Зачем нам отчим, запавший на семейное наследство?

Сочувственное слово человеку, решившему, что он отец нации.

Г-н Путин, на этой неделе вы — мой герой. Надеюсь, вам это прочтут. Звучит, наверное, глупо и наивно. Но я вообще наивный парень. Мне 25, и в жизни все только начинается.

Бизнесмен Прохоров сообщил, что вы единственный человек, кто может управлять моей страной. Что тут сказать? Наверное, мы живем с Прохоровым в каких-то разных странах. В моей стране вы далеко не единственный и даже не первый. В моей стране вы — обычный пожилой человек предпенсионного возраста со сложным характером и плохим слухом. Вы не хотите слышать людей. Вы сидите в кресле и говорите-говорите-говорите…. Иногда в ваших словах я улавливаю ноты агрессивного брюзжания и старческого маразма. Хочется махнуть на вас рукой, как на изжившего мозг старикана, молча со всем согласиться и уйти. Перелистнуть в айпэде страницу, где вы брюзжите, на новости с фондовых площадок. Но тут я вспоминаю, что вы — почти президент. И это возвращает меня из моей страны в страну бизнесмена Прохорова.

Говорят, вы очень обаятельный, человек с мощнейшей харизмой. И всякий, оказавшийся вблизи, тут же пропитывается к вам одобрением. Ну или по крайней мере теряет критический настрой. Ну или его не подпускает к вам ваша протокольная служба.

Говорят, единственный, кто не утратил критический настрой, был Юра Шевчук. С тех пор и его не подпускают.

В стране Прохорова такие, как вы, не говорят на равных с такими, как мы. И пересекаемся мы, только когда что-то нужно вам. Не потому что вы почти президент, а я — простой гражданин. А потому что вы — реальный пацан, а я — реальный лох. Терпило, баран, использованный презерватив, бандерлог. Или как вы там еще говорили про нас? Вы берете, мы отдаем. Вы бьете, мы зажмуриваемся. Вы живете от души, а остальные — по закону.

Когда я заканчивал школу, весь мир говорил: «Ху из миста Путин?» Сегодня весь мир говорит: «Миста Путин — из ху…» Кажется, изменилось-то не так много. Но все уже как-то не так.

Я начал задумываться: а правда, кто мы друг для друга? И почему вы остались, кем были, а я и все мои близкие — стали лохи? И могло ли быть по-другому?

Не будь вы президентом, я вполне мог бы представить вас, скажем, влиятельным, уставшим от жизни авторитетом. Каждое утро вы встаете в 5, потому что не можете спать больше. Минут десять вы просто лежите с открытыми глазами, уставившись в потолок. А потом бредете по пустым коридорам своего роскошного особняка где-нибудь на Новой Риге, спускаетесь на цокольный этаж с огромным тридцатиметровым бассейном. Синяя гладь. Вы бросаетесь вниз. Двенадцать секунд под водой. Резко наверх. Вдох. И жизнь снова наполняет ваши клетки, мозг, сердце. Вы ведь с детства очень любите плавать. Вот и еще один день.

До обеда — вы возглавляете какую-нибудь ветеранскую организацию/профсоюз/ассоциацию «бывших». Она занимает этаж в старом особняке под офис. Каждые полчаса секретарша освежает в чайнике ваш любимый зеленый оолонг. Со стеклянными, невидящими глазами вы перебираете какие-то бумажки и свои распоряжения. На вашем столе нет компьютера. С техникой вы до сих пор на «вы». Как-то дочь пыталась показать вам, как пользоваться мышью. Но ладонь ваша никак не хотела обучаться технике управления. Вы помучались минут пятнадцать и бросили.

Подумав, правда, как давно в вашей ладони не лежал пистолет. С тоской вы поглядываете на стеллаж с грамотами, благодарностями и поздравлениями от сослуживцев. Вспоминаете ГДР… Но все эти мысли — до обеда.

А после — вам снова не о чем думать и нечего делать. Черный Maybachкатит вас назад в дом. Вы смотрите в окно, вглядываясь с любопытством в лица тащащихся рядом водителей: когда-то вы вкалывали, чтобы такие, как они, спали спокойно. А что теперь? Вместе с ними вы стоите в одном заторе.

Но я не хотел бы вам такого заката. В моей несуществующей России я пытаюсь увидеть вас добропорядочным отцом, владельцем какого-нибудь небольшого бизнеса. Я вижу вашу жену, ваших собак Колли и Баффи, ваших счастливых дочерей и внуков. Они счастливы, потому что никто не говорит гадости об их любимом папе и дедушке. И не скажет. Никто во всем мире.

У вас небольшая сеть автомастерских или охранная компания, детективное агентство или адвокатское бюро. Вы ни от кого не зависите. На работу надеваете джинсы и стильное поло под пиджак. А когда задерживаетесь допоздна — собаки встречают вас на пороге неодобрительным лаем, а жена разогревает остывший ужин. Вы бросаете ключи от своего мини-вэна на тумбу и довольный плюхаетесь в кресло. Сегодня вы снова побеждали.

С вами можно беседовать о многом, вы блестящий рассказчик. Вы не материтесь через слово, но вставляете нецензурщину в речь метко. В 90-е, как многие ваши ровесники — поколение наших отцов, вы слегка разочаровались в «западных ценностях». Вас, бывает, заносит на Сталина. Недолюбливаете в душе евреев, американцев и черных. Но мне плевать на ваши убеждения, как и вам — на мои. Да и ценят вас не за убеждения, а — вообще. Скорее за то, как изумительно вы готовите уху из свежепойманной рыбы! Это кайф. Ведь вы так любите сам ловить рыбу. На пикники к вам семьями приезжают друзья. Физики Ковальчуки сооружают шатер, а дзюдоист Ротенберг колет дрова. Хрясь по полену! Тоже добропорядочный россиянин-налогоплательщик.

Я вижу вас таким. Сильным, независимым, консервативным, но заботливым.

Но я никак не вижу вас президентом. Лидером. Предводителем. Простите, Владимир, но моя страна — не ваша семья, и вы ей не отец. Вы и не можете быть отцом. Но вы, по-моему, как отчим, запавший на семейное наследство.

Все уже поняли ваши мотивы, но вы продолжаете изгрызать страну на виду у всех. Доить и выворачивать ее под себя.

Вы покажете оскал любому, кто заговорит вслух о том, что вы не правы.

Поэтому критикуют вас лишь с расстояния. Из Лондона и Тель-Авива, с Болотной площади и Чистых прудов, в Facebook и «Твиттере». Издалека люди оскорбляют вас, посылают на три буквы, называют «Ботоксом» и предрекают тот же конец, что случился с Каддафи.

За эти пару недель я выговорил все эмоции — с соседями и друзьями, в своем спортзале и супермаркете рядом с домом, на улицах и подъездах. Я тратил эмоции на людей, которые проклинают вас.

Но вы закрыли уши и отбиваетесь заготовками про Госдеп, врагов с паспортами РФ, «жулика Касьянова».

Мне жалко тех, кто оскорбляет вас. Кто меряется с вами ненавистью. Они не лучше.

Мне жалко вас. Потому что вижу, каким вы могли бы быть.

И жалко себя. Вместо того чтоб тоже ненавидеть, мне хочется сочувствовать.