Американская школа как будущее российского образования

Российское образование следует за западными моделями – это ни для кого не секрет. Их адаптация на российской почве осложнена двумя факторами: каждое новшество переформатирует несовместимую с ними советскую систему. Это, во-первых, а во-вторых, управляемость российского общества гораздо ниже западной. Как нелицензионная операционная система на компьютер, западная модель образования в России устанавливается с ошибками, потому что у власти нет многих из тех рычагов, которыми управляется общество на Западе. Собственно, образование и есть один из самых мощных рычагов управления. Тем интереснее «заглянуть в будущее» российского образования.

Под «ювенальной юстицией» в России сейчас понимают новые законы и практики их применения, которые зачастую ведут к ограничению контроля родителей над детьми, а в некоторых случаях – их отъему. Те же практики в США известны под зонтичным термином «права детей». В американской практике существует понятие «надругательства» над детьми, которое подразделяется на физическое, вербальное и половое. Эти термины хорошо известны не только юристам и полицейским, они глубоко вошли в повседневную американскую жизнь. На практике их влияние может выглядеть так: ребенку в школе читают семинары о «насилии родителей». На семинарах перечисляются признаки этого насилия. В их числе повышенный голос, шлепки и удары. Следом ребенок получает телефон государственной службы, по которому он может пожаловаться на родителей. Ребенка также учат обращаться непосредственно в полицию, если он чувствует насилие над собой. Кроме того, в законодательстве штатов существует понятие «домашнее насилие». Оно уголовно наказуемо.

На практике это сочетание информации, предоставляемой школьникам, и законов приводит к тому, что по одному звонку несовершеннолетнего ребенка в полицию отец или мать могут попасть в тюрьму, а в ряде случаев и лишиться родительских прав. Это случается далеко не в каждой семье, но влияние эти практики оказывают буквально на всех. Они ставят ребенка и родителей перед выбором: либо отказаться от традиционных методов воспитания, которые включают определенную долю насилия в арсенале воздействия на ребенка, либо рисковать оказаться в тюрьме или даже лишиться родительских прав. Ключевое место в этой системе воздействия государства на семью занимает принятие решений ребенком. Именно ему дают выбор, что считать насилием по отношению к себе и обращаться ли в полицию и гос. службы. Следует подчеркнуть, что смысл слов «ювенальная юстиция», строго говоря, как раз в том, чтобы ограничить несовершеннолетних от всей строгости закона и признать их дееспособность отличной от дееспособности взрослого человека.

Другая особенность американских школ далеко не так заметна, как громкие дела о «домашнем насилии». В школах, публичных и частных, существует рабочее место так называемого «школьного консультанта». Роль консультантов менялась, и их сегодняшние функции сформировались сравнительно недавно – в 90-е и начале 2000-х. Они призваны давать наставления ученикам в их проблемах с обучением. Однако, этим их деятельность не ограничивается. Они выступают в качестве наблюдателей и связного звена между школой и психиатрами, школой и полицией. При этом, сами они не являются ни психологами, ни даже преподавателями.

В американскую психиатрическую практику введен диагноз «синдром дефицита внимания с гиперактивностью» или кратко СДВГ. У него нет четкого определения, и его диагностика сопряжена с целым рядом проблем, прежде всего, потому, что практически любой ребенок в той или иной мере испытывает дефицит внимания и физическую гиперактивность. Об этом говорят и данные эпидемиологии: до 5% детей в США диагностируется с СДВГ. Американским детям часто ставят другие психиатрические диагнозы: «депрессия и дефицит внимания», «депрессия», «гиперактивность», «МДП», «тревожное расстройство», «синдром навязчивых состояний», «расстройство настроения», «вызывающее оппозиционное расстройство», «расстройство поведения» и еще с полдюжины других расстройств.

Консультанты - это первое звено, которое ведет к постановке такого диагноза ребенку. Все, кто обращается к ним за помощью и те, кого они сами определяют как отличающихся от массы (детей с отклонениями) становятся кандидатами на поход к психологу или психиатру. Далее происходит тестирование, результат которого достаточно предсказуем. Практически у любого ребенка можно найти отклонения от «нормы» и определить тот или иной вид «расстройства», особенно если он попадает на глаза психологу в неподходящем возрасте.

Казалось бы, с такими почти шуточными диагнозами как «расстройство настроения» или «расстройство поведения», работать нет смысла, да это и невозможно. Лечить их все равно что переделывать характер. И вот тут начинается самое интересное.

Перед нами графики применения лекарственных препаратов в США на тысячу учеников. Эти средства (альфа-агонисты) выписываются против СДВГ. По большей части это один и тот же препарат «клонидин». Его применение среди детей и подростков с 87-го по 96-ой год выросло минимум на порядок. Верхняя линия – данные по штатам Среднего Запада, средняя – штатам Атлантического побережья, нижняя – по данным национальных организаций здравоохранения. В целом молодые люди возрастом до 20-ти лет стали получать в 2-3 раза больше лекарственных препаратов за это десятилетие (совпавшее, стоит заметить, с новым определение роли школьных консультантов в американских школах). Больше стали употреблять не только клонидина, но и нейролептиков, «стабилизаторов настроения», антидепрессантов. Всего на лекарствах «сидело» около 6% молодых людей в США в 96-ом году. С тех пор их число только выросло (общедоступных данных на эту тему нет). Примечательно, что препараты, применяемые сегодня для лечения расстройств поведения у школьников разрабатывались для взрослых до того, как диагнозы расстройств детского поведения вошли в широкую практику.

Опросы школьных консультантов показали, что среди учеников, получающих лекарства, более всего лечатся от СДВГ – это 94% случаев. Почти так же часто, в 80% случаев, ученики принимают препараты от расстройства дефицита внимания и от депрессии (тоже 80%). Идут споры, что вызывает столь высокий уровень самоубийств среди молодых людей в США. В возрасте от 15-ти до 19-ти лет это 7 случаев на 100 тыс., а в возрасте 20-24 года это почти 13 случаев на 100 тыс. молодых людей. В 2004-ом году уровень самоубийств среди молодых подскочил в США на 8% за один год. В этом же году наблюдалось снижение числа рецептов на антидепрессанты молодым. Некоторые исследования показали, что снижение назначений Прозака молодым американцам всего на несколько процентов совпадают с ростом числа самоубийств на 14%. Доказать причинную связь сложно, но не для кого не секрет, что один из побочных эффектов по прекращению применения антидепрессантов и Прозака в частности это склонность к самоубийству. На практике это означает, что многие люди, начавшие применять антидепрессанты, не в состоянии жить без них. Это особенно касается подростков.

Для полноты картины – еще одна деталь. Препараты выдаются ученикам прямо в школе. В некоторых из них есть медсестра, но во многих она приходит лишь иногда или же ее вообще нет. В этих случаях препараты могут выдаваться ученикам секретаршами, учителями, а в ряде случаев учащиеся сами берут препараты с полок и принимают их.

Вся логика российских образовательных реформ подсказывает, что подобные практики в той или иной форме появятся и в России. Наши преимущество перед американцами в том, что мы можем заранее узнать, к чему ведут начатые изменения. Нужны ли они в России? Давайте отвечать на этот вопрос с фактами в руках.