Русские, что с нами?

 Русь стала жертвой России. Есть две интересные книги. Автор – спецкор газеты «Известия» Дмитрий Соколов –Митрич. Книги называются «Нетаджикские девочки, нечеченские мальчики»и «Враги народа». Нетаджикские девочки, нечеченские мальчики – это мы, которых убивали в 1990 году в Душанбе. Враги народа – российские чиновники.
 По данным Федеральной службы государственной статистики количество чиновников в сегодняшней России превысило 1 миллион 314 тысяч человек. Это не считая армии и силовых структур. В 1991 году во всём СССР их было в 4 раза меньше.
 Российская бюрократия во все времена была и остаётся принципиально антирусской. Если с другими населявшими империю народами иногда хоть как-либо считались, то русские рассматривались исключительно как материал для строительства государства. Как заметил русский историк Василий Ключевский, «государство пухло, а народ хирел». Национальностью российского чиновника испокон веков является кормушка, а его религия -вышестоящее начальство. Парадокс заключается в том, что в России русское национальное сознание находится в оппозиции к империи, носящей имя этой самой нации. Причём оппозиция взаимная. Ведь империя азиатского типа предполагает наличие пропасти между народом и властью.
 «Русские к самоорганизации сегодня неспособны и постоять за себя не могут. Каждый из них сам по себе, хотя в таком многонациональном государстве как Россия, им давно пора создавать повсюду свои общины и землячества. В первую очередь в Москве. Только так они могли бы эффективно защищать свои интересы в политике и в бизнесе, до которых российскому государству, по существу вненациональному, нет никакого дела», – так считает Ло Цзяньпин, китайский журналист.
 Двадцать лет назад в Таджикистане проживала самая южная русская община бывшего СССР – 437 тысяч человек. Там родился и я. Когда переехал в Россию, несколько лет делил с матерью-пенсионеркой комнату в общежитии площадью в 8 квадратных метров. Когда восстанавливал утерянный паспорт, русская женщина-инспектор паспортного стола, сама уехавшая из Душанбе в конце 70-х годов, в течение полугода не посылала запрос обо мне в Таджикистан – ожидала, что я окажу ей «уважение». Это к вопросу о русской солидарности – даже в среде самих переселенцев из Душанбе.
 «- Надя, вы ненавидите чеченцев? – Нет. Знаете почему? Потому что ещё больше я ненавижу русских. Я считаю, что наша трагедия – это история предательства. Сначала нас предали русские политики, которые привели к власти Дудаева. Потом нас предали журналисты, которые не замечали, как нас убивают…А потом нас предали родственники, которые не пускали нас в свои квартиры».(Д.Соколов-Митрич «Враги народа» -Что далеко ходить – меня тоже до сих пор не пускает в свою квартиру брат, потому что этого не желает его большеротая жена-таджичка).
 Когда в Таджикистане началась гражданская война, практически каждая национальная диаспора получила поддержку своего государства – Узбекистана, Казахстана, Германии, Израиля. Брошенным умирать от голода русским старухам тоже реально помогала…католическая миссия иезуитов из Аргентины. Наверно не случайно мне всегда нравилась эта страна, хотя нигде за пределами бывшего СССР я никогда не был.
В 1993 году, когда ваххабиты потерпели в гражданской войне поражение, их главари и идейные вдохновители – демократы в панике погрузились в самолёт и бежали в Москву. Самолёт сел для дозаправки в Ашхабаде, но местные власти не выпустили ни одного человека из салона – власти Туркмении не нуждались в исламистах. Зато Москва радостно приняла своих. Здесь до сих пор проживает поэтесса Гулрухсор Сафиева, призывавшая на митингах 1990 года к русским погромам.
 Как сказал один бывший душанбинец: «Если нация не поддерживает своих соотечественников – это больная нация; если государство не поддерживает своих граждан – это больное государство…» Я собрал здесь свидетельства русских жителей Душанбе, совершенно не рассчитывая на то, что больной ещё жив. Просто это моя память и часть моей жизни.
 «В феврале 1990-го, аккурат в день очередной годовщины исламской революции в Иране, – произошёл погром русских кварталов Душанбе. Потом убийство средь бела дня корреспондента ОРТ Никулина, расстрел из гранатомета школьного автобуса с детьми российских офицеров. Зверская расправа над православным священником в Душанбе, поджог храма, бесчинства на кладбищах…Таджикистан дорого заплатил за безумие гражданской войны, за национальную спесь видных оппозиционеров, и сегодня занимающих кабинеты в коридорах власти. Вот только куда подевались «обличители русских колонизаторов», якобы грабивших несчастный таджикский народ?» (Как куда? В Москву)
Владимир Кленов.
