Почему Хрущев сдал Порт-Артур

Путина, закрывшего последние наши военные базы на Кубе и во Вьетнаме, Запад провел так же ловко, как первого секретаря ЦК КПСС в 1955 году

Десять лет назад бывший президент России Владимир Путин, не особо заботясь о публичной мотивации, принял решение о закрытии наших последних крупных военных баз в Лурдесе (Куба) и Камрани (Вьетнам). Россия ничего не получила взамен, зато возникшие опасные военно-политические пустоты видны невооруженным глазом. Однако мало кто помнит, что бездумное добровольное геополитическое отступление Москвы началось значительно раньше - с Порт-Артура. В эти дни исполнилась очередная годовщина тому дню, когда последний советский солдат покинул этот город на Ляодунском полуострове, стоящий на русских могилах. 26 мая 1955 года Порт-Артур снова стал китайским Люйшунем.

Но сначала придется заглянуть в более глубокие пласты истории. Более полувека попытки России твердой ногой встать на Дальнем Востоке были связаны именно с незамерзающим портом Порт-Артур. В 1896 году Китай, остро нуждавшийся в союзниках в беспрестанном противостоянии с Японией, подписал с императором Николаем Вторым конвенцию, по которой, кроме всего прочего, Пекин передавал нашей стране в полное и исключительное пользование на 25 лет военно-морские базы Люйшунь и Даляньвань, а также разрешал построить ветку Китайско-восточной железной дороги от Харбина к этим портам. Царь, тоже ничего хорошего от Японии не ожидавший, написал по этому поводу в своем дневнике: «Это так хорошо, что даже не верится».

Однако многое из того, что императору Николаю Второму казалось просто замечательным, оборачивалось бедствием для его народа. Люйшень, всего на несколько лет ставший Порт-Артуром и главной базой Тихоокеанского флота, к 1904 году вместил в себя эскадру в составе 7 эскадренных броненосцев, 6 крейсеров, 3 старых парусно-винтовых клиперов, 4 канонерских лодок (из них 2 броненосные), 2 минных транспортов, 2 минных крейсеров и 25 эскадренных миноносцев. В оборону города поставили 21 береговую батарею из 116 орудий. Общая численность русского сухопутного гарнизона на день начала войны - до 24 тысяч солдат и офицеров. К тому времени в городе проживало 15 тысяч наших гражданских соотечественников и 35 тысяч китайцев.

Долго терпеть у себя под боком столь внушительную военную силу японцы не могли и начали войну, в которой Порт-Артуру суждено было сыграть выдающуюся роль. Борьба за Порт-Артур, продолжавшаяся около 8 месяцев, стоила японской армии и флоту огромных потерь, которые составили около 112 тысяч человек и 15 кораблей различных классов. Потери русских составили около 28 тысяч человек. В декабре 1904 года отрезанный от Манчжурской армии и от Владивостока город пал.

Сатисфакции Россия ждала четыре десятилетия. С разгромом Японии в 1945 году Порт-Артур снова вернулся в Россию. Главнокомандующий Советской Армией Иосиф Сталин так оценил этот факт: «Свою агрессию против нашей страны Япония начала еще в 1904 году во время русско-японской войны... Как известно, в войне с Японией Россия потерпела тогда поражение. Было ясно, что Япония ставит себе задачу отторгнуть от России весь ее Дальний Восток.... Но поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны... легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня».

Важнейшая для Тихоокеанского флота база была снова передана Пекином нашей стране – на сей раз на 30 лет. К тому времени главный противник на Тихом океане у нас сменился. Им стали Соединенные Штаты, ввязавшиеся в гражданскую войну на Корейском полуострове. Снова Москва потратила гигантские средства на освоение Порт-Артура. К 1950 году состав новой советской военно-морской базы в Желтом море, возглавляемой контр-адмиралом Ципановичем, был таков:

 - Отдельный дивизион сторожевых кораблей из шести ленд-лизовских американских фрегатов типа «Такома». (Вскоре фрегаты были возвращены американцам, когда они своим ходом перешли из Порт-Артура в японский порт Майдзуру).

 ― Бригада торпедных катеров из нескольких десятков боевых единиц различных типов отечественной и зарубежной постройки.

 ― Бригада подводных лодок в составе двенадцати ПЛ.

― Бригада охраны водного района в составе шести тральщиков и шести больших охотников за подводными лодками.

В гарнизон входили части и соединения нашей 39-й общевойсковой армии. Обеспечивали корабли многочисленные береговые части и подразделения, а также 194-я бомбардировочная дивизия, в которую входили 126 самолётов Ту-2 выпуска 1944-1948 годов. В общем, гарнизон был внушительным и позволял Советскому Союзу на дальних тихоокеанских рубежах эффективно противостоять военно-морским силам США, опиравшимся на базы в Японии. Тем неожиданней было то, что случилось осенью 1954 года, когда в Порт-Артур внезапно прилетела из Москвы правительственная делегация во главе с первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым. Вместе с ним прибыли Булганин, Микоян, Шверник, первый заместитель министра обороны СССР - главнокомандующий ВМФ Кузнецов, командующий Дальневосточным военным округом Малиновский и другие.

