Образ Революции - русский мужик Максим Лузянин

На модерации Отложенный

Mad Max, он же «уличный качок», оставшись без маски, оказался ещё более фактурным персонажем, чем в маске. По внешности он вызывает ассоциации с русским революционером-народовольцем века эдак XIX-го. Из простых народных слоёв. Вроде Степана Халтурина или Николая Русакова, покушавшихся на царя.

Посадив за решётку здоровяка в маске, власть совершила очень серьёзную политтехнологическую ошибку. Во-первых, просто повязав «уличного качка». Во-вторых, растиражировав эту новость в СМИ.

Потому что раньше собирательным образом протестующих был субтильный педерастичный хипстер из «Жан-Жака», а теперь - Максим Лузянин. Обладатель спортивного торса и образцовой русской внешности. В простой майке, спортивных штанах и с православным крестом на шее. С печально-задумчивым славянским взглядом. Простой мужик из Подмосковья, предприниматель, отец 15-летнего парня, попавший в тюрьму за то, что дал отпор ментовскому беспределу. Защитил слабых и обездоленных от тех, кто обладает неограниченной властью.

Герой демотиваторов.

И если всего неделю назад оппозиция воздвигала на плакаты глумливо-гламурных выблядей Собчак и Яшина, от одного вида которых нормальных людей немедленно тошнило, то теперь образ Революции - русский мужик Максим. И даже уголовное прошлое Лузянина не будет минусом. Такого поймут и выслушают на Уралвагонзаводе. В Собчак с разбегу плюнут, а на этого посмотрят понимающе. Такому протянут руку в Балашихе и Братске, в нижегородской военной части и на зоне в Сыктывкаре. Вся путинская кампания «рабочий класс за нас, а против только московские гламур» в одночасье ломается на куски после одного лишь сюжета на Первом канале о суде над «уличным качком».

Никакая не «добрая машина пропаганды», а сама система родила нового народного героя и мученика. И ссадины на лице Максима Лузянина лишь подчёркивают образ страдальца за народную справедливость.

Кино Мамочка и я