Юрий Болдырев: сдаемся "истинно демократично"?

События два: саммит «Большой двадцатки» и, вроде как, подтвержденное на этом мероприятии нашим президентом согласие России на вступление в ВТО на условиях компромисса с Грузией, предложенного швейцарскими посредниками. Есть еще, конечно, и официальное начало предвыборной агитации, причем, обещают даже и теледебаты, но событие ли это действительно – в наших реальных условиях?

Итак, не только сам поток информации с саммита, но и выводы аналитиков однозначны: саммит не привел практически ни к каким значимым решениям. Но, понятно, не саммит виноват – руководители двадцати крупнейших и сильнейших государств мира, а также и стоящие за ними правительства, парламенты, экономические элиты и, собственно, народы и государства оказываются в нынешних условиях практически не способны принять какие-либо взаимоприемлемые решения, которые позволили бы не только не допустить дальнейшего развития глобального кризиса, но даже и хотя бы как-то всерьез смягчить его действие. Единственное, чего, очевидно, удалось добиться, это недопущения включения механизмов прямой демократии, в частности, в стране, находящейся в сложнейшем положении – в Греции. Удалось так надавить на премьера Греции, что он отменил ранее намеченный референдум по вопросу о принятии или непринятии требований партнеров по Евросоюзу в рамках программы помощи ЕС тонущей под грузом долгов стране. И здесь всех можно понять. С одной стороны, как Германии и Франции уже прямо сейчас оказывать Греции помощь – списывать до половины долга, если условия, на которых эта помощь оказывается, еще только подлежат рассмотрению на референдуме? Но, с другой стороны, если вопрос об условиях помощи был вынесен на референдум, то, очевидно, условия эти вовсе не безобидны. Кстати, и пример украинский здесь весьма кстати: если можно посадить бывшего премьера за превышение полномочий при подписании газовых контрактов, то почему бы в будущем не поставить вопрос о соответствии принятия этих небезобидных условий помощи и в отношении греческого премьера?

И, наконец, обращаю внимание на контекст: в условиях ярко выраженного курса Запада на уже неприкрыто насильственное насаждение по всему мира того варианта правления, который они именуют демократией, в условиях, когда ради насаждения этой схемы правления и соответствующих политических режимов сотни тысяч погибших под ракетами и бомбами считаются ценой уже, вроде как, и вполне приемлемой, тем не менее, референдум в самой, без преувеличения, колыбели европейской цивилизации по базисным условиям дальнейшей жизни вызывает резкое неприятие. Не парадокс? Парадокс очевидный, и потому возникают попытки оправдаться: мол, несогласие партнеров по ЕС вызвал не сам референдум, а только лишь непредупреждение партнеров об этом мероприятии. Не смешно? Партнеры по ЕС живут в вакууме, с ватой в ушах и шорами на глазах, а референдум в Греции пытались провести секретно и тайно – так, чтобы об этом никто не знал? Или же истинная причина в одном, а объяснение приплетается совершенно иное?

Кстати, напомню, ведь несколько ранее и референдум в Исландии – по вопросу о том, брать ли на себя государству, а значит и всем гражданам, долги исландских банков перед европейскими партнерами – вызвал точно такое же неприятие. С той лишь разницей, что адекватного и столь же эффективного инструмента давления на Исландию тогда в руках у европейских партнеров не нашлось. Что ж, значит, кризис кого-то и чему-то все-таки учит. И на данном примере видно, кого и чему: европейские элиты кризис учит вовремя пресекать даже зачатки и попытки граждан и народов использовать демократические инструменты и институты для реального решения своих жизненных проблем.

