Последняя книга Царств: о Каире

Вдоль улиц, на набережной, посреди площадей, у здания парламента, возле Гостелерадио, у министерств, ведомств, музеев, банков, плотной стеной, в несколько рядов стоит спецназ. Шпалерами построены особые полки полиции. В подворотнях — способные раствориться и остаться незамеченными в толпе люди в штатском, у старшего — обязательно рация. И везде — длинной чередой — автомобили. Армейские — для перевозки людей, автозаки — для еще не пойманных бунтовщиков, водометы для охлаждения страстей и микроавтобусы с особым грузом — комплектами газовых гранат. Их используют без счета, спустя всего сутки.

Нет, вы ошиблись, это я о Каире. Так выглядел 18-миллионный город вечером 26 января 2011 года. В центр египетской столицы свезли 40 тысяч полицейских и особистов. Все государственные телеканалы (а иных, впрочем, и не было) распространили в этот день заявление министра внутренних дел генерала Хабиба аль-Адли. Он, ссылаясь на руководство страны, сообщил, что любые масовые шествия будут рассматриваться как нарушения закона и жестко пресекаться. Что вверенное ему ведоомство будет считать провокационными какие бы то ни было попытки дестабилизировать ситуацию в городе.

Вот ведь судьба играет человеком! Адли, чья фамилия переводится с арабского как «справедливость», теперь ждет справедливости от окружного судьи, сидя на одной скамье с Хосни Мубараком. Хотя Мубарак чаще лежит. Но в тот день они были абсолютной властью. Город жил по обыкновению как большой муравейник, и только в ограде небольшого здания Союза журналистов, оцепленного спецназом, 30 или 40 смельчаков скандировали до хрипоты, требуя от Мубарака политических реформ. Никому и в голову не могло прийти, что в ближайшую пятницу все изменится. Что 28 января станет рубежным днем и жизнь страны можно будет делить на до и после. Лишь египетский «Фейсбук» гудел и искрил, собирая сторонинков, проклиная противников, планируя на полдень пятницы прорыв в сторону Тахрира. День Гнева.

Все началось несколько раньше. 6 апреля 2008 года в провинциальном городе Эль-Махалла-эль-Кубра отнюдь не исламские, а совершенно светские порфсоюзы вывели на улицу около пяти тысяч человек. Они уже научились смотреть «Аль-Джазиру» и пользоваться интернетом. Они хотели перемен. Они требовали, чтобы власть обратила на них внимание. Власть, как водится, брезгливо отмахнулась, и десятки зачинщиков оказались в тюрьмах. Но именно тогда, в этот день, родилось движение, перевернувшее впоследствии Египет. Они назвали себя «Движением 6 апреля» — молодежь, студенты, высоколобые «сетевые хомячки». Одного из них, Валя Гнейма, журнал «Тайм» назовет в 2011-м «человеком года». Они научились пользоваться «Фейсбуком», и режим Мубарака, контролировавший до той поры все СМИ Египта, потерял монополию на информацию и пропаганду.

21 июня 2010 года в Александрии в полицейском участке убили блогера. Парня звали Халед Саид. Он вел самостоятельные расследования в сети и опубликовал на своей страничке убедительные доказательства о тесных деловых взаимоотношениях александрийских стражей порядка с местными торговцами наркотиками. Его арестовали, а через несколько дней родные получили тело. Хоронить Халеда вышли более 10 тысяч человек. А в египетском «Фейсбуке» возникла еще одна мощная и эффективная группа «Мы все Халеды Саиды». Это было второе грозное предзнаменование будущих потрясений.

Власть начала охоту за блогерами. Но ищи ветра в поле! Десятки попадали в тюрьмы, сотни оставались на свободе, и каждый из них обращался к тысячам! Однако все это не слишком заботило египетские спецслужбы, ибо в 80-миллионном Египте, в стране, где 35 процентов населения не владеют элементарной грамотой, эти ищущие справедливости очкарики казались скорее некоей ближневосточной экзотикой. То ли дело соседний Тунис, где на 10 миллионов населения приходилось 2 миллиона 700 тысяч пользователей, зарегистрированных в «Фейсбуке».

