Девушка пела в церковном хоре...

Реплика Веры Копыловой, корреспондента отдела культуры

«И голос был сладок, и луч был тонок, и только высоко, у Царских Врат...» Это из Блока, стихотворение написано в год переворота, в 1905-м. Но я, конечно, не о Блоке. Я о панк-молебне, который «отслужила» группа «Pussy Riot» 21 февраля в храме Христа Спасителя.

Жили-были дед да баба. И пошли эти условные дед да баба однажды в символ и оплот православной церкви — храм Христа Спасителя. Чтобы поставить свечку за свою, предположим, болящую внучку. И еще за то, чтобы не было войны. Стоя у иконы Матери с Младенцем, они услышали крики. Все произошло очень быстро: несколько девушек в ярких платьях и масках а-ля киллер подключили аппаратуру, подскочили к алтарю и запели. Охранники пытались стаскивать исполнительниц с амвона, стягивать с них маски, это не удавалось, девушки допели и дотанцевали, панк-рок отыграл свое... Но деду и бабке было уже все равно. Они вышли из храма, перекрестились в последний раз и медленно побрели к дому.

Что было дальше? Участницы группы Pussy Riot, среди которых была активистка арт-группы «Война», участвовавшая когда-то в акции «Е...сь за наследника медвежонка» в Зоологическом музее, скрывались от полиции — точнее, просто не появлялись по месту прописки. Вчера их задержали «по подозрению в совершении преступления, выразившегося в грубом нарушении общественного порядка по мотивам в том числе религиозной ненависти, совершенного группой лиц по предварительному сговору». На них заведено уголовное дело. Двоих из задержанных, впрочем, из участка отпустили.

О чем хотели крикнуть деду и бабке эти девушки? К слову, певицами их назвать сложно, достаточно послушать другие их композиции, чтобы понять: ни голоса, ни слуха, одна только голая гражданская позиция.

О чем они хотели провизжать так, чтобы этот народный вопль навсегда остался там, в храме, среди золота и свечного блеска, и желательно эхом отзывался на все последующие госмолебны и госпеснопения?

О том, что все ложь. Что «черные рясы» и «золотые погоны», о которых поется в их песне, РПЦ и КГБ, власть и попы у нас как левый и правый браслет наручников, которыми сцеплены руки народа. Что все схвачено, проплачено, перехвачено. О том, что выборы сфальсифицированы, что любой выпуск теленовостей врет. В конце концов, о том, что кому-то в этой стране досталось все, а вам, дед и баба, ничего...

Что, дед да баба, скажете, все это не так? Вы не согласны, что ли? Вы что, ослепли?

Все так. Вы не ослепли.

Почему же тогда вам, дед да баба, так мерзко, противно, как будто в душу плюнули? Почему так отвратительны вам показались эти девушки, размахивающие ногами в тяжелых ботинках и разноцветных штанах на амвоне? Почему их песня в стиле панк-рок была для вас так похожа на свиное визжание?

Может быть, потому, что это золото окладов, эти цветы, эти свечи, это невыразимое в глазах святых на иконах — последнее, что у вас осталось. Может, для вас это не место для митингов. Может, только туда — будь то храм Христа Спасителя, или Донской монастырь, или храм Сергия Радонежского в Крапивниках, или собор Покрова Богородицы в Измайлове, или храм Матроны Московской на Таганке — вы приходите по доброй воле. Там вы люди, а не граждане, не народ, не электорат, не лохи, не бараны. Там то неземное, во что вы верите.

А может, вам просто кажется это богохульством, и вы четко знаете, что это такое — богохульство.

А может, вы просто Блока любите.

Девушка пела в церковном хоре

О всех усталых в чужом краю...