Секретное оружие РПЦ МП: агрессивная мобилизация

Сейчас на всех углах интернета независимо друг от друга повторяют, что девочки из Pussy Riot надели маски, чтобы сорвать маски с многих, - «да откроются помышления многих сердец» (Лука 2, 35).

Раньше говорили о других проблемах - о клерикализации, о назойливости РПЦ МП, попы и чиновники которой вещают чуть ли не из каждого электроутюга и уже вплотную подобрались к детским садам, яслям и супружеским постелям... Да, внешне все как-то так и выглядело. Но для того чтобы увидеть внутренние механизмы общественных процессов, требовалось вскрытие - патологоанатомическая процедура. Ее-то и совершили девочки. Получилось грязновато, но вскрытие так и выглядит, если смотреть из секционной, а не ограничиваться чтением акта судмедэкспертизы.

Почему так озверели официальные церковники? Почему они хотя бы лицемерия ради не говорили на публику что-нибудь в меру елейное, а свои живодерские требования не высказывали, как обычно, потихоньку чиновникам на ушко?

Дело в том, что на государство нужно было надавить. Нужно было раздуть «негодование церковной общественности», чтобы государство никуда не смогло деться от необходимости реагировать на оскорбление госкульта. А ведь иначе власть могла сделать вид, что панк-молебен - проблема внутрицерковная, а государство у нас светское.

Путинской власти выгодно употреблять РПЦ МП только для собственных нужд, и она не любит совершать сверхусилия ради защиты не близких ей интересов попов. А возмущение коллективов верующих РПЦ МП поставило перед государством ребром вопрос о государственном культе: либо путинское государство покарает оскорбителей РПЦ МП, так же как в советское время покарали бы за непочтение к портретам Ленина и членов Политбюро, либо государству надо демонстративно дистанцироваться от РПЦ МП и своими руками начать разрушение собственных многолетних трудов по созданию государственной церкви. Это был ультиматум, и путинское государство проиграло церковникам. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним: неудивительно, что сейчас государство пытается взять реванш, отдав покрывшуюся нанопылью репутацию гражданина В.М. Гундяева, собственника «нехорошей квартиры», на растерзание журналистам.

Но самое интересное в этой истории: общество, наконец, увидело в действии секретное оружие РПЦ МП - агрессивную толпу. Откуда это и почему? Человеку совсем наивному это кажется странным потому, что он надеялся увидеть в РПЦ МП проповеди всяческих добродетелей вроде всепрощения и милосердия. Человеку менее наивному, но все-таки наивному, это кажется странным потому, что поповские слова в подавляющем большинстве случаев суть неразбавленные банальности и лицемерие, а поэтому, казалось бы, никем всерьез не воспринимаются. Тогда откуда же этот феномен агрессивной толпы, выпестованной внутри РПЦ МП?

В агрессивную толпу мобилизовались не только всякие там «официальные лица» РПЦ МП, но и большая масса рядовых верующих, даже частично и оппозиционных Гундяеву. Та часть РПЦ МП, которая оказалась готова войти в ряд госструктур, затмила своих светских аналогов по мобилизующему потенциалу агрессии. Кто это сделал и как?

Тут надо вспомнить об одном фундаментальном открытии из области человеческой психологии, совершенном в 1963 году Стенли Милгрэмом. Милгрэм готовился к научной командировке в Германию, чтобы провести экспериментальные исследования и узнать, что же такого порочного оказалось в психологии немецкого народа, чтобы мог пройти нацизм. Командировка немного задерживалась, и поэтому Милгрэм решил начать исследование с контрольной группы, набранной у себя в Америке. Это так принято в психологических экспериментах: изучаемую необычную группу людей нужно сравнивать с обычной.

