Служебные слова

На условиях анонимности действующие или уволившиеся со службы сотрудники ФСБ согласились рассказать журналу Esquire о том, почему они ненавидят свою работу. Записали Лиля Любич, Оксана Семенова.

ВИКТОР, 37 лет, полковник:

«Из ФСБ мудаков не увольняют. Это принцип работы системы. Выгоняют порядочных людей, кто-то уходит сам. А все мудаки в конечном итоге продвигаются по служебной лестнице и концентрируются наверху. Отдают идиотские приказы, заставляют заниматься бумажной волокитой. И против них не попрешь. Выход один: хочешь сделать карьеру в ФСБ — ни на что не обращай внимания, сохраняй спокойствие и постепенно мутируй до состояния мудака. Уже восемь лет я исполняю обязанности начальника отдела. Регулярно получаю грамоты за отличную работу, провел не одну успешную операцию. На деле руковожу отделом, но по бумажкам числюсь «исполняющим обязанности». Резонный вопрос: почему бы не сделать меня руководителем? А это умники, которые наверху, говорят: молод еще, эта должность для тех, кто старше пятидесяти. И будь ты хоть семи пядей во лбу, начальником в ФСБ должен быть и будет только мудак-старпер».

АЛЕКСЕЙ, 33 года, майор:

«В моей работе больше минусов, чем плюсов. Зарплату хоть и повысили с октября 2008 года на 9%, но это все равно очень мало. За ростом инфляции и цен все равно не успевает. Это выглядит как подачка и насмешка, чтобы заткнуть рот и отчитаться перед народом по ТВ, что вот, мол, повысили военным и спецслужбам зарплату на должном уровне. Если ты один живешь, то еще куда ни шло — на еду хватает. А если семьей обзавелся, то и на хлеб не хватит. В 2000 году, например, зарплата младших офицеров была на уровне 100$ — это же просто смешно. В 2004 году срезали льготы: 50% оплату ЖКХ, бесплатный проезд, 13% подоходный налог. Раньше ежемесячно пайки консервами давали: ветчину, тушенку, сахар, компот, гречку, а теперь этого нет. Потом зачем-то разнесли сроки получения званий. Так я бы уже в этом году подполковника получил, а по нынешним законам получу только в следующем. Раньше боевые за Чечню платили, а сейчас забудь про это — Чечня больше не является зоной контртеррористических мероприятий. Хотя, когда приезжаешь туда в командировку на год или полгода, видишь, что местные уфээсбэшники получают в два раза больше, чем ты, прикомандированный. Они работают с 9 до 18 и идут домой, а нами все дыры затыкают. Командировочные вообще курам на смех — 100 рублей в день, независимо от того, куда едешь. Разве на эти копейки прокормишься? К 2011-2012 году обещали всех сотрудников ФСБ обеспечить жилплощадью. Очередь на жилье с 1990-х годов стоит — можно, конечно, записаться, но глухое это дело. А при оформлении на работу кадровик первым делом спрашивает: «Нуждаетесь в улучшении жилищных условий?» Ответишь утвердительно, с тобой дальше и разговаривать не будут. А уровень подготовки курсантов, приходящих с академии, вообще оставляет желать лучшего. Большинство молодых (как из академии, так и с гражданки) уходит после первого пятилетнего контракта, а некоторые и его не дослуживают. Нехватка кадров налицо. Вывод мой субъективный: чего бы ни вещало ТВ, не любит наше правительство ни силовые конторы, ни Минобороны. А вообще, у нас просто — не нравится, пиши рапорт».

КОНСТАНТИН, 30 лет, капитан:

«В последнее время бесит то, что по долгу службы приходится много выпивать. В вербовке ведь что главное — найти слабые стороны человека. Деньги, бабы, мужики, водка. Надоело ходить в кабак, как на работу. Каждый день обильная выпивка — без нее не разговоришь клиента. Только если по молодости каждодневная алкоголизация организма проходила как-то легко, то теперь печень уже не та. А нужно снова идти в кабак, а с похмелья сесть и написать отчет о том, как прошла встреча. К тому же с такой напряженной работой очень тяжело сохранять верность жене. Мой отдел занимается борьбой с терроризмом. И все питейные заведения, где мы работаем, — арабской направленности. А там восточные красавицы с танцами живота. Пляшут до утра под коньячок и шашлычок. Служба Родине — это, конечно, не обсуждается. Но мы тоже люди, и ничто человеческое нам не чуждо».

АЛЕКСАНДР, 24 года, старший лейтенант:

«В моей работе мне не нравится нерациональность и военный маразм. Мы же бюджетники — винтики системы, где все делается не правильно, а по правилам. Приходится совершать массу лишних телодвижений и носиться с бумажками — в ФСБ непробиваемая бюрократия. А если учитывать, что мы еще и люди военные, а в армии все квадратное катают, а все круглое носят, то многие вещи доводятся до степени абсурда. Второе, что не устраивает, — низкая зарплата. Я, конечно, пока молодой сотрудник. После академии работаю всего два года. Но зарплату в 30 тысяч рублей считаю для офицера недостойной. Вынужден подрабатывать по ночам официантом в «Якитории».

Перспективы в будущем тоже не радуют: мой начальник, полковник, получает 50 тысяч. Не та сумма, к которой хочется всю жизнь стремиться. Всерьез подумываю уйти из органов и заняться бизнесом».

ДЕНИС, 29 лет, капитан:

«Положа руку на сердце, скажу, что невозможно работать с дебилами. А таких в ФСБ полно. Как-то вызывает меня к себе генерал и говорит: «У меня с рабочего стола на компьютере начали пропадать секретные материалы. Кто это делает?» У меня волосы дыбом. Поднял всех на уши. Стали разбираться. Я спросил генерала, где он хранил документы. А он мне на голубом глазу заявляет: «В корзине прятал». Оказалось, человек не умел пользоваться компьютером и прятал важную документацию не в файлах, а складировал их в корзину на рабочем столе! Естественно, они время от времени самоудалялись, и восстановить их было невозможно. А генерал так и не понял, что именно он сделал не так. Но доконало меня не это. Как-то в нашем ведомстве ни за что ни про что подставили одного человека. Отправили его по заданию в Чечню. Он там хорошо отметился — ликвидировал бандита. Возвращается, а ему вместо благодарности за хорошую службу устроили нагоняй: «Слушай, браток, а ты не того убрал». Оказалось, вначале тот покойничек был чужим, а потом вдруг стал своим. В общем, погнали коллегу с работы. А я следом за ним ушел».

АЛЕКСАНДР, 22 года, лейтенант:

«Я совсем немного успел поработать в секретной конторе, но и небольшой срок пребывания там чуть не стоил мне жизни. После окончания одного военного училища и за особые заслуги — не скажу какие — меня единственного из всего выпуска пригласили в ФСБ. Вначале был особистом, а потом в одно из управлений попал. Дали мне первые звездочки, и по традиции решил я их обмыть с коллегами. На этом моя карьера и закончилась. Все из-за этой звездочки. Бросил я звездочку на дно рюмки, как положено, и махнул водку залпом. Ребята вокруг орали «пей до дна» и как будто сглазили. В общем, я эту звездочку проглотил, поперхнулся — не в то горло пошла — и потерял сознание. Вызвали неотложку, а потом я еще долго мотался по больницам. Оказалось, повредил себе артерию. Вышел — и меня быстренько комиссовали. Мне, кстати, отец еще давно говорил: «Не лезь туда — добром не кончится». Так в общем-то и вышло».

ФЕДОР, 50 лет, полковник:

«Если ты в ФСБ нарушишь хоть один пунктик, так тебя сразу безжалостно вышвырнут из системы. Несколько лет назад в одном из сибирских городов, который граничит с Казахстаном, произошло ЧП. Семья из четырех человек — муж, жена и двое маленьких детей — пересекла границу в поисках лучшей доли. Их тут же взяли под стражу. Было возбуждено уголовное дело, которое передали в ФСБ. Об этой истории невероятным образом прознали правозащитные организации и раздули громкое дело. А я работал в пресс-службе. Общаясь с журналистами, я имел глупость выступить на стороне нарушителей. Вернее, просто публично согласился с общественным мнением, что не стоит их судить по всей строгости. Только и всего. Но после этого заявления меня вынудили уйти по собственному желанию. И никто не вспомнил, что в ФСБ я проработал больше двадцати лет».

ПЕТР, 28 лет, капитан:

«Невозможно постоянно жить в чужой шкуре, выдавая себя за другого человека, но приходится. Особенно, когда нужно внедриться в преступную группировку. Хорошо, если расследование связано, например, с распилом бюджета, тогда ты промаешься всего три-четыре месяца, живя чужой жизнью. А если это дело на правительственном уровне, которое завязано на многих людях, важных документах, тогда придется и год, и три лицедействовать. Потом, когда возвращаешься в свою шкуру, лечишься от нервного срыва и сразу уходишь в запой. Так и живешь от роли к роли. А себя почти теряешь в алкоголе. И все время как будто на съемках. Такая вот Санта-Барбара».

НИКОЛАЙ, 33 года, майор:

«Слишком все в ФСБ на секретности повернуты. Была у меня девушка, которую я сильно любил. Мне вышла командировка в Чечню, и за день до отъезда я решил проститься со своей подругой. С дежурства не сбежишь, и я пригласил ее к себе на работу. Мы закрылись в кабинете моего начальника. Выпили, поговорили, занялись сексом. Наверное, здесь все было сразу — и удовольствие было, и маленькая месть руководству. Но в Чечню я так и не уехал. Утром меня вызвал начальник. Оказалось, что в его кабинете были установлены камеры видеонаблюдения, которые он сам просматривал. Но по шапке я получил вовсе не за секс на рабочем месте, а за то, что чужого человека в святая святых привел — в кабинет с документами особой важности. Коллеги мне устроили суд офицерской чести — попросту говоря, набили морду. А могли и убить. Потом я сел и написал заявление об уходе. Другого выхода-то у меня не было».