Пиаристический акт: о покушении на Путина

Кандидат в президенты хладнокровно отреагировал на сообщение Первого телеканала. Он не боится покушений, сказал Владимир Владимирович, он привык, это ему не мешает. Поэтому охрану свою усиливать он не станет: зачем? Таким образом, сюжет обрел завершенность.

Имеются злоумышленники, снимавшие квартиру в центре Одессы, чтобы совершать теракты в Москве. В телерепортаже обнародована сенсационная новость, которую добыли российские журналисты. Эту новость прокомментировал премьер-министр - в своем неповторимом стиле, с обязательной в последние дни цитатой из классики. "Умремте ж под Москвой", - заявил он, точнее: "Иных уж нет, а те далече", - но это в сущности неважно. Важно, что до выборов считанные дни, как Сади некогда сказал. Еще важнее, что главный наш претендент окончательно определился со своим электоратом. Наверняка ведь среди его советников были люди, которые говорили, что это грубоватая работа: теракт накануне выборов. Вне зависимости от того, как это делалось в Одессе, всерьез или ради хохмы. Победа все равно неизбежна, рейтинги хорошие, а если прикремленные социологи даже и привирают, то жизнь волшебным образом подтвердит их правоту. Да и теракты незадолго до всенародного голосования уже раскрывались, а народ у нас злопамятный и может кощунственно откликнуться на свежую новость. Подобного рода советы были, по-видимому, отвергнуты, и вряд ли по той причине, что Путин сам себе враг и втайне мечтает проиграть. Напротив. Тут речь идет о вещах куда более серьезных, нежели бомба на Первом канале, продемонстрированная для того, чтобы напоследок напугать колеблющегося избирателя. Скорее о самой России и ее народе, каким он представляется Владимиру Владимировичу.

Это очень простодушный, доверчивый, незамысловатый народ. Ревущий "да!", когда его спрашивают про любовь к Родине. А разные там несогласные, записывающие свои демонстрации на частных квартирах, - это накипь, зажравшаяся интеллигенция, говно нации, как верно процитировал начальник его штаба, отобранный по тому же признаку простодушия и незамысловатости. Народ не колеблется, полагает национальный лидер, но в смысле политическом еще недостаточно активен - в отличие от тех, кто в силу своего грузинского происхождения шакалит в Йельском университете на деньги Госдепа.

Вот этот-то народ и надо приободрить, сгоняя для его же пользы на Поклонную или в Лужники, а потом и к урнам. А для мобилизации все средства хороши, в том числе и репортаж из Одессы. Поверят, как раньше верили во все, что транслировали гостелеканалы. Соответствует ли эта картина реальности? Если вспоминать нулевые годы, начавшиеся жуткой осенью 1999-го, то ответ прост и безнадежен. Если же всерьез задуматься о тех событиях, которые начались в декабре прошлого года, то ситуация выглядит не столь очевидной. И более всего тут вспоминаются даже не оппозиционеры, вышедшие на Болотную, Сахарова и замкнувшие Садовое кольцо, а те, кого сгоняли и свозили слушать Кургиняна и Путина. Разные там были лица, но более всего запомнились соотечественники, которые пришли честно заработать 500 рублей, помитинговав за нацлидера, и долго потом унижались, вымаливая обещанное. На самом деле это народ, который уже давно не верит никому, начиная с Путина. Но моральных сил пойти против начальства или отказаться от бабла у него нет, а вот проголосовать тайно за кого-нибудь, кто не измывался над ним в последние два месяца, такой народ вполне может. И если чего и боится наш массовый избиратель, то неизвестности, которую сулит ему неведомый вождь - из тех, кого допустили к выборам. И только страх этой неизвестности, а вовсе не "стабильность" или ежедневный бездарный агитпроп могут заставить его проголосовать за Путина.

История с терактом - одна из многих ошибок, допущенных путинскими пиарщиками накануне выборов. Просчетов, основанных на ложном представлении о детской доверчивости очень взрослого российского избирателя. Если бы власть была поумней, то свой контртеррористический эксклюзив она бы приберегла на потом: выглядело бы и серьезней, и достоверней. Но ставка на дураков сделана уже очень давно, слишком давно, чтобы перестраиваться на ходу и учиться разговаривать с людьми всерьез. Да этому и не научишься, если никогда не умел.