Но вернемся и к экономической составляющей проблематики. Все происходящее и обсуждаемое очень напоминает мне дискуссии вокруг философского камня: как из не золота сделать золото, или шире – как из ничего сделать нечто. Поясню. Можно до бесконечности обсуждать финансовые инструменты и нюансы ужесточения их регулирования – дело вполне благое и небесполезное. И, кстати, те меры, которые в ряде стран уже приняты (по контролю и регулированию хедж-фондов и т.п.), еще до последнего саммита, вполне соответствуют возврату к хотя бы минимуму здравого смысла. Можно требовать дальнейшего ужесточения бюджетной политики в странах-должниках – дело тоже возможное, хотя и. очевидно, неминуемо ведущее к снижению социального обеспечения граждан и их жизненного уровня. Можно даже и дойти до небывалого ранее: поставить бюджетную политику одной из ведущих стран мира – Италии - под контроль МВФ. Последнее дело весьма любопытное: очень и очень даже интересно, будет ли в рекомендациях и неформальных требованиях МВФ (находящих затем свое отражение в плановых и отчетных документах правительства Италии) применительно к, безусловно, своим, то же, что содержалось в таких требованиях в свое время применительно к нам, в частности, ограничение независимого парламентского контроля за деятельностью правительства и т.п.? Но обращаю внимание на главное: ведь не только не решается, но даже и не ставится ключевой вопрос. А именно: за счет чего, за счет выпуска какой продукции и ее сбыта на каких рынках, а также и за счет каких целенаправленно используемых инструментов самостоятельной финансово-экономической политики (которой, как минимум, в части финансовой, у относительно малых стран зоны евро в принципе нет и быть не может) экономика той же, например, Греции должна стать здоровой и обеспечивающей страну и ее граждан необходимым объемом материальных и финансовых ресурсов? Но обсуждать последнее, как известно, никак недопустимо. Обсуждать можно только универсальные правила. А то, что по этим правилам многие просто обречены не только не победить, но даже и не выжить – совершенно сознательно и лицемерно упускается из виду…

В этой связи самое время вернуться и к вопросу о вступлении России в ВТО. Но предварительно никак не могу, уж извините, не позлорадствовать. Что-то ничего не слышно о полном и окончательном крахе греческой или итальянской модели? А сколько подобных широковещательных заявлений было еще совсем недавно в отношении Белоруссии? И здесь нет никакой необходимости заниматься ретушированием действительности: проблемы у белорусской экономики, а, значит, и у социальной сферы, на самом деле, серьезные. Решаемые ли? Встречный вопрос: а у Греции они решаемые ли? Или даже у Италии – разрешимые ли самостоятельно? Или же, может быть, разрешить их и удастся, но исключительно с помощью партнеров – по ЕС, а также теперь еще Россия почему-то решила, уж извините, подсуетиться. Поясню использование термина, несущего явно негативный оттенок. Почему же Белоруссии – своему объективно стратегическому союзнику – мы оказать помощь не спешим или, как минимум, обусловливаем это набором разнообразных политических и/или экономических условий, а ЕС свою помощь, буквально, сами навязываем, просто рвемся быть среди первых, и, обращаю внимание, никак не обусловливая ее предоставление какими-либо политическими или экономическими требованиями. И это притом, что серьезных, жизненно для нас важных конфликтных вопросов у нас с ЕС несопоставимо больше, нежели с Белоруссией. Достаточно напомнить хотя бы лишь о согласии стран ЕС на размещение на их территории средств американской противоракетной обороны – тех самых, в отношении которых США отказались дать нам гарантии ненаправленности системы против России...

И еще, до вопроса о нашем планируемом «триумфальном» вступлении в ВТО: а о крахе украинской модели экономики почему нет повсеместного звона – аналогичного тому, что был по отношении к модели белорусской? Казалось бы, все совершенно очевидно: взял слово – держи, подписал контракт – выполняй. Нерентабельна украинская экономика при таких ценах на газ – так это разве не свидетельство «краха» этой экономики? Говорите, мировые цены на газ с тех пор снизились? Верно. Но до того, напомню, они росли. И, в условиях долгосрочных контрактов, были примеры и обратного – когда по долгосрочным контрактам Россия вынуждена была поставлять газ по ценам, уже явно заведомо заниженным по сравнению с рыночными или высчитывавшимися в привязке к рыночной цене нефти. Но тогда это никем и никак не рассматривалось как форс-мажор и никоим образом не вело к повышению цены. Почему же при снижении мировых цен стандарт поведения предлагается противоположный?

В то же время, в данном случае нам явно есть чему у Украины поучиться. Оставим в стороне вопрос о политической составляющей суда над Тимошенко (как методе устранения политического конкурента), но рассмотрим лишь чисто экономическую составляющую. Рассматривают украинские власти действующие газовые контракты как невыгодные стране, хотят их разорвать – к чему прибегают? Правильно – к рассмотрению вопроса условий их заключения, приглядываются пристально, не было ли там коррупционной составляющей.