13 октября ничего не подозревавших о скорой эвакуации военных пригласили для доклада. Как это происходило? Об этом – в воспоминаниях военного контрразведчика генерала М. Белоусова: «…С начала доклада В. Шевцова, командующего 39-й армией, не прошло и трех минут, как Хрущев с силой ударил ладонью по столу и буквально крикнул: «Хватит болтать! Ты лучше мне скажи, зачем вы здесь стоите?»

Вся наша портартурская группа насторожилась… Командующий, будучи человеком степенным и уважительным… как-то недоверчиво еще раз посмотрел на Хрущева и спокойно сказал: «Для защиты дальневосточных рубежей нашей Родины».

Хрущев снова обрывает его и сердито заявляет: «Это политика царская, империалистическая. Кого же и от кого вы собираетесь здесь защищать? Ты мне лучше скажи, сколько надо времени, чтобы здесь не осталось ни одного вашего солдата, даже вашего духа».

Швецов молчал… В это время вошел маршал Малиновский, только что прилетевший из Приморья… Хрущев продолжал: «Так сколько же месяцев вам, командарм, надо, чтобы убраться отсюда?»

Швецов ответил: «Месяца три-четыре».

Присутствующий генерал Пенионожко бросил реплику: «Мало!»

Хрущев: «Даю пять. И чтобы по истечении этого срока никого из вас не осталось. А теперь давайте перейдем к разговору: что китайцам продавать, а что так отдать».

Булганин, Микоян и Кузнецов вели себя пока спокойно. Можно было полагать, что этот вопрос с руководством КНР ими уже обговорен… А Хрущев продолжал: «Все то, что здесь (имеется в виду на Квантуне) построено русским царем, нами и японцами - казармы, склады, дома, водохранилища и т. п., – отдать китайцам бесплатно. А то, что мы привезли сюда из Советского Союза, - продать».

А. М. Пенионожко попросил разрешения задать вопрос «Как я понял, - сказал он, -дорогостоящее отдать, а мелочевку продать?»

Отвечать на этот вопрос стал Булганин: «Да, вы поняли правильно…» А Никита Сергеевич продолжал: «Все вооружение, всю технику и боеприпасы – продать!»

В этот разговор наконец вмешался Малиновский. «Никита Сергеевич, - сказал он, - всю боевую технику продать нельзя. Здесь у нас есть один полк с новыми танками Т-52 и одна эскадрилья с новыми истребителями-перехватчиками, я их заберу к себе в округ».

Хрущев согласился. Затем сделал заявление Кузнецов: «В нашей базе тоже есть один дивизион с новейшими быстроходными и дорогостоящими бронекатерами. Эту технику тоже не следовало бы продавать».

Но Хрущев ответил: «Продать!»

Потом Хрущеву задал вопрос Швецов: «А что нам делать с теми снарядами и трехдюймовками (имелись в виду 76-мм орудия), которые сюда завезены еще к началу русско-японской войны?».

Хрущев: «Продать!»

Далее начался активный разговор о том, за какую цену продавать – по себестоимости или по нашему прейскуранту. «По себестоимости» цена танка называлась в 400-500 тыс. рублей, самолета-истребителя – около одного миллиона рублей…»

Спустя несколько дней после того, как советская правительственная делегация отбыла на родину, в наши воинские части зачастили многочисленные китайские комиссии, в том числе и правительственные с высокопоставленными гостями, среди которых были знаменитый писатель Го Можо, командующий вооруженными силами КНР Пын Дэхуай, вдова Сунь Ятсена Сун Цзинлин. Многим советским военнослужащим вручили награды КНР. В Доме офицеров непрерывной чередой шли концерты известных артистов. Одновременно с этим шла «продажа» воинского имущества и оборудования, которая в конце концов превратилась в самый настоящий цирк и была прекращена. Все - каждая вешалка, кровать, умывальник, кухонный и противопожарный инвентарь, любая мелочь «описывались и оформлялись» в шести экземплярах. А каждое утро начиналось с того, что шел жестокий торг за лишний юань. На следующий день все повторялось сначала…

Закончилось тем, что только в нашем «ведомстве» китайцам были отданы даром десятки торпедных катеров, шесть токарных и строгальных станков, столько же металлообрабатывающих, кузница, электроцех со всем оборудованием. Одним словом, мы оставили буквально все, начиная с танков, подводных лодок, казарм, боезапаса и заканчивая подушкой, кружкой, ложкой».

Словом, инициированное Хрущевым бегство советских войск из Порт-Артура сильно напоминало то, что спустя три с небольшим десятилетия устроил нашим Вооруженным силам в Восточной Европе преемник Никиты Сергеевича Михаил Горбачев – с шумом и гамом, бросая миллиардной стоимости имущество, в чистое поле. О чем думал Хрущев, в присущей ему хамской манере отдавая приказ фронтовикам-генералам? Ясно, что стремился закрепить «вековую», как ему казалось, дружбу с коммунистами-единомышленниками в Пекине. А еще – проводил так модную и сегодня политику десталинизации. Американцы здесь обыграли Хрущева как мальчишку.