Pussy Riot - конкуренты Че Геваре

У деятелей контркультуры есть разные пути, и почти все – это пути к тому, чтобы из борцов с обществом превратиться в столпов общества. Прочитал у Дмитрия Быкова: поэт мечтает дожить до того времени, когда одну из Pussy Riot назначат министром культуры.

Что же, в этом нет ничего невозможного – ни в том, что доживет (ему сейчас слегка за сорок, время есть), ни в том, что со временем назначат именно Толоконникову или одну из ее малоизвестных подельниц.

«Они, конечно, контркультурщицы, но ни петь, ни рисовать на самом-то деле не умеют»

Во всяком случае, примеры есть, причем не только там, где хочется их искать в первую очередь. Быков-то, наверное, думает о Луначарском, о революционном культурном поиске. (В последние годы Быков стал таким апологетом советского культурного проекта, что даже боязно за его рассудок. Причем проект ему нравится тот, в котором Хлебников и всякие обериуты, а последующие сталинские железные колонны не нравятся – как будто одно возможно без другого.) Но история – вредная девка, у нее есть и другие примеры того, как революционеры оказываются во власти, причем недавние примеры.Это примеры того, насколько общество сильнее молодежных вожаков. Неизменное, филистерское, скучное общество. Оно всех переварит. И сидит в европарламенте (если еще не помер) Кон-Бендит, один из самых ярких вождей и даже идеологов 68-го года, и не требует невозможного. Уважаемый человек, непременный участник истеблишмента и всяких конференций. И становится, довольно надолго, министром в Германии Йошка Фишер, анархист и бунтарь, и даже галстук при этом не надевает – и ничего не меняет в обществе. Совсем-совсем ничего. Ах, вам хочется российских примеров? Ну, вспомните про орден Бориса Гребенщикова.

У деятелей «контркультуры» есть, в общем, только три пути.

Бескомпромиссно сгнить, «live fast die young», Летов, как говорили, захлебнулся собственной блевотиной, не он первый, не он последний, просто он довольно знаменитый.

Сколько таких, как он, без вести спилось и сторчалось, сколько из контркультурщиков и искателей всякого потустороннего превратилось в банальных пушеров, знает только Бог один.

Компромиссно научиться «продаваться» – продюсеры, реклама, молодежная мода... Это многих славный путь, но, наверное, это не совсем про Толокно и компанию, потому что они, конечно, контркультурщицы, но ни петь, ни рисовать на самом-то деле не умеют. Нет продукта на продажу.По мере взросления вернуться в общество. Как бы не предавая идеалов. Как бы одерживая победу, а на самом деле встраиваясь в нормальное течение жизни. «Он держит дома шесть альбомов ГО и пять альбомов БГ, и вроде бы он не предатель, он по-своему прав». Если за когдатошним контркультурным вызовом, кроме молодежного протеста, действительно был талант... Или хотя бы достаточно энергии... Вот тогда в конце пути может быть и кресло министра культуры или молодежной политики, или депутата, или... В России еще Общественная палата есть, а в ней уже есть Марат Гельман. Чем он отличается от Толокна, кроме того, что он старше? Молодость – недостаток, который быстро проходит... А Гельман, как бы это ни было странно и противно, незаменимый столп современного общества, важнейший элемент, с помощью которого общество переваривает бунтарей. Были бунтари, стали деятели современного искусства.

Да, забыл, есть еще четвертый вариант: вначале сгнить... нет, простите, не так! Вначале бескомпромиссно и героически погибнуть, а потом стать изображением на футболках. Если найдутся достаточно хитрые биографы. Они иногда находятся. У Толокна вполне героический фас, особенно если обработать в фотошопе, если не доживет до тридцати (не дай Бог, пусть живет сто тридцать лет!), может стать неслабым конкурентом вечно живому Че Геваре.