки, вольные, счастливые, босоногие дети бегали, кричали и прыгали вокруг, как болельщики «Спартака» после победы над «Челси».

Громко вещал огромный телевизор. С экрана шутили «Интерны».

- Меня сфотографируй! Нет! Меня! - кричали дети. - Его не фотографируй, он молдаван! А он армян! Ха-ха-ха-ха! (Это они так прикалывались по национальному вопросу!) Я усадил детей за стол фотографироваться. Дети замерли в напряженном ожидании.

- Дети! Расслабьтесь! - скомандовал я. - Скажите - сыр!

- Колбаса! Ветчина! - закричали эти маленькие бесенятки и дружно захохотали. Колбаса их рассмешила больше, чем сыр. Да. В остроумии им не откажешь!

Мне вдруг захотелось навсегда или хотя бы на вечерок остаться в этом таборе, но чувство долга неумолимо звало меня в неведомую даль.

- Давай меняться: ты мне фотоаппарат, а я тебе телефон! - самоотверженно предложил самый кудрявый и предприимчивый из детей.

- А ты женат?

- Нет!

- У тебя большое коммерческое будущее, - предрек я ему. - Быть тебе министром экономики и развития России или премьером!

- Нет, не будет! Он женится через месяц! - возразила мудрая цыганка Мария. - Мы ему уже и невесту подыскали!

- А зачем так торопиться с женитьбой? - недоумеваю я. - Они же дети!

- А чтобы детей было много! - простодушно ответила цыганка.

Вот ведь демографический парадокс: домишко худой, ребятня босая, одежонка ветхая, а им все мало: еще детей хотят нарожать! Не боятся невзгод и экономического кризиса! Меня позвали на свадьбу юного коммерсанта в июне. Надо пойти. Провожать меня вышел весь табор. Дождь кончился. Стало вёдро в цыганской земле.

БОГАТЫЕ СВЕТИТЬСЯ НЕ ЛЮБЯТ

Дома цыган в селе Малое Каринское видно издалече: высокие, внушительные, из свежих бревен. Во дворе машины премиум-класса, квадроцикл. Наше авто, видимо, увидел впередсмотрящий, потому что едва мы вышли из кабины, как к нам, словно по сигналу «Тревога», изо всех домов выбежали цыганки с детьми и без оных. Из мужчин только несколько подростков. Они плотным шумным кольцом окружали нас.

- Мы что, обезьяны, нас фотографировать? Это зоопарк для вас? - кричала мне в лицо возмущенная женщина в платке с монистами.

- Нет, - отвечаю, - не зоопарк! (Что я, в зоопарке, что ли, не был?)

- Вы потом будете нас показывать в криминальной программе! Идите отсюда! А то сейчас барон приедет и устроит вам!

Я подумал, что лучше последовать ее мудрому совету. Вот ведь какой экономический парадокс: чем беднее цыгане, тем они добрее и проще.

- А кино снимать - это выгодно? - задумчиво спросил меня пытливый паренек, что-то прикидывая в уме.

- Выгоднее быть продюсером или генеральным директором кинокомпании, но для этого учиться надо.

- Так я окончил девять классов! - удивляется пацан. Куда еще, казалось бы?

- Надо еще хотя бы институт кинематографии окончить на худой конец, - мудро посоветовал я.

Парень сразу опечалился, словно бы коня потерял. Он, как оказалось, приехал сюда из Иванова со своей женой в гости к теще. Цыгане берут жен из таборов других регионов России, таким образом образуя крепкую родственную сеть.

Когда мы отъезжали, очаровательная цыганская девчушка, весело смеясь, бросила в нашу машину камушек размером с кулак.

ВЫБЕРИ МЕНЯ!

В табор в селе Иваньково шли через мокрый луг, все ноженьки промочили. Встретил нас молодой цыган по имени Арсен. Молодой-то, молодой, а через неделю и он своего юного сына тоже женит.

- Можно телевизионный репортаж со свадьбы сделать? - спрашиваю просто.

- Нет! - хмурится Арсен. - Так просто приходи! Выпьем за здоровье молодых! Песни споем! Спляшем! А снимать нельзя!

- Да мы же с доброй целью! Ведь все думают, что цыгане только торгуют наркотиками...

- Я не торгую наркотиками, - поспешно говорит Арсен.

- Вот я и хочу рассказать правду о цыганах. Показать, как они строят дачи, как траншею копают...

- Я не торгую наркотиками... - настаивает хозяин.

Идем к барону Борису за разрешением на съемку. Барон стоит величаво, словно Командор, на крыльце большого дома. Неподалеку припаркован черный «Порше Кайен», непременный атрибут местечковой власти, как трон, корона, держава или скипетр.

- Скажите мне, господин барон, - почтительно спрашиваю, - барон - это выборная должность или титул?

- Выборная. Выбирают только мужчины табора! Женщины к выборам не допускаются.

Мужчиной у цыган считается лицо мужского рода с возраста примерно 13 - 15 лет. Кстати, на цыганских праздниках (а это Рождество, Пасха, свадьба, дни рождения) женщины сидят отдельно от мужчин. А барон в каждом, даже самом маленьком таборе свой.

- То есть все как в стране: избирком, бюллетени, урны, избирательные участки? - интересуюсь я.

- Нет. Мы выбираем открытым голосованием, как коммунисты, - улыбается барон. На свадьбу в табор он все же пригласил.

ЧТО ЦЫГАНА ОЖИДАЕТ, И ЧЕМ СЕРДЦЕ УСПОКОИТСЯ...

Современные цыгане уже не те, что были раньше. Посудите сами: на рынке гадания жесткая конкуренция. «Потомственные, дипломированные ведуньи», астрологи, маги и чародеи, экстрасенсы всех мастей. В эпоху социалистического дефицита цыгане золотишком торговали, косметикой. Сегодня цыгане-торговцы сворачивают свою лавочку. Китайцы, вьетнамцы, турки да еще эти Дольче и Кабана насытили наш рынок товарами под завязку. Все есть! На эстраде уже цыган не увидишь! Раньше-то бывалоча почти каждая областная филармония содержала цыганский ансамбль. А сейчас только в редких кабаках. Куда податься бедному, не шибко грамотному цыгану? В кинорежиссуру? В политику? Увы! По большей части цыгане предпочитают традиционные ценности светскому образованию. Детишки их не балуются энергетической отравой, не ходят на дискотеки, а дома говорят исключительно на цыганском языке. Смешанные браки не приветствуются. В тех таборах, где я побывал, все еще культивируются патриархальные нравственные законы: женская верность, трезвый образ жизни, почтение к старшим (без ведома отца и барона даже жениться нельзя!). Но жить в этом мире соблазнов и чистогана и быть свободным от него очень трудно. Постепенно сила вековых традиций утрачивается. Сегодня одни мужчины-цыгане занимаются строительством (но не кладут кирпич своими руками, а набирают бригады из мигрантов), другие продолжают упорно торговать, а третьи делают выбор, увы, в сторону криминала (наркотики). В семье не без урода, как говорится. Но, друзья мои, есть у нас, к счастью, замечательный цыганский певец Николай Сличенко, есть династии артистов и ученых Деметров, Эрденко, есть участковый, наполовину цыган Эльдар, и есть я, в конце концов! А это значит, что мы еще Енисей перекроем и в космос полетим! Верно, ромалы?