Схема эксперимента была такой. Участвуют три человека: экспериментатор - в роли «начальника» для испытуемого, испытуемый - в роли «учителя» и третий участник - в роли «ученика». Для испытуемого дело было представлено так, будто роли между «учителем» и «учеником» распределены случайно по жребию, но в действительности «учеником» всегда оказывался специально обученный ассистент из профессиональных артистов. «Учитель» опрашивал «ученика», зафиксированного в кресле с электродами, согласно полученной от экспериментатора инструкции.

Если ответ оказывался неправильным, то испытуемый получал указание послать «ученику» электрический разряд определенной силы; для этого перед испытуемым помещался специальный пульт управления. Сила ударов током постепенно наращивалась до уровня настоящей пытки (на самом деле, разумеется, никакого тока в системе не было, а все физические страдания артист симулировал). «Ученик» испытывал нарастающие страдания, все более невыносимые. Испытуемому было все тяжелее исполнять команды «начальника», он начинал отказываться, но «начальник» настаивал - впрочем, совершенно без угроз, а только лишь играя на чувстве долга и на субординации. Это существенно расширяло и без того широкие пределы готовности испытуемого причинять физические страдания человеку.

Результаты эксперимента тяжелее всего подействовали на его автора, Милгрэма. Он понял, что в Германию больше ехать не надо: люди одинаковые везде. После многократных проверок этого эксперимента в разных модификациях силами ученых разных стран вывод о его универсальности подтвердился (по крайней мере, в пределах европейской культуры). Они сводятся к следующему: примерно 65% людей будут выполнять совершенно любые жестокие указания, если они исходят от авторитетной инстанции, и смерть невинных людей их не остановит. Для остальных 35% существуют разные пределы покорности таким требованиям начальства, то есть какой-то уровень жестокости (у кого какой), дальше которого они не пойдут. Эксперимент посрамил абсолютно все прогнозы психологов и психиатров, которым предлагали предсказывать результаты. Не нашлось ни одного, чья степень пессимизма относительно человечества оказалась бы адекватна реальности.

Теперь вернемся к началу - к проблеме агрессивной мобилизации, осуществляемой официальными структурами РПЦ МП. По сравнению с большинством государственных структур (за исключением, может быть, только силовых, то есть специально созданных для организованного насилия) степень авторитарности внутренней организации РПЦ МП исключительна. В нее вовлечены не только клирики и церковные функционеры разного уровня, но и многие миряне, для которых важно принадлежать к этой большой и уверенной в себе корпорации. Вспомним, что единственный эффективный механизм церковного миссионерства, который остался у РПЦ МП после всеобщего разочарования в религиозном буме начала 90-х, - это привлекательность государственной церкви, «церкви Путина», «церкви из телевизора». Привлеченные таким образом в РПЦ МП люди, все без исключения, будут включены в ее внутреннее «авторитарное поле». Гораздо менее многочисленные люди, которые пришли в РПЦ МП в результате личных религиозных исканий, подчинены этому полю слабее, но оно действует и на них, так как большинство из них продолжает в той или иной степени отождествлять бюрократию РПЦ МП с той церковной властью, которую они над собой признают.

Какие команды будет реально транслировать церковный «гражданин начальник» своей пастве? Те же самые, что и любой другой начальник, - защиту собственных корпоративных интересов: команда «лгать!», команда «лаять!» и команда «фас!». Структурно тут нет ничего особенного по сравнению с многочисленными корпоративными и межклановыми конфликтами, которыми описывается современная российская экономика и внутренняя политика. Но по методам особенности очень существенные. Тут главное ноу-хау - собственные и неподконтрольные светской власти ресурсы модуляции «народного гнева». Совершенные «божии одуванчики» превращаются этим гневом в огнедышащих фурий, а потом, когда дело сделано, опять возвращаются в состояние «одуванчиков». Все люди хорошие, никто никому не желает зла, все всех прощают. Как правило, даже искренне. Но не когда подается команда - дать удар током очередному «ученику».

Вот такой созрел у нас социальный монстр - опасный сразу и для общества в целом, и для структуры государственной власти. Куда его деть - это важнейшая проблема сосуществования нашего общества с РПЦ МП.