 «В октябре 1991 г. уже в свободной обстановке, когда Анатолий Собчак, российский демократ, сказал свое знаменитое «здесь нет русских, здесь есть коммунисты», «демократические силы» устраивали многомесячные сидячие митинги, где были и такие лозунги «русские! не уезжайте, – нам нужны рабы». Все это вместе взятое четко подпадает под определение геноцида. Геноцида русской диаспоры в Таджикистане в 1990-х годах».
Пётр Чернов
 «Такие вот люди называются быдлом – которые завидуют, ненавидят меня. И эта черта, кстати, свойственна именно русским».
Ксения Собчак, телеведущая.
 «Февраль 90-го. Я получила тройку в школе. В наказание меня не пустили на теннис на следующий день. Наступил он, следующий день. В воздухе с самого утра витала тревога. Позвонил дедушка, директор 31-ой школы, убедился что все дома и сказал чтобы не уходили далеко от дома, а желательно вообще из него не выходили потому что грядёт что-то страшное. Позвонил дядя. Дядя звонил из гостиницы в которой его укрывали девушки от разъярённой толпы. Толпа таджиков шла и крушила всё на своём пути. Били всех кто «не таджики» за то что они «не» и девушек-таджичек которые не были в национальной одежде. Время и место страшных событий – в районе стадиона. Иногда полезно получать тройки. Спасать дядю кинулся по просьбе моей мамы её друг, таджик, врач скорой помощи. Таджик спасал не таджика от таджиков. Спас. Дяде разбили глаз, но он был живой».
(С форума бывших душанбинцев)
 «Уже возле дома троллейбус остановили, молодчики заскочили в вагон, «своих» отпускали, русских – били. Карина, маленькая, худенькая армяночка, ее можно принять и за таджичку – черноволосая, черноглазая, она не сразу бросалась в глаза тем, кто охотился за русскими. Били не ее, накинулись на ее подружку, которая была на восьмом месяце беременности. Карина заслонила ее собой, и удар пришелся ей в спину».
 «…Не смог попасть домой с работы Антон Антонович: вместе с замдекана Олей они вышли из корпуса, но не успели взойти на виадук (длинный мост, который связывал территорию нашего факультета с улицей Путовского), как им навстречу старый таджик: «Не ходите туда, там русских убивают».
– Но нам нужно домой, а другой дороги нет.
И этот старый бабай повел их кишлаками, в обход главных улиц, забитых тогда боевиками. Но вышли только к Олиному дому, и Антон Антонович вынужден был несколько суток отсиживаться у Оли, где, кроме нее, была вся ее семья и еще студентка, которая выходила из корпуса вместе с ними».
 «Были и «забавные» случаи: толпа боевиков направилась к цирку – он по-видимому, входил в число объектов, которые, по их плану, должны быть захвачены. Кто-то из работников цирка закричал: «Если вы сделаете еще шаг – выпустим тигров». Толпа остановилась, но кое-кто не поверил. Находчивый циркач закричал: «Вася, выпускай тигров!» – и толпа разбежалась…»
Нина Ольховая «Дикое поле», № 6, 2004 (Донецк)
 «А назавтра отрезок дороги у текстильного комбината превратился в ад. Банды исламских фундаменталистов блокировали шоссе. Из прибывающих с двух сторон автобусов и троллейбусов они вытаскивали русских женщин и насиловали здесь же на остановках и на футбольном поле у дороги, мужчин жестоко избивали. Антирусские погромы прокатились по всему городу. «Таджикистан для таджиков!» и «Русские, убирайтесь в свою Россию!» – главные лозунги погромщиков. Русских грабили, насиловали и убивали даже в их собственных квартирах. Не щадили и детей. Такого изуверства Таджикистан еще не знал. Городские и республиканские власти растерялись, но горожане ищут выход и находят его. В микрорайонах формируются отряды самообороны, а наутро 14 февраля весь город вышел на улицы. Человеческие цепи опоясали границы микрорайонов. Получив жесткий отпор в нескольких районах города, бандиты больше не посмели нападать. И погромы прекратились…Октябрь 92-го. Душанбе в руках ваххабитов. В тот же день бывший комсорг, а затем демократ М.Миррахимов, выступая по национальному телевидению, объявляет всех русских, проживающих в Таджикистане, заложниками. Hо страха не было, к мысли о возможности смерти в любой момент, с февраля 90-го, мы привыкли. В апреле 93-го я и жена пришли в российское посольство. Дипломат, вызванный русским парнишкой-десантником с автоматом на груди, в ответ на нашу просьбу о регистрации российского гражданства объяснил нам следующее.

