Нефтяная игла и заначки Кремля от народа

Россия прочно сидит на нефтяной игле: чиновники и сырьевые олигархи богатеют, народ нищает, Власть нервничает и вводит внутренние войска в обе российские столицы, сажает оппозиционеров, но слезать уходить от углеводородной зависимости не собирается. А, как известно, наркоманы долго не живут....

Мировой рынок полезных ископаемых составляют основу российской экономики, бюджета и торгового баланса. В последние годы с ростом мировых цен на энергоносители заметно улучшился тонус российской экономики. Еще бы: доходы от экспорта нефти и нефтепродуктов за последние 5 лет выросли почти в три раза по сравнению с 2001-2005 гг. Схожую динамику демонстрировали и поступления от продаж природного газа, металлов, удобрений… Однако вместе с ростом экспортных поступлений зависимость страны от экспорта углеводородов увеличилась, и резкое снижение цен сырья в 2008-09 гг. стало настоящим шоком для национальной экономики. К сегодняшнему дню цены нефти восстановились до докризисных уровней, почти обеспечивая сбалансированность бюджета, однако «осадок», оставшийся от событий трехлетней давности, и осознание возможности повторения этих событий заставляют с новой силой звучать тезис об избавлении от сырьевой зависимости. Считается, что России как можно быстрее надо слезть с «нефтяной иглы», диверсифицировать производство и экспорт, развить высокотехнологичные отрасли. В противном же случае нас может ждать удел страны третьего мира. 

Действительно, многие из живущих за счет экспорта энергоносителей стран не могут похвастаться высоким качеством экономики. Высокие доходы на душу населения еще не гарантируют их справедливого распределения, а главное – эффективного использования. Экономика сырьевых стран редко заметна на мировом рынке продукцией перерабатывающих, высокотехнологичных отраслей. Качество государственного управления и политической системы стран-нефтемагнатов также вызывает вопросы: события, происходящие на Ближнем Востоке и в Северной Африке, показывают, что экспортные доходы не всегда способны обеспечить социальную стабильность. Даже уровень развития нефтегазовой отрасли стран-экспортеров не является передовым. Крупнейшие технологически оснащенные и диверсифицированные нефтегазовые компании представляют в основном стран-импортеров. Российский нефтегазовый сектор, как и промышленность нефтедобывающих стран Ближнего Востока и Латинской Америки, приобретает технологии и услуги западных компаний, передовых в техническом плане. Однако являются ли на самом деле высокие доходы экономики от продажи ресурсов сдерживающим фактором ее развития?

Отчасти да. Высокие цены на нефть, газ и металлы обеспечивают добывающим отраслям уровень рентабельности, недосягаемый для других видов хозяйственной деятельности. Более низкая рентабельность сложных, несырьевых видов деятельности делает их осуществление экономически неэффективным. С другой стороны, сырьевой комплекс не способен обеспечить работой значительную часть населения страны; поэтому разными путями происходит субсидирование из нефтегазовых доходов различных хозяйственных процессов, невзирая на их экономическую целесообразность. Таким образом, сверхприбыли сырьевых отраслей «уравнивают» все остальные сферы экономики в их подчиненном положении, выстраивая приоритеты не по степени технологического развития и глобальной конкурентоспособности, а по степени близости к сырьевым денежным потокам. Наполнение государственной казны также происходит в основном за счет внешней конъюнктуры, что снимает с властей моральную ответственность за состояние экономики, дестимулирует их в вопросах эффективной бюджетной политики и развития передовых отраслей экономики. Выражаясь фигурально, развитый сырьевой сектор экономики порождает ситуацию комфорта и самоуспокоенности, которая в конечном счете идет во вред качественному развитию, объективной конкуренции, экономической эволюции.

Между тем, пример отдельных государств показывает, что и «легкие» углеводородные деньги могут не быть обузой для развития экономики. В Норвегии, опыт которой Россия попыталась использовать, формируя систему накопления нефтегазовых доходов, осознание постепенного истощения запасов обусловило очень бережное обращение с экспортными доходами. Достаточно сказать, что в то время как в 2009-м гг. Резервный Фонд РФ стремительно худел, ужавшись за год примерно вдвое, глобальный государственный пенсионный фонд Норвегии показал рекордный прирост активов, который продолжился и в 2010-м. Очень консервативное отношение норвежских властей к сверхдоходам нефтегазового сектора (так, средства вышеупомянутого фонда инвестируются исключительно за пределами страны) позволяет экономике стране «не замечать» сырьевого гандикапа, развиваясь по вполне рыночным законам. Одним из следствий такой политики является крайне малое, непредставимое в российских реалиях, имущественное расслоение населения. Норвегия, наряду с другими скандинавскими странами, характеризуется чрезвычайно низким коэффициентом Джини. При этом отрицать положительную роль нефтегазовых доходов для уровня жизни в Норвегии нельзя.