Если была, то виновных – под суд, а контракты затем пытаться оспорить как коррупционные и кабальные в международных судах. Логично? Логично. Соответствует национальным интересам? Безусловно. Более того, способствует ли оздоровлению экономического и морального климата в стране, большей ответственности руководителей? Если осуществлять все это последовательно, то, безусловно. При этом вопрос о том, обоснованно ли использование данного метода действия в конкретном случае с Тимошенко и газовыми контрактами, была ли там коррупционная составляющая, будут ли украинские власти далее подавать в международные суды и выиграют ли в этом случае иски, оставляю за скобками – просто, разумеется, не знаю. Но сравним это с нами, с некоторыми важнейшими вопросами нашей новейшей истории.

Когда в начале-середине двухтысячных годов, по мере роста мировых цен на нефть, нынешняя наша власть осознала, сколь невыгодны России и сколь кабальны для нас заключенные «соглашения о разделе продукции» на Сахалине, в ее распоряжении было несколько вариантов действия. И один из них – в точности тот, который применяют сейчас украинские власти. С той лишь разницей, что если в украинском случае вопрос о наличии или отсутствии в газовых контрактах коррупционной составляющей остается спорным и, по оценкам многих экспертов, толком не только не доказанным, но даже и по косвенным признакам не наблюдаемым, то в отношении истории «соглашений о разделе продукции» все достаточно точно задокументировано, наблюдаемо, доказуемо и даже, в общем-то, очевидно. Более того, в том числе, на страницах «Столетия» (эти публикации и сейчас легко поднять), я настаивал тогда на том, что это самый не только экономически обоснованный метод действия, но и важный с точки зрения принципиального оздоровления всей нашей экономической жизни и политической системы. Однако наши власти, как известно, пошли тогда по другому пути: в связи с тем, что в рамках совершенно кабальных для России заключенных контрактов инвестор обоснованно почувствовал себя уже абсолютно бесконтрольным, безнаказанным и неуязвимым, его, что называется, понесло, и он начал отступать даже и от этих контрактов, на чем, в частности на явных экологических нарушениях, его и подловили. И, к сожалению, по Сахалину, вместо большого процесса по полному расторжению заведомо кабальных контрактов, ограничились давлением, приведшим к банальному переделу собственности – передаче контроля за соглашениями российским компаниям, в том числе, контролируемым государством. Что теоретически позволяет повернуть исполнение контрактов в большей степени в интересах России и тем самым фактически снизить ущербы нашей стране. Но, специально это подчеркиваю, никак не меняет и не отменяет изначальной кабальной сути этих контрактов – просто выгодоприобретатель зарубежный теперь вынужден «поделиться» с выгодоприобретателем российским и, частично, с нашим государством. Но, опять же, подчеркиваю, с нашим государством - лишь до тех пор, пока не пройдет очередная уже планируемая волна приватизации, которая из числа выгодоприобретателей этих контрактов наше государство, то есть, нас с вами, может запросто и снова исключить…

И, кстати, здесь же заодно отвечу и на вопрос одного нашего комментатора к предыдущим статьям – об ответе Явлинского на вопрос о его ответственности за ныне реализуемые соглашения о разделе продукции. Прямо человек в данном случае, когда говорит, что не имеет к условиям этих соглашений никакого отношения, лжет или же лишь «интеллигентненько» так лукавит, судите сами.

Первые два соглашения по Сахалину были подписаны руководителями транснациональных корпораций и нашим правительством до принятия и введения в действие закона «О соглашениях о разделе продукции», но вступить в действие не могли – требовался закон, который их легализовал бы, и этот закон интенсивно лоббировался. Если читатель внимательно прочитает тексты этих соглашений и вариант закона, пролоббированный моей тогдашней партией «Яблоко» и принятый Думой, но, после трехмесячной борьбы, отклоненный нами в Совете Федерации, он не найдет в законе (в том, уже принятом Думой, но остановленном нами) ничего существенного, что бы противоречило этим соглашениям. Более того, в пролоббированном законе было сказано ясно и однозначно, что если нормы подписанного соглашения вступают в противоречие с действующим российским законодательством, то действуют нормы соглашения. Исчерпывающе. То есть, как минимум, если бы даже и остановиться на этом этапе (предположим, Совет Федерации тогда не отклонил бы пролоббированный и принятый Думой закон), то утверждать, что лидер партии и руководитель фракции, пролоббировавшей закон и далее отстаивавший его в неизменном виде до последнего, не имеет отношения к тем конкретным соглашениям, которые он изо всех сил таким образом пытался покрыть и прикрыть, как минимум, нечестно.

