Силиконовая Белоруссия: развитие сферы IT

В последние шесть лет традиционно рабоче-крестьянская Белоруссия неожиданно стала одним из крупнейших в Восточной Европе производителей программного обеспечения. Местные "белые воротнички", с которыми пообщалась Юлия Вишневецкая, никак не могут избавиться от ощущения, что это какое-то недоразумение. текст:  фото: Иван Руднев / РИА Новости "Почему в Белоруссии так развита сфера IT? Да просто чиновники ничего в этом не понимают, вот и не лезут. Но от этого никто не застрахован - вполне возможно, что они разберутся, как этим можно пользоваться, и захотят отобрать".

Студент Слава недавно устроился на работу - разрабатывает движки интернет-магазинов для американской корпорации Oracle. Его непосредственный работодатель - компания Epam Systems, самый крупный аутсорсер в Восточной Европе, резидент белорусского Парка высоких технологий. Слава живет хорошо. В первый год его зарплата составила около 800 долларов - в четыре раза выше, чем средняя по стране. В прошлом году, когда из-за валютного кризиса все подорожало в три раза, Слава стал в три раза богаче.

"Хочешь разгружать вагоны - иди учиться на экономиста. Хочешь заработать - иди в программисты". Так белорусская молодежь сейчас видит перспективы рынка труда. За последние несколько лет в Белоруссии программисты стали самыми востребованными людьми. Студенты технических вузов с первого курса находят работу, если они умеют, например, тестировать скрипты. А зарплата высококвалифицированного IT-специалиста, способного, например, поддерживать систему безопасности американского банка, как жалуются чиновники, уже сравнима с зарплатой белорусского министра.

"Программисты в Белоруссии - привилегированная каста, -  говорит Олег, сотрудник международной компании, занимающейся ИТ-консалтингом. - У нас супернеудачная экономическая политика, экономика стагнирует, кризис сумасшедший. Мы ведь не производим никаких достойных товаров - телевизоры собираются из китайских запчастей, это скрытый импорт. Вроде делаешь белорусское, а зарабатывают китайцы. А экспорт IT растет на 50 процентов в год. Это самое удачное мероприятие, которое было сделано государством в последнее время, - ослабить давление на айтишников и не мешать им вести бизнес".

Идея принадлежала помощнику Лукашенко Валерию Цепкало, который, пользуясь своим влиянием на президента, в 2005 году убедил его установить беспрецедентные налоговые льготы для фирм, производящих программные продукты. Юридически этот облегченный режим существует в форме виртуального Парка высоких технологий, на территории которого предприниматели могут пользоваться поддержкой государства. Это очень быстро дало результат: уже существовавшие к тому моменту аутсорсинговые компании перешли с "серой" бухгалтерии на "белую" и стали получать крупные заказы из Америки и Европы. В итоге Парк высоких технологий стал самой удачной на постсоветском пространстве попыткой выстроить нечто новое в области инноваций и модернизации.

"В Казахстане сделали аналогичную систему, но они пошли от выделения места, - объясняет политолог Юрий Шевцов. - А здесь пошли, как у нас говорят, от жизни. Парк высоких технологий - это экстерриториальное образование. Чтобы стать его резидентом, туда достаточно просто вступить. Цепкало стал решать проблемы, действительно волнующие бизнесменов: кому-то нужно снизить налоги, кому-то нужен участок под строительство коттеджа для ведущего программиста фирмы - он пробивает участок. Есть легенда, не знаю насколько соответствующая действительности, что российское "Сколково" появилось после того, как на Совете безопасности России стал обсуждаться вопрос об отъезде российских программистов в Минск. В Англию, в США - это еще куда ни шло, но в Минск..."

Когда-то Белоруссия была Силиконовой долиной Советского Союза: преподаватели технических ВУЗов рассказывают, как они 60-е годы конструировали ламповые ЭВМ "Минск-2", а потом разбирали на части первые компьютеры IBM, чтобы понять, как они устроены. Именно благодаря этому в Белоруссии отчасти сохранилась система подготовки кадров, позволяющая привлекать программистов к работе на зарубежные компании.

Конечно, Белоруссия - это далеко не Индия и не может с ней конкурировать хотя бы количественно. 15-20 тысяч белорусских программистов - это как одна небольшая индийская компания. Но для восточноевропейского государства это очень много - уже сейчас Парк высоких технологий делает ощутимый вклад в экономику страны: "Это по сути чистый доход, - объясняет Шевцов, - если Минский тракторный завод экспортирует в год, предположим, на миллиард, у него и промежуточный импорт будет миллионов 800: сырье, металлы, комплектующие. И в результате чистая доходность от экспорта индустриального типа оказывается относительно невысокой. А почти с нуля возникший Парк высоких технологий дает норму прибыли выше, чем громадное индустриальное предприятие, опекаемое изо всех сил государством. В Парк высоких технологий вкладываться не надо. Из-за девальвации им еще лучше стало. В прошлом году у них было около 200 миллионов экспорта, а в этом они уже к 300 приблизились".

Главная проблема на пути к тому, чтобы стать европейской Индией - это катастрофическая нехватка кадров. Недавно компании Парка высоких технологий даже договорились не переманивать друг у друга сотрудников, так как с каждым переходом программиста на более высокооплачиваемое место растет себестоимость продукта: сейчас работа программиста низового уровня стоит 20 долларов за человеко-час. Фирмы загружены заказами на полгода вперед, и где брать людей, по-прежнему непонятно: система белорусского образования все-таки не приспособлена для того, чтобы выпускать программистов в индийских количествах.

"Я учился в Университете информатики и радиоэлектроники на факультете информационных технологий и управления, - рассказывает программист Александр.