Вопрос так называемой «сырьевой зависимости» по большому счету нельзя формулировать в виде «получать или не получать доходы от экспорта нефти и газа». Эти доходы необходимо получать и использовать в любом случае. Вопрос состоит лишь в том, как использовать их наиболее эффективным образом, не тормозя качественное развитие экономики и обеспечивая ее резервом на случай ухудшения конъюнктуры. Россия вряд ли может позволить себе по примеру Норвегии откладывать львиную долю нефтяных доходов «на черный день» - слишком велики текущие потребности нашей экономики в инвестициях. Огромная территория, суровый климат, малая плотность населения, неразвитая инфраструктура порождают естественную необходимость использовать сырьевые запасы для поддержания экономики страны. А опыт кризиса показал, что «сэкономленные» нефтедоллары в пылу борьбы за стабильность российской экономики могут расходоваться очень быстро. Надо надеяться, что этот урок заставит власти задуматься над созданием более эффективных и прозрачных механизмов использования нефтегазовых доходов. Повышение эффективности отодвинуло бы на второй план проблему «нефтяной иглы», вернее, стало бы ее решением. Сырьевая направленность российской экономики в этом случае сохранилась бы, но не приводила бы к нежелательным диспропорциям.

Зависимость экономики России от экспорта сырья не является современным феноменом. Наша страна, обладая крупнейшей территорией и богатыми природными ресурсами, жила за счет экспорта ресурсов на протяжении веков. Металлы, газ, нефть, зерно, лес, пушнина, пенька и деготь – актуальные для торговли с миром товары имелись на наших бескрайних просторах во все времена. Сырьевая специализация – атрибут географических характеристик России, и в обозримом будущем от нее нам не уйти. В настоящее время основной статьей экспорта является нефть, цены на которую продолжают держаться на исторически высоких уровнях и, скорее всего, будут обеспечивать России значительные прибыли в следующие несколько лет. Возможно, лучшим лекарством для нашей экономики было бы кардинальное и долговременное снижение цен на углеводороды. Однако пилюля оказалась бы чересчур горькой, и перепозиционирование России в мировой торговле неминуемо сопровождалось бы значительным снижением уровня жизни населения. И нет гарантии, что это в итоге позволило бы нам занять достойное место в мировом разделении труда, где высокотехнологичное производство сфокусировано в США и Европе, а массовое производство потребительских товаров – в Азии.

Соглашаясь с необходимостью диверсифицировать экономику, развивая сектора высокой переработки, технологичные отрасли и замещая дорогостоящий импорт, тем не менее нужно постулировать, что альтернатив сырьевому экспорту пока нет. Во многих отношениях сырьевой сектор – лучшая часть экономики, ее база и опора. Именно доступность сырья может обеспечить конкурентоспособность обрабатывающей промышленности. Предприятия сырьевого сектора, в отличие от компаний других отраслей, не способны сменить свое географическое положение. Многие современные индустрии, такие как сектор информационных технологий, крайне тяжело закрепить в определенной географической локации, и тем более в определенной юрисдикции. Пример ирландской экономики последних лет показывает, как мимолетны могут быть экономические «чудеса», основанные на стимулировании развития непроизводственных секторов. В свою очередь, для развития отраслей массового производства потребительских товаров основным стимулом является дешевая рабочая сила. Даже отрадно, что в этом вопросе мы вряд ли в ближайшее время сможем потягаться с Китаем и Индией.

В каком же направлении развивать экономику России? Что способно стать новым полюсом ее роста? Думается, что развернувшийся в последние годы дискурс по этому вопросу приведет ко вполне очевидному выводу о том, что новое – это хорошо забытое старое. Самым прямым путем получения новых компетенций на международном рынке для России является развитие отраслей, близких структуре хозяйства страны, а значит, ее сырьевому и энергетическому сектору.

