Леонид Гозман: поражение Владимира Путина

24 сентября Владимир Путин начал кампанию и 4 марта проиграл ее.

Перед ним стояло две задачи.
Ради первой – победить без второго тура – не надо было вообще никакой кампании вести. С нынешней политической системой и с лично отобранными клоунами в качестве спарринг-партнеров он был обречен на победу, несмотря даже на поддержку Говорухина и «рабочих из Нижнего Тагила».

А вот вторая задача была куда более важной.
Ему надо было если не помириться со своими противниками – вряд ли это возможно – то, по крайней мере, убедить их в том, что он – законный президент, что его следует признавать в качестве такового. А для этого выборы надо было провести так, чтобы в их честность поверили именно те люди, которые на Сахарова и Болотной единодушно поддерживали лозунг «Ни одного голоса Путину».

Этого он не добился.
«Черная сотня» на трибуне Поклонной, автобусы и самолеты, свозящие людей на его митинги, давление на бюджетников, риторика гражданской войны из его собственных уст – все это служило доказательством того, что никаких честных выборов не будет. Причем, самое удивительное, что всего этого ему было не нужно – судя по данным всех социологических служб, за него готовы были проголосовать более половины избирателей.

Девушка и так была согласна, а ее зачем-то изнасиловали! И после этого рассчитывать на счастливую семейную жизнь?

Думаю, причина столь нелогичного поведения путинской команды в том, что сами они ни в какую социологию не верили.
Наоборот, были убеждены, что при честном голосовании их ждет оглушительный провал – наверное, они знают о себе что-то такое, чего еще не знаем мы.

Результат: две столицы и, скорее всего, большинство крупных городов не приемлют власть.
И это не та оппозиция, которая есть у любого президента – противники Обамы или Саркози их не любят, но и не считают узурпаторами, фальсифицировавшими выборы и разрушившими демократические институты в угоду корыстным интересам своих друзей.

В ночь после голосования у него был шанс – сказать хоть слово в адрес тех, кто был против него, вспомнив, что они не враги, не французы восемьсот двенадцатого или немцы сорок первого, а сограждане.
Этого он не сделал. Зато пятого Москву наводнил ОМОН, а к вечеру это ружье выстрелило.

Не знаю, какое предзнаменование страшнее – горящий Манеж в день его второй инаугурации или переполненные автозаки в честь избрания на третий срок?