Не будем противоречить Ленину. Он утверждал,что у революции должно быть три источника, три составные части. Вот вам и третья. В ноябре 2010-го Мубарак блистательно, просто триумфально победил на выборах. Голосовали за нижнюю палату парламента, на всякий случай закрыв несколько газет и отозвав лицензии у 18 региональных телеканалов. В избирательных бюллетенях хорошее соперничало с еще более лучшим, и партия власти, национал-демократическая партия, не вступив в которую в Египте нельзя было добиться успеха ни в политике, ни в бизнесе, ни даже в преферансе, получила три четверти мандатов. Возглавлял партию Гамаль Мубарак, коррумпированный чиновник, предполагаемый наследник, любитель откатов и организатор рейдерских захватов. Забегая вперед, напомним, что и он вместе с папой сегодня ждет оглашения приговора. Но тогда, окрыленные победой, по каирским кафешкам, магазинчикам, конторам ходили специальные люди, работающие массовкой на правительственных митингах. Их называли «балтагия» — люмпены, мелкие хулиганы, досрочно освобожденные уголовники, они убедительно просили тихих каирских обывателей повесить в витринах своих заведений отпечатанные в типографиях плакаты, где Мубарак-старший позировал вместе с Мубараком-младшим, символизируя стабильность и преемственность. «Фейсбук» и «Ютуб» в эти дни сообщали о многотысячных нарушениях в подсчете голосов.

Декабрь и январь, казалось, не сулили властям никаких неприятностей. Мубарак лечился то в Германии, то дома, а политические прогнозы и слухи не выходили за пределы обсуждения того, как «фараон» передаст власть своему первенцу. Правда, человек, просидевший на троне 30 лет, сообщил, что собирается вновь избраться «раисом» в сентябре 2011-го.

В конце декабря произошла революция в Тунисе. Но что такое Тунис и что такое Египет? О цепной реакции тогда и помыслить никто не мог. Но Египетская студенческая молодежь решила попробовать. «Фейсбук» вновь раскалился добела, стареть и растить внуков при династии Мубараков эти люди не хотели. Решили выйти на улицу 25 января, во вторник, всем сообща двинуться в центр. Инициатива получила поддержку. Около 20 тысяч человек подтвердили в сети свое участие. Позже официальные египетские СМИ сообщат о 10-15 тысячах манифестантов. Очевидцы говорили о 150 тысячах. Знакомые рахождения в цифрах? Их разогнали в течение трех-четырех часов, газом и дубинками, рассеяли по соседним улицам. До Тахрира они не дошли. Только 30-40 смельчаков остались митинговать в ограде каирского Союза журналистов. Но они вдруг почувствовали,что у них получилось, что их много. А когда вас много, ни полиция, ни спецназ, ни вездесущий Мухабарат уже не страшны. В воздухе запахло свободой, и они решили попробовать еще раз. В пятницу, 28-го, после полуденной молитвы.

В ответ Мубарак ввел в город 40 тысяч полицейскх, спецназовцев и тайных агентов. Глава МВД сделал грозное заявление. Человек 40 блогеров накануне отловили и отправили за решетку. Утром в пятницу в Каире отрубили интернет, а затем и сотовую связь. Но остановить людей уже не смогли. Сразу с нескольких сторон — от старого города, по набережной, от блошиного рынка и из французского квартала к Тахриру двинулись не слишком организованные колонны молодых людей. Их встретили газом и дубинками. Но людей становилось все больше. И разогнанные в одном месте демонстранты собирались и шли на пролом в другом. Пришла информация об акциях протеста в Александрии, в Суэце, в Порт-Саиде. На газ, на дубинки, на пластиковые пули ответили сначала камнями, затем бутылками с горючей смесью. И в какой-то момент полицейские дрогнули. Вдруг оказалось, что эти простые деревенские парни из бедных семей совсем не горят желанием умирать за династию и деньги Мубарака. А манифестанты, напротив, не собираются ни сдаваться, ни отступать.

