Один мужик показал. Разговор с Владимиром Путиным

«Разговор с Владимиром Путиным. Продолжение»: премьер-министр провел прием населения на кушетке психоаналитика

«Физиономия моя, которую и так видят постоянно на экранах,

появившаяся еще и на ринге, вызвала некоторое неудовольствие.

Вполне это допускаю, абсолютно это нормально».

В.В. Путин

У Владимира Владимировича Путина вообще все нормально. Ситуация под контролем. Отдельные недостатки исправляются. Если малый бизнес вынужден давать откаты (на это посетовал доктор Рошаль), значит, как радостно отметил Путин, есть с чего их платить. Народ его поддерживает. И уйдет он со своего поста, когда перестанет чувствовать поддержку народа. (Типичный, как сказали бы в марксистские времена, солипсизм — попытка выдавать собственные ощущения за объективную реальность.)

Кто там говорил о «новом» Путине, который изменился? Он вообще не меняется, как и страна при нем. Он по-прежнему блестящий ритор, правда, все время балансирующий на грани словесного фола. Он по-прежнему придерживается классической советско-чекистской философии «осажденной крепости». Реальность, если это не сфотографированные его наметанным взглядом цифры, переданные министерствами и ведомствами, которыми он с легкостью жонглирует, все больше отдаляется от него.

Вот, например, представления кандидата в президенты о природе митинга на Болотной, о котором, как и о многом другом, его спросили в рамках более «демократичного» формата передачи:

«Если говорить откровенно, я когда увидел на экране что-то такое у некоторых на груди (белые ленточки. — А.К.), честно вам скажу, неприлично, но тем не менее я решил, что это пропаганда борьбы со СПИДом, что это такие, пардон, контрацептивы повесили. Думаю, зачем развернули, только непонятно. Но потом присмотрелся, вроде нет».

Путин, как известно с лета 2008 года, когда он уронил одной фразой фондовый рынок страны, — «доктор». Возможно, с этим связано его частное обращение к вопросам сексуальности. Реакция Фейсбука — одного из средств мобилизации гражданской активности и формирования общественного мнения в стране, а вовсе не оранжевой революции, как это видится до сих пор Путину, — оказалась молниеносной: Интернет был завешан изображениями Владимира Владимировича с презервативами.

Как и прежде, он полагает, несмотря на беспомощные самооправдания Хиллари Р. Клинтон, что акции гражданского общества финансируются из-за рубежа: «Нужно с уважением относиться ко всем нашим гражданам.

Есть, конечно, люди, которые имеют паспорт гражданина РФ, но действуют в интересах иностранного государства и на иностранные деньги. С ними тоже будем стараться наладить контакт… Часто это бесполезно и невозможно. Что можно сказать в этом случае? Можно сказать: «Идите ко мне, бандерлоги».

Судя по всему, митинг, намеченный на 24 декабря на проспекте Сахарова в Москве, будет населен героями Киплинга — национальный лидер простимулирует креативность «креативного класса» (слово, которое выучила Тина Канделаки в кабинете у Владислава Суркова и теперь часто его употребляет).
Читайте также:
«Разговор с Владимиром Путиным. Продолжение» (ЦИТАТЫ)

Соединенным Штатам нужно готовиться к новому геополитическому раскладу — никакой иллюзии перезагрузки уже и быть не может: «Люди устали от диктата одной страны»; «Америке не нужны союзники, ей нужны вассалы».

Новый, достаточно вольный формат того, что раньше называлось «прямой линией», лишь раззадорил Путина, который неплохо чувствует себя в конфликтной среде. Как сказано в «Докторе Фаустусе» Томаса Манна: «…над гармонией я зеваю, зато контрапункт меня оживляет» («оживляж», кстати, длился четыре с половиной часа, вполне по нормативам Фиделя Кастро). Ответил он, например, и сенатору Маккейну, сравнившему Россию с Ливией: «Вообще, это не в отношении меня сказано. Это сказано в отношении России. Россию хотят некоторые подвинуть в стороночку, так, чтобы она не мешала господствовать на земном шаре». Если трактовать эту фразу с точки зрения психоанализа, то получится, что Владимир Путин целиком и полностью ассоциирует себя с Россией, не делая различий между своими интересами и интересами страны.



В принципе, в отличие от озабоченных микрорегулировнием политической среды придворных политтехнологов, которые содержатся на деньги налогоплательщиков, Путин совершенно не боится политической конкуренции. Он готов допустить выборы Совета Федерации и даже выборы губернаторов, хотя оставил бы за президентом право «фильтрации» кандидатур региональных руководителей. При этом все-таки губернаторы территорий, где «ЕР» выступила плохо, должны нести за это ответственность. Уж не потому ли иркутский наместник Дмитрий Мезенцев вынужден отработать барщину в виде исполнения роли «технического» конкурента Путина, выдвинутого от «железнодорожников». Путин готов либерализовать правила регистрации партий. Он готов согласиться с идеей, высказанной, кстати, «Новой газетой», о монтаже веб-камер на каждом избирательном участке (как когда-то, в дни пожаров лета 2010 года, требовал, чтобы ему вывели мониторы, показывающие ход строительства жилья для погорельцев прямо в кабинет).

И все это не потому, что он такой уж большой демократ. А потому что, с одной стороны, всегда хорошо возглавить процесс «демократизации» самому, прежде чем эта самая демократизация пойдет обвальным образом снизу. С другой стороны, Путин и в самом деле убежден, что ему не грозит конкуренция ни с какого фланга, и искренне верит в поддержку народа и собственную непогрешимость.

Он признает в Михаиле Прохорове замечательного и сильного конкурента (чем оказывает тому медвежью услугу, работая в пользу версии «кремлевского» происхождения олигарха-кандидата в президенты).

Он с отеческой теплотой, как собственного сына, лишь однажды упомянул Дмитрия Медведева, который, бедолага, сражается с «ЕС»: «Президент покажет себя, я знаю».

При этом ничего всерьез в системе, которую т.н. нацлидер уже сам называет «путинским режимом», он менять не собирается. Его лозунг: «Аккуратно надо работать, аккуратно!» Если действовать в соответствии с этим лозунгом, то никакие реформы невозможны. О чем, собственно, Путин внятно и сообщил — он всегда думает о том, что реформы могут отразиться на настроениях людей. А допустить это человек, накрепко приваренный к своему рейтингу и наркотически зависящий от него, в принципе не может.

За Медведева он уже решил, как будет формироваться новое правительство — тоже строго в соответствии с принципом «Аккуратно!», никаких кадровых революций. При этом уже очевидно, что вице-премьер Александр Жуков и глава администрации президента Сергей Нарышкин уходят в Думу на фоне перехода на другую работу ставшего легендарной фигурой спикера Бориса Грызлова. На место председателя палаты прочат именно тихого и кабинетного Нарышкина, а обязанности главы администрации исполняет демиург «Наших» Владислав Сурков.

Конечно же, Путин как ответственный политик совершенно не собирается «разыгрывать карту русского национализма», но никому не советует «провоцировать русского мужика». Этого хорошего, в сущности, парня, только с коловратом на рукаве и монтировкой в руке…

Путин до такой степени уверен в собственных силах, что готов проявить акт неслыханного милосердия — переступив через себя, освободить Михаила Ходорковского: «Если он напишет это обращение (о помиловании. — А.К.), то я рассмотрю это ходатайство, но сначала нужно стать президентом».

Тем самым отчасти подтвердились слухи, которые курсировали уже не первый месяц, что наиважнейшим актом нового старого президента, выбивающим все козырные карты из рук Запада и внутренней оппозиции, могло бы стать освобождение Ходорковского. Есть, правда, нюанс: первый, унизительный шаг должен сделать сам заложник путинской системы. А он его, что вполне очевидно, не сделает.

Отец нации, проведший еще одно one man show, что в калькированном ироническом переводе означает «Один мужик показал», готов и к разговорам, и к конкуренции. Но при этом твердо знает: «Стоит только отпустить…» Что отпустить, он не уточнил. Вероятно, он имел в виду вожжи, которые вроде бы крепко держит в руках.

Пол: Секретный материальчик трейлер