Речь идет о машиностроении, энергетике, транспорте, промышленности материалов, химии – тех базовых отраслях экономики, которые понесли значительные потери за последние десятилетия. Восстановление позиций в этих отраслях идет с переменным успехом. Пока же страна может позволить себе жить за счет нефтяных доходов. Мировое потребление нефти продолжает расти, уже превысив докризисные объемы, и упасть спрос на «черное золото» в обозримой перспективе может только в случае перехода автомобильного к использованию электрических двигателей. Но и эти трансформации спроса не будут критичными для отечественной экономики: ведь в дополнение к «нефтяному проклятию» у нас в запасе имеется «проклятие» газовое.

О том, как Россия может избавиться от "сырьевого проклятия" рассказал специалист по проблемам экономики недропользования и природной ренты Семен Кимельман, предлагаем читателям библиотеки форума http://www.forum-orion.com интервью с экспертом.

— Сырьевое проклятие характерно для всех богатых ресурсами развивающихся стран или только для России?

— И сырьевое проклятие, и сырьевое благоденствие, либо какое-то промежуточное состояние – это результат политических и экономических решений, принимаемых властями по мере создания, освоения и развития минерально-сырьевого сектора (МСС) экономики страны. В связи с этим отметим, что последние 40-50 лет нефть, газ, золото, алмазы, медь, никель и другие минеральные ресурсы "правят и руководят" многими бывшими колониальными, а ныне развивающимися странами.

— Ситуация в России эти пятьдесят лет не меняется, или есть подвижки в какую-либо сторону?

— Серьезные изменения правил игры в недропользовании произошли с 2002 года, когда в Налоговый кодекс РФ вошла глава по взиманию НДПИ (налога на добычу полезных ископаемых), привязанному (для нефти) к изменению мировых цен. Были внесены пролоббированные олигархами новации в федеральный закон "О недрах", которые кардинально изменили характер недропользования и установили законодательно закрепленный режим "сырьевого проклятия", который устраивал всех вороватых участников недропользования — власть, правительство, олигархов и чиновников, оседлавших финансово растущую рентную кормушку. В проигрыше оказались только население, гражданское общество, а также геологическая наука и геологоразведочное производство.

— И кто сегодня делает погоду в МСС?

— Всего 25-30 оффшорных сырьевых корпораций, среди которых монопольный "Газпром" (называемый "государством в государстве"), империя Дерипаски, 7-8 нефтяных монополий, "Норникель", "Полюс золото", "Уралкалий", "Северсталь", "Мечел", Новолипецкий металлургический комбинат и др. Эти компании имеют свои "ручные" банки, через которые легализуются скрываемые от общественности оффшорные финансы, оформляются сделки, берутся ссуды, создаются долги, в том числе искусственные. Не менее интересно и важно, что в пользовании этих 25-30 корпораций находятся 150-200 уникальных и крупных месторождений, обеспечивающих 60-70% добычи основных ликвидных на мировом рынке сырьевых ресурсов.

— А власть куда смотрит?

— Относительно спокойное последнее десятилетие позволило правительству, которое срослось с сырьевыми корпорациями, создать экономику России со всеми мировыми и чисто российскими симптомами сырьевого проклятия. А народ проклинает сырьевую экономику, так как ему внушили, что все беды и бедность проистекают из торговли сырьем. В то же время правители, власть, правительство, чиновники и олигархи благоденствуют.

— Возможно, никакое "лечение" российской экономике и не требуется?

— Нельзя не отметить, что с 2000 года ситуация в России была достаточно стабильной. Горная и ценовая рента надежно обеспечивала поступление финансовых средств в бюджет и в резервные фонды. Высокими темпами (если верить статистике, но я не верю) возрастал ВВП. Росли пенсии и различные социальные выплаты (материнский капитал, социальное обеспечение инвалидов и т.п.). Росли число чиновников и их заработная плата. Росло число контрольно-ревизионных и надзорных органов. Иногда рос урожай. Росли цены, особенно на газ, бензин, ЖКХ, но предпринимались попытки и определенные меры по их сдерживанию. Вместе с ценами росла инфляция, но и она сдерживалась. Не рос только реальный промышленно-индустриальный сектор экономики. Страна оставалась и остается в плену "сырьевой ориентации", пока еще обеспечивающей незначительное движение вперед.