- Все талантливые студенты у нас учатся бесплатно, но после окончания они должны идти по распределению в какое-нибудь ужасное госпредприятие за мизерную зарплату, отрабатывая деньги, которые потратило на них государство. А если не хочешь - нужно оплатить свое образование, это где-то тысяч 10 долларов за пять лет. И пока не заплатишь, уехать никуда нельзя. Я после окончания университета проработал два года на фабрике с зарплатой 150 долларов. Где они еще найдут программиста за такие деньги?

Когда я своим знакомым в России про это рассказываю, они говорят: так это ж клево, не надо работу искать. А для меня это была личная трагедия: я стал зарабатывать в три раза меньше, чем получал, пока был студентом. Ничего, можно в это время заниматься саморазвитием. Такой дзен-буддизм. Но если, не дай бог, уедешь из Минска и попадешь по распределению в какое-нибудь провинциальное отделение банка - можно за два года потерять квалификацию. Чтобы этого не происходило, компании Парка вынуждены за выпускников давать университетам взятки - например, в виде компьютерных классов. У них есть определенные квоты: когда я учился, первые десять человек по успеваемости могли идти в компании Парка, а остальные - в госпредприятия по распределению. И даже чтобы отвоевать эти десять мест, компаниям приходилось сражаться.

Мне кажется, это большая проблема, которую государство пропускает мимо ушей. Может даже до коллапса дойти - очень срочно и очень быстро нужно расширять набор в университетах. У нас президент награждает комбайнеров, лично следит за уборочной. А я бы на их месте максимально развивал IT-бизнес".

Остроумную идею решения кадровой проблемы предложил глава компании Бел-Хард Игорь Мамоненко: он считает, что бухгалтеры могли бы переучиться на программистов - как когда в перестройку инженеры переучивались на бухгалтеров. А для этого надо всего-навсего упростить налоговое законодательство и систему бухгалтерского учета - не только для программистов, но и для всех:

"Если мы возьмем любого бухгалтера, то, во-первых, он уже умеет работать на компьютере, - говорит Мамоненко в интервью изданию "Компьютерные вести". - Второе: ему свойственны, так сказать, качества прецизионности. То есть он не делает ошибок в цифрах. Он умеет работать с программным обеспечением. Сейчас, по данным Всемирного банка, в Беларуси у фирмы на бухгалтерский учет уходит в среднем 900 часов в год. Средняя цифра по миру - 160 часов. А в Объединенных Арабских Эмиратах вообще уходит 12 часов. Поэтому если мы время на бухгалтерию сократим хотя бы в пять раз, то от 400 тысяч бухгалтеров мы оставим 80 тысяч.  А 320 тысяч человек у нас высвободятся. Конечно, это не должно произойти одномоментно - мы рассчитываем примерно на пять лет. То есть специалисты будут постепенно высвобождаться из бухгалтерской сферы, сфера образования их будет "подхватывать". Также никто не спорит с тем, что предоставление льгот привлечет в Беларусь всех мировых лидеров в области IT-образования".

Мамоненко считает, что, если этот проект удастся, переученные бухгалтеры смогут приносить в страну около 7 миллиардов долларов в год:  "Если 150 тысяч индусов в одной компании зарабатывают 10 миллиардов долларов, то почему 300 тысяч белорусов не могут заработать 7 млрд? Мы просто умножили 300 тысяч человек на 15 долларов за человеко-час и отняли 20 процентов, традиционно приходящиеся на время отпусков и учебы".

Другая проблема, логичным образом проистекающая из всего этого, - утечка мозгов за рубеж. Александр считает, что аутсорсинговая модель этому способствует: "Если человек нравится, его переманивают на Запад. В последние два года из моего близкого окружения уехали человек шесть. Если уедешь программистом в Штаты - через три года будешь жить в своем доме, зарабатывать нормальные деньги, ездить на хорошей машине. Штаты - страна возможностей, а у нас - страна невозможностей. Ты можешь купить в лучшем случае квартиру однокомнатную где-нибудь в пригороде. Кредиты в Белоруссии почти не дают.  У нас запрещены кредиты в иностранной валюте, а в белорусских рублях это 50-60 процентов годовых - потому что инфляция за 100 процентов зашкаливает. Меня недавно звали на работу в Лондон - и я не поехал только потому, что мне надо здесь заботиться о больной матери".

Хотя программисты живут лучше всех, они в основном настроены по отношению к своему государству чрезвычайно критично: "Я не знаю ни одного человека, который поддерживает нынешнюю власть, - говорит Александр. - Электорат Лукашенко очень сложно найти. Я знаю 300 человек - только один когда-то поддерживал Лукашенко. Мне 27 лет, я еще отношусь к поколению, которое помнит дух свободы, белорусский язык. Сейчас БРСМ (Белорусский республиканский союз молодежи - номинально независимая общественная организация, поддерживающая и поддерживаемая властями) делает из людей зомби, пионеров, которые не представляют себе что-то другое. А мы в школе еще учили какую-то историю без Лукашенко в учебниках".

Впрочем, Юрий Шевцов считает, что "программисты живут в транснациональной среде, очень критичной ко всему. Многих проблем, с которыми сталкиваются обычные люди, для них не существует. Они белые воротнички, рабочая аристократия нового типа. Им нужен другой антураж, другая сфера услуг. Часто им хочется просто иметь право на критику, право на публичность. Поэтому они входят в такой эстетический диссонанс с окружающей политической реальностью. Не думаю, что они могут быть социальной базой для каких-то политических трансформаций в Беларуси. Но как место концентрации людей со специфичной транснациональной культурой Парк стал очень интересным белорусским культурным феноменом. Причем феноменом растущим очень быстро".