Поскольку мы проживаем в республике постоянно, то, как объявило таджикское правительство, являемся гражданами Таджикистана. Наши доводы: мы родились в России, выбор гражданства зависит только от нашей воли – дипломат не признал существенными».
Стариков В. Долгая дорога в Россию // Общая газета. 2001. № 50, 13–19 декабря
 «Было очень страшно. Даже взрослые люди растерялись. На Бутовском, на наших глазах, сожгли троллейбус, не выпустив оттуда людей… А рядом – толпа растерзала майора… Это жуткое зрелище – толпа… Потом, когда все это схлынуло, мы с другом ходили туда… остались только мокрые пятна и одежда… скелета, туловища – не было ничего… все было разорвано, разбросано, растоптано…
Таких случаев было десятки тысяч. Но ни одного сообщения в СМИ. Так все и сошло… По телевидению выступил президент республики. Он сказал, что не в силах помочь русским братьям – он не контролирует ситуацию в городе. До этого мы были законопослушны. Нас били, а мы молчали. А после этого выступления мы почувствовали, что лучше уж умереть в борьбе, защищая семью, очаг, чем быть забитым бараном в собственном доме, с перерезанным горлом…
 Все высыпали на улицу. Каждый район сорганизовался, и это было удивительно. Ведь не было никакого центрального штаба. Ночью встали в дозоры. И когда мы отстояли себя в ночное время, непрошеным гостям пришлось уйти из города – назад, в свои селения, в горы. И власть вернулась. Мы возвратили власть в городе. В это с трудом верилось: простой человек, безоружный, отстоял себя против достаточно сильных вооруженных отрядов…»
Анатолий Балашов , организатор русской переселенческой общины в Борисоглебске.
 «В тот день когда всё началось все морги города Душанбе были переполнены телами русских людей, по этой причине был даже организован дополнительные полевые морги.
На центральной площади были изнасилованы и публично растерзаны две русских студентки. Можно много рассказывать обо всех ужасах, которые там происходили,… но не хочу тут разжигать ничего, тем более во многое просто трудно поверить.
 Нашу семью тоже затронула трагедия…
Дядя моей жены стоял на остановке и ждал автобуса. Подошли пятеро вооружённых винтовками таджика… -      Русский? - Да, я - русский. - Пошли!
 Казнь была демонстрационной… на площади… чтоб боялись… вообще когда тело поступило к патологоанатомам, те решили по характеру ранений что расстреляли из крупнокалиберного пулемёта… потом лишь следствие и опрос свидетелей установило что его пронзали заточенными арматуринами. Тело рвали мастерски… он умирал в течении двадцати минут. Дядя был в молодости спортсменом и был достаточно крепок, и когда его растерзанного и изуродованного оставили истекать кровью, он нашёл в себе силы доползи до ближайшего дома… умер в подъезде. Пропавшего дядю искали долго, так как труп был в том самом дополнительном морге. Хоронили в закрытом гробу. На похороны люди пришли с плакатами… что-то вроде «Остановим геноцид!», «Наказать убийц!» и т.д.… приехали люди в костюмчиках и, сказав «Нечего тут разжигать межнациональную рознь!», завернули все плакаты".
Из книги Е.В.Семёновой "На этнической войне"
 « Много было жутких событий. На глазах отца, зубного врача, изнасиловали дочь… Женщина, работавшая в Министерстве просвещения, рассказывала, что на нее уже накинулись трое, но в этот момент их внимание привлекли двое русских – парень и девушка. Они были обречены, потому что были светловолосы и светлоглазы. Их свалили на землю, били ногами, топтали. Потом, схватив за руки и ноги, топили в луже воды, смешанной со снегом и кровью. Женщина понимала, что они спасли ей жизнь, но помочь им была не в силах… И многие рассказывали о русской женщине, которая шла по улице с независимым видом, не оглядываясь и не убыстряя шаг, – и никто не посмел к ней подойти…»
Нина Ольховая
 «Ага, спохватились! А когда в 1993 году русские в аэропорту и на вокзале жили? А Казахстан за своими казахами самолеты прислал и всех до единого вывез. Знаешь, что тогда эта (непечатно) Миграционная служба нам заявила? Не знаешь? Запиши! То, что должна быть «минимизация миграционных потоков», и то, что мы – «форпост России за рубежом». А у меня сестру на улице днем изнасиловали. И на кладбище русских хоронить не давали, только за деньги. Много тут чего было, только наши про это рассказывать не любят. Да тут уже никого и не осталось. Некому рассказывать».