К вечеру президент объявил о введении комендантского часа в Каире. В город вошла бронетехника. Но то ли никто так и не осмелился отдать приказа стрелять по толпе, то ли — и это вероятнее всего — никто не собирался этот приказ выполнять... 

Мальчишки вокруг танков и мальчишки в танках братались, обнимались, фотографировались. Ближе к ночи одна из молодежных групп забросала коктейлями Молотова офис ЦК правящей национал-демократической партии. И вот удивительная вещь! Никто из членов и руководителей НДП не поспешил тушить свой штаб. Так бетонная серая коробка и горела четыря дня кряду, пока не выгорела полностью. И с того момента ни о партии, ни о членстве в ней не вспоминал никто из нескольких миллионов ее «верных» адептов.

К ночи власть пошла на грандиозную провокацию. Некие люди в масках, перебив охрану, открыли ворота тюрем в предместьях Каира. На свободе оказались тысячи уголовников. Полиция, еще недавно наводнявшая город, исчезла с улиц, будто ее и не было вовсе. Начались грабежи и погромы. Били витрины, курочили банкоматы, врывались в квартиры благополучных районов. В ответ жители города создали отряды самообороны. В оцеплениях на каждом перекрестке, у любого двора, на мостах, на площадях, везде, посменно и круглосуточно дежурили все — от мала до велика. Вооружались палками, тесаками, пневматикой. Эти же народные дружины регулировали уличное движение, следили за порядком и чистотой. Жители города вдруг продемонстрировали власти, что способны обойтись и без нее. И власть поняла, что совершила очередную ошибку. Еще через два дня из близлежащих предместий, деревень и окраин рейсовыми автобусами стали свозить людей. Они называли себя членами профсоюзов, несли в руках портреты Мубарака, скандировали партиные речевки. 

Тысяч 40 собрались на набережной у Гостелерадио. Еще тысяч 20 пришли со строны Гизы. Впереди колонн появились организаторы из той самой «балтагии». Они повели людей в рукопашную на тех, кто уже третьи сутки удерживал центральную площадь Египта, Тахрир. Раз за разом, волна за волной, они шли в атаку. С камнями, арматурой, заточками, но тщетно.

Тахрир устоял. Ибо даже штурмовики из балтагии, готовые запугать, избить и даже убить за несколько фунтов, совершенно не собирались погибать за престарелого Хозяина. При этом, надежда и опора Мубарака, выпестованная им, прикормленная, казалось бы, армия безмолствовала. Военные лишь патрулировали несколько ключевых объектов в столице, охраняли особо значимые здания, но никто не вмешивался в происходящее. И те, кто начинал революцию, вдруг поняли, власть колеблется и отступает. А они побеждают.

На следующий день на Тахрир вышло около 300 тысяч человек. Около 200 тысяч заняли набережную в Александрии. Десятки тысяч митинговали, осаждали правительственные офисы и брали штурмом полицейские участки в Суэце и Порт-Саиде. Мубарак обратился к нации, обещал реформы, отправил в отставку правительство, назначил новое, поклялся, что не будет избираться в сентябре. Но было поздно. Собравшиеся на площадях уже не хотели отдельных реформ. Они требовали полного демонтажа режима. Они хотели немедленной отставки бессменного правителя страны. Они были опьянены воздухом свободы и надежд. От Мубарака отвернулся генералитет. Он вдруг понял, что в этой стране нет никого, кто готов доказать ему свою преданность. На самолете египетских ВВС он вылетит в свою резиденцию на берегу Красного моря в Шарм-эль-Шейх и спустя несколько дней отречется от власти.