Кох: моя оценка – силовое противостояние и кризис

Я не знаю, нужны ли доказательства того, что никаких переговоров между митингующими и властью не будет? Для меня, например, это очевидно. Если кто-то еще сомневается, то в скором времени тоже это поймет. Их не будет не потому, что власть слепа и самоуверенна (хотя и это – тоже). Их не будет потому, что они не нужны.

Власть предержащие считают, что путь компромиссов ведет их к ее потере и поэтому готовы в лучшем случае лишь к имитации переговорного процесса, а у оппозиции нет повестки дня для этих переговоров, поскольку неясно, что из своих требований она готова смягчить, что - снять, а что – отложить в долгий ящик. Большинство лидеров оппозиции (я прекрасно понимаю всю условность этого термина) представляют себе переговоры как публичную капитуляцию Путина. Что, мягко выражаясь, наивно. Очевидно, что без готовности к компромиссам переговоры превращаются в балаган. 

Помимо этого, власть продолжает придерживаться точки зрения что «все само собой рассосется», что все эти «перхотные очкарики» переругаются между собой, что часть из них она перекупит, часть запугает, часть – дискредитирует, а часть – примерно накажет. Власть убеждена, что массового народного движения из этого не получится, что это междусобойчик оборжавшегося московского бомонда и что «рабочие из Нижнего Тагила» никогда его не поддержат.

По-видимому, Путин уже давно страдает «синдромом монарха» и убежден, что «мой народ меня любит». Причем любого и вечно. Я это видел у Ельцина, когда тот отказывался верить, что у него рейтинг 3%, это видно из дневников Николая Второго, это видно из тех плохих опереток, которые устраивают Путину и Медведеву их придворные, и которые называются то «общение с народом», то «общение со штабом», то еще как-нибудь. Из этих постановок видно, что царская челядь хорошо понимает: Путин уже не в состоянии выдержать простого, несрежисированного общения с обычными людьми. Для него такое общение обернется тяжелейшим психологическим потрясением.

Итак, переговоры с такими начальными условиями обречены на провал, и поэтому даже начинать их - бессмысленно. Однако, нельзя не признать, что переговорный сценарий – пожалуй единственный мирный вариант развития событий. Прекрасно отдавая себе отчет, что стороны настроены бескомпромиссно, я, тем не менее, (скорее для очистки совести, чем в практических целях) попытаюсь представить себе переговорную позицию (простите за тавтологию) оппозиции на переговорах с властью, которая могла бы быть для власти приемлемой и при этом достигать тех стратегических целей, которые ставит перед собой оппозиция.

Требования оппозиции (будь то в варианте Болотной или в варианте Сахарова), так или иначе, сводятся к построению стандартной демократии со всеми вытекающими из этого понятия прибамбасами, как то: ответственное правительство, разделение властей, принцип сдержек и противовесов, свободные выборы и свободные, независимые СМИ.

Оппозиционеры уверены, что если они уступят хоть один элемент этой конструкции, то они во-первых, выступят как оппортунисты по отношению к тысячам поддержавших их граждан, а во-вторых, не получат того результата, который они желают – стабильно функционирующего демократического механизма. К этому нужно добавить еще и вполне резонное (равно как и для власти по очевидным причинам невыполнимое) требование освобождения политических заключенных, которое вообще делает поиск мирного решения бессмысленным.

Власть никогда не отменит результатов декабрьских выборов в Думу. Это так же очевидно, как и то, что власть не изменит правил по которым проводятся мартовские президентские выборы. Не думаю, что нужен детальный анализ причин этого. Для меня ясно одно: сегодня украинский вариант отмены итогов выборов в результате оранжевой революции у нас в России невозможен именно по причине тех плачевных последствий, к которым он привел в Украине.

Кремль, одержимый идеей разрушительности «оранжевых революций», будет готов стоять до конца и не остановится даже перед кровью при малейшем намеке, что события разворачиваются по известному сценарию.

Но и мы не хотим тех итогов, которые получила Украина. Ведь, разумно рассуждая, нельзя же в результате, например, борьбы с коррупцией получить ее резкий рост за счет новых «коррупционеров от демократии», или в результате борьбы за функционирующую судебную и правоохранительную системы получить их окончательное превращение в банду. Нельзя, в конце концов, желая упростить и рационализировать госуправление, получить его атомизацию и развал. И самое главное: нельзя в борьбе за ответственную перед народом власть получить ее в варианте жесточайшего популизма.

Таким образом, выход из положения состоит в том, чтобы движения к целям оппозиции сопровождалось «сохранением лица» у власти. На мой взгляд, добиться этого можно придерживаясь следующих принципов: не трогать вопросы по которым поезд уже очевидно ушел или приемлемое для оппозиции решение по которым возможно только на пути дальнейшей силовой эскалации противостояния.

Здесь я сразу еще раз оговорюсь, что на мой взгляд, силовой сценарий самый вероятный, но в рамках указанной статьи я, как обещал, рассматриваю лишь мирные альтернативы. Что это означает на практике? Это означает, что задача принятия новых правил регистрации партий и выборов Думы и Президента относятся к следующему выборному циклу. Безусловно, этим нужно серьезно заниматься, но ставить это как краткосрочную политическую задачу нереалистично. Однако, это также означает и то, что в поле обсуждения с властью остаются выборы губернаторов, выборы в Совет Федерации и независимое общественное телевидение.

По этим вопросам власть никаких «но пассаран» не провозглашала, а даже напротив, давала ясно понять, что готова на существенные компромиссы с обществом. Что же мы стоим? Как говорили в годы застоя: не надо думать, надо брать! Там разберемся, что за товар. Если добиться от власти хотя бы свободных губернаторских выборов и нормальных мажоритарных выборов в верхнюю палату, то вкупе с независимым федеральным телеканалом это фундаментально изменит политический ландшафт страны, и к следующему избирательному циклу оппозиция подойдет значительно более сильной и организационно оформленной.

Помимо этого, в следующие несколько лет под воздействием этих процессов произойдет раскол внутри власти. Они все переругаются между собой. Более молодые и голодные из них, те кто видит для себя перспективу за пределами путинского срока, побегут под крылышко оппозиции и будут активно зарабатывать очки перед потенциальными будущими руководителями страны. Монолитность путинской вертикали будет разрушена значительно быстрее, чем мы это себе представляем.

Я понимаю, что многие оппозиционеры готовы управлять страной уже прямо сейчас. Я согласен с тем, что Путин надоел до чертиков и вся его стилистика опротивела донельзя. Я понимаю, что уже нет сил терпеть ментовской и судейский произвол. Я абсолютно сочувствую той мысли, что невыносимо жалко еще шесть лет своей жизни прожить под управлением этих серых и трусоватых бездарностей.

Я также отнюдь не призываю к снижению уровня давления на власть. Ни Боже мой! Только усиливать, только продолжать прессинг в сети, в доступных СМИ и наращивать уличную активность. Требовать все и сразу. Разоблачать и выводить на чистую воду. Земля должна гореть у них под ногами! Но при этом ясно понимать, что результат должен (и может) быть достигнут прежде всего по трем направлениям: выборы губернаторов, выборы в Совет Федерации и независимый телеканал.

Это краткосрочная мирная программа продуктивного компромисса. Который, как мне кажется, крайне маловероятен. Моя оценка – силовое противостояние и кризис арабского типа с непредсказуемыми последствиями. Я не пугаю. Я готовлю. И сам готовлюсь.