(Капитан Саша из 201-й мотострелковой дивизии о российских программах возвращения соотечественников. «Комсомольская правда», 19.01.2007)
 "В нагнетании антирусской истерии во всех республиках бывшего СССР немало потрудились представители творческой интеллигенции. В Таджикистане на этой ниве особенно отличилась поэтесса Гулрусхор Сафиева. В 20 лет она вступила в КПСС, возглавила сектор печати таджикского комсомола, в 24 года получила членский билет Союза писателей Таджикистана и ещё через 10 лет стала секретарём правления. Во время Перестройки Сафиева из убеждённой коммунистки обратилась в пламенную националистку и правоверную мусульманку. На митингах «исламско-демократической» оппозиции поэтесса произносила антирусские речи, сокрушалась о «поруганной северными варварами моей прекрасной темноглазой Родине», называла Великую Отечественную войну «российской мясорубкой куда загнали таджиков», предрекала, что «час расплаты наступил, и пусть кровь смоет русскую грязь». На этом фоне весьма примечательной выглядела позиция местного криминального авторитета Сангака Сафарова, заявившего: «Кто тронет хоть одного русского - будет иметь дело со мной!» Сафиева же с началом гражданской войны покинула Таджикистан и обосновалась в Москве, печатается на страницах газет «северных варваров», включая официозную «Российскую», проводит творческие вечера".
Из книги Е.В.Семёновой "На этнической войне"
 «На родине нас встречает другая, мало чем отличающаяся от прежней, от которой удалось уйти, стая — непомнящих родства шакалов в чиновничьей шкуре. Век не забуду отношения в Федеральной миграционной конторе ко мне, чудом вырвавшемуся из межтаджикской бойни, прошедшему через муки в стане воинственной оппозиции и тюрьму официальных властей свободного Таджикистана. “Так ты в Москву за гражданством? — презрительно осклабился чернявый лысый клерк. – Да вы не то, что Москве, России на хрен не нужны”. Тогда мой пыл охладил федеральный страж порядка, с башки до ног увешенный омоновскими причиндалами. Такими же репликами “миграционный” прыщ отшивал всех пришедших просить убежища на своей родине».
Александр Руденко.
 «Характерно, что первыми жертвами озверевших сепаратистов становились русские мирные жители. Например, внутритаджикской резне между «вовчиками» и «юрчиками» предшествовали расправы в Душанбе и других городах над русским населением. В середине февраля 1990 года национал-исламисты буквально растерзали полторы тысячи русских мужчин и женщин в Душанбе. Женщин под грохот автоматных очередей и гогот насильников заставляли раздеваться и бегать по кругу на площади железнодорожного вокзала. Эти леденящие кровь истории, о которых упрямо молчит российское телевидение «во избежание разжигания межнациональной розни», вы и сейчас можете услышать от чудом оставшихся в живых русских беженцев, которые вот уже более 15 лет пытаются найти кров, гражданство, сочувствие и поддержку у российских властей. Бесполезно. Этим господам и тогда было наплевать на геноцид русского народа, брошенного на произвол Горбачевым и демократами, наплевать и сейчас. Ни крики умирающих младенцев, ни стоны изнасилованных русских девушек не тронули сердца банды честолюбцев и воров, дорвавшихся до власти. Ведь убивали русских, а русских защищать не следует".
Дмитрий Рогозин "Враг народа".
 «Вот на этом самом диване в 93-м сидели русские из Грозного. Они рассказывали, как каких-то старушек чеченцы душили шнуром от утюга, мне это особенно запомнилось. Но рассказывали как-то спокойно, без надрыва. А мы тогда занимались армянами из Баку. Когда я этих армян увидела, то почувствовала, что это самые несчастные люди на свете. А с русскими я почему-то этого не почувствовала. Не знаю, может быть, недостаточно громко кричали».
Лидия Графова, председатель Форума переселенческих организаций.
 Дорогой мой русский человек! К тебе, в первую очередь, обращаю я эти строки. Невиданны страдания и унижения, которым подвергся один из самых великих народов на земле. Этот народ усыплен и деморализован ложными целями, умолчанием (хотя бы массовых насилий над русскими женщинами в том же Таджикистане), игрой в бирюльки демократии, и не видит глумления всех, кому только не лень, и над нами, русскими, и над нашей историей, тех, кто низвергает наши святыни и вносит в наши храмы (как прозорлив оказался Шукшин!) своих идолов и заставляет нас молиться на них.
 Почему у нас равнодушие ада? Что с вами, русские люди? Что с нами, брат мой?