Но и далее. Тот вариант закона, который был скорректирован нами в согласительной комиссии и затем принят и Думой, и затем Советом Федерации, подписан Президентом и вступил в действие, в общем случае уже не допускает ни варварского общего приоритета частных соглашений над российским законодательством, ни массы конкретных норм, делающих, например, конкретные сахалинские соглашения для нас кабальными. Почему же тогда действуют кабальные сахалинские соглашения? Да потому, что введение в действие уже подписанных соглашений (на тот момент их было два, но правительство поспешило срочно, до введения закона в действие, подписать и третье) – это было компромиссное требование в согласительной комиссии. Чье же требование? Может быть, тех, кто из Совета Федерации остановил «яблочный» вариант закона? Напротив – представителей того же «Яблока» (их в согласительной комиссии от Думы было сразу двое), а также депутата от Сахалинской области, который открытым текстом говорил, что он здесь лоббирует эти конкретные два соглашения, а все остальное его не интересует – он на условиях этого компромисса был готов проголосовать за ключевые поправки Совета Федерации к закону (распространяемые на общий случай, но не на два сахалинских соглашения). И ради голоса этого сахалинского лоббиста мы были вынуждены пойти на компромисс. И лидер фракции и руководитель партии к этому их требованию (на которое, повторю, мы пошли как на тяжелый вынужденный компромисс) не имеет отношения? Даже если и потом вся фракция голосовала против варианта согласительной комиссии – предпочитая изначальный вариант свой, распространяющий колониальные и кабальные правила и нормы на все возможные будущие соглашения?

Соврамши единожды – кто тебе после поверит? А если уже не единожды, а, на протяжении уже полутора десятков лет, регулярно?

И самая тяжелая тема – наше, теперь уже, похоже, неотвратимое вступление в ВТО. Да еще и на условиях, которые издания, даже и не относимые к сколько-нибудь оппозиционным, тем не менее, вынуждены были определить как неприкрыто ограничивающие суверенитет России. В прошлой статье я задавался вопросом, как отреагировали бы США, если бы мы им предложили осуществлять «независимый» мониторинг грузопотоков между ними и, например, Канадой? Аналогичным вопросом задались и авторы во многих других изданиях. И ответ у всей и всегда однозначный – послали бы далеко-далеко. И как такое «компромиссное» предложение мог поддержать наш президент, пойти на такое унижение и фактически нивелирование результатов августовской 2008 года войны - вроде как лидер страны, являющейся членом группы из двадцати самых влиятельных стран мира и, даже более того, страны, являющейся постоянным членом Совбеза ООН? Стыд и позор. Если есть тема, достойная обсуждения в ходе начавшейся предвыборной кампании, то вот она: наше вступление в ВТО - даже не в международную организацию, где у всех равные права, а всего лишь, по существу, в международный торговый клуб, где на «новичке» каждый «старик» может, что называется «оттянуться по полной». И ради чего такое унижение? Допустимо ли оно? И на какого рода «компромисс» - фактический отказ и от собственного суверенитета, и от признания Южной Осетии и Абхазии независимыми государствами – ради этого наши правители идут…

Кстати, а если бы в России всерьез попытались бы эти вопросы вынести на референдум, как вы полагаете, Запад, безусловно, поддержал бы подобное проявление истинного народовластия? Или же, напротив, как и в случае Греции, счел бы это совершенно неуместным?

Но это – так, в очередной раз об известных двойных стандартах. Прежде всего, дело, разумеется, не в Западе, а в нас самих. И у нас самих на предвыборные дебаты на центральных телеканалах предусмотрительно выделено столько времени, что даже на постановку этих важнейших вопросов всерьез времени явно не хватит.