Путь Путина глазами чеченки

Фраза «замочим их в сортире», произнесенная Владимиром Владимировичем в сентябре 99-го, стала решающей в моей жизни.

Не то, чтобы меня замочили в сортире, но фраза для меня стала фатальной. В 99-м мне пришлось покинуть грозненскую квартиру, несколько недель прятаться от авиаударов, жить в ингушском палаточном лагере беженцев и, в конце концов, превратиться в беженку в собственной стране. В общем, спокойной жизни не было долгое время.

Тогда я просто ненавидела Владимира Владимировича, считала виновником всех моих несчастий. По моему мнению, он был слишком самоуверен, бескомпромиссен, мстителен - этакий не терпящий критики политик. Меня бесили его чрезмерные амбиции, еще пока он был премьер-министром при Ельцине. Он делал ставку на борьбу с терроризмом, стремительно набирая политические очки на этой теме. На пике его популярности возрастала ненависть к чеченцам. Казалось, он и вся Россия слилась в экстазе ненависти к чеченцам.

Прошло 11 лет. Ненависти к чеченцам меньше не стало. Пожалуй, сам Владимир Владимирович оправдывается перед населением – своим якобы слишком «хорошим» отношением к этому неспокойному субъекту необъятной Федерации. Он пытается успокоить население. Он объясняет примерно так: если раньше диких чеченцев можно было усмирить бомбами, то теперь их можно купить человеческими условиями жизни.

По принципу: ты – мне, я – тебе, такие отношения вполне соответствуют стандартам современной капиталистической эпохи. 

Наконец, самое забавное: многие вполне ясно представляют себе, почему в Чечне «Единая Россия» набрала почти 100 процентов голосов. Недавно ведущий одной из воскресных передач НТВ вполне серьезно объяснял популярность «ЕР» тем, что «в Чечне жить стало хорошо».

У меня, к примеру, есть своя статистика по Чечне. Четверо моих тамошних знакомых проголосовали за «Яблоко», остальные (а их много) вовсе не ходили на выборы, зная наперед о результатах. У них нет пока протестных площадей, поэтому они лишь шепотом обсудили итоги парламентских выборов на кухнях и решили жить дальше вне политической жизни. Хватит с них потрясений - они предпочитают несвободный мир свободному.

Прошло больше 10 лет с тех пор, как Владимир Владимирович произнес фатальную для меня фразу. Сейчас я не испытываю к нему ненависти. Наоборот, он даже вызывает жалость. Он так держится за эту власть, что былая уверенность и дерзость во взгляде, похоже, в чем-то растворились. Исчезла та резкость, которая была в самом начале нулевых, когда на кон он поставил тысячи человеческих жизней ради своей – успешной политической.