Тома Фелтон: в костюме делать гадости приятней

Драко Малфой, воспитанник факультета Слизерин, пожиратель смерти… Образ вечного врага Гарри Поттера так запал в сердца поклонников, что его исполнитель дважды получал награду MTV в номинации «Лучший злодей года».

Увы, киносага о школе чародейства и волшебства Хогвартс, будоражившая юные умы десяток лет, подошла к концу, и демонический Драко превратился в обаятельного актера Тома Фелтона: калифорнийский загар, зачесанные назад волосы, белозубая улыбка... Впрочем, улыбался он недолго. В новом фильме «Восстание планеты обезьян» 23-летний актер продолжил карьеру кинозлодея. «Раз уж мне не быть Джеймсом Бондом, буду самым знаменитым английским негодяем!» — смеется Том.

— Вы десять лет играли Драко-злодея. Кто ваш герой в последнем фильме эпопеи — «Гарри Поттер и Дары смерти: Часть 2»?

— Кажется, он слегка засомневался, на чьей стороне ему сражаться. (Малфой не участвовал в решающей битве за Хогвартс. — Прим. ред.) Но первые шесть лет он был образцовым злодеем — мерзким, скользким, подлым. Последние года два ему, конечно, немного доставалось. Но меньше, чем он заслужил, — так, легкий отблеск возмездия.

— Какие чувства вы испытывали к своему персонажу?

— Играть Драко было весело. Он настолько безоговорочно ужасен, что мне было чертовски приятно на время примерять его шкуру. Мой герой так далек от меня настоящего, что я даже не знаю, когда бы еще смог так оторваться! Кстати, смешно говорить, но я обожал одежду Малфоя. С самых первых серий он всегда был в черном идеально сшитом костюме (мне кажется, он и спал в нем). У меня же это был первый взрослый наряд, и я на удивление комфортно чувствовал себя в нем. Он будто поднимал планку злодейства: в костюме я делал гадости с гораздо большим удовольствием, чем без него.

— Вы говорите, как человек, ужасно довольный собой. Актерам же обычно не нравится видеть себя на экране? Или они кокетничают?

— Я тоже чувствую неловкость за себя, но только в первых фильмах поттерианы, где я еще совсем маленький. С другой стороны, без этих картин не было бы и двух последних. Я уверен, что «Дары смерти» — это лучшее в поттеровской саге.

— Вы не плакали, когда смотрели заключительный фильм эпопеи? Он ведь самый эмоциональный?

— Нет, но был готов к этому — сжимал в руке носовой платок!

— Вы смогли внутренне проститься с фильмом или жалеете о том, что сага подошла к концу?

— У меня очень странное чувство: я по уши увяз в поттериане и пока совершенно не ощущаю, что все закончилось. Ждал, что последний фильм вызовет во мне бурю эмоций, что я буду безутешно рыдать или почувствую, будто меня придавила тонна кирпичей. Но ничего подобного не произошло! Я получил огромное удовольствие от просмотра фильма, надеюсь, вас он тоже не разочаровал. Конечно, это заслуга не только режиссера, но и автора книг Джоанны Роулинг.

— А если она решится написать продолжение?

— Никогда не говори «никогда», верно? Все может быть: лет через сорок, например. Вот тогда и посмотрим. Возможно, меня пригласят сыграть в новом фильме — из уважения к сединам, так сказать.

— Тогда вам опять придется выкрасить волосы в радикальный блонд…

— О нет! Давайте постучим по дереву. Надеюсь, мне больше никогда не придется осветлять волосы, хотя эти десять лет они вроде перенесли неплохо. И, кажется, выглядят вполне сносно — может быть, потому, что обладают каким-то нечеловеческим сопротивлением краске. Но теперь у меня новый пункт в контракте: никаких белых волос!

— Вам хотелось сыграть в саге кого-нибудь другого, а не Драко?

— Да ни за что! Спросите кого угодно — все хотели бы сыграть Драко! Мне жаль, что приходится с ним расставаться.

— Вам было приятно получить награду от зрителей MTV за роль лучшего кинозлодея года