— Примем за исходную точку отсчета современное состояние экономики России. Можно ли сегодня ослабить удавку "сырьевого проклятия"?

— Если поставлен диагноз сырьевого проклятия, то известны и проверенные мировой практикой меры излечения от него. Прежде всего, общественное сознание должно освободиться от мифа, что в России, якобы, виной всему является сырьевая экономика. Второе. Власть имущие сами или под воздействием гражданского общества должны принять соответствующие решения, законы и правила игры, побуждающие к созданию социального справедливого государства народного благоденствия.

— Какова пошаговая стратегия создания такого государства?

— Первое. Разгул рынка должно заменить государственное регулирование. Надежды на то, что рынок сам все урегулирует, наивны и безосновательны. Второе. Необходимо реформировать систему налогообложения в недропользовании. Налогообложение должно стать инструментом справедливого распределения горной и ценовой ренты. "Незаработанные" рентные доходы государство, как собственник недр, должно изымать у недропользователей. Третье. Утечка капиталов и ренты в оффшоры должна быть законодательно запрещена. Сегодня процветает непрозрачная "оффшорная" экономика, в рамках которой проводят финансовые операции подавляющее большинство работающих предприятий (особенно нефтедобывающих), финансовых компаний и банков. Центробанк России ожидает, что в 2011 году из страны уйдет $70 млрд. Отток капиталов превышает их приток.

— Каких изменений требует бюджетная политика?

— Основным недостатком бюджета является его привязка к мировым ценам на нефть, на их прогноз. Экономистам хорошо известно, что прогноз среднегодовых мировых цен на нефть принципиально невозможен. Мог ли кто-нибудь в начале 2007 года и в середине 2007 года предсказать, что цена на нефть в III квартале снизится более чем в четыре раза? Можно ли сегодня, даже с учетом предполагаемой нестабильности мировой экономики, предсказать цены на 2012 год? Откуда и как обоснована цена барреля, равная $100, которая принята в планируемом 2012 году? Здесь уместно отметить, что принимаемые в бюджетах правительством РФ значения мировых цен на нефть в последние 20 лет ни разу не подтвердились. Правительство РФ почему-то сперва сознательно занижало эти цены, теперь также сознательно завышает их. Однако главный вопрос, который возникает у меня: почему в такой великой державе, как Россия, бюджет верстается, исходя из мировых цен на нефть?

— Наверное, у вас есть и варианты ответа?

— Это говорит о полной несостоятельности российских властей, их неумении использовать нефтесырьевые и вытекающие из них преимущества в развитии государства, как это успешно делают Норвегия, страны арабского Ближнего востока, Америка, Канада и некоторые латиноамериканские страны. Не могу понять, зачем наши власти, может быть, не осознавая того, последовательно подталкивают страну к событиям, подобным случившимся в Сирии, Египте, Ливии, Йемене и др.

— При этом российский бюджет является ненефтегазовым...

— Нефтегазовые доходы сознательно выводятся из бюджета в резервные фонды, после чего при необходимости (какой – непонятно) в виде трансфертов включаются в бюджет. Создается парадоксальная, не поддающаяся экономической логике, ситуация. Бюджет 2012 года сверстан как дефицитный, поскольку нефтегазовые доходы из него изъяты. Но при планируемом возврате тех же нефтегазовых доходов бюджет становится профицитным. Финансовый блок правительства РФ создание "заначки" в виде Резервного фонда и Фонда национального благосостояния оправдывает необходимостью, во-первых, государственного регулирования уровня инфляции, во-вторых, наличия финансовых средств на "черный" день по плюшкинской идеологии, в-третьих, наличия финансовых средств, которые смогут компенсировать падение мировых цен на нефть. По моему убеждению, это – государственное антирегулирование. Хватит "замораживать" средства, полученные из нефтегазового сектора в различных фондах, пора им работать в реальной экономике страны.

— Но хоть как-то эти вложения в фондах работают?

— Сегодня средства резервных фондов работают, опять-таки, на благо олигархов и власть имущих. При малейшей возможности, например, при незначительном и кратковременном снижении цен на нефть, власти с криками "Кризис, кризис!" пускают накопленные денежки на покрытие долгов (виртуальных, образованных по несложной схеме) крупных компаний. Кризиса в России не будет, если государство незаработанные рентные доходы будет изымать у олигархов и направлять их в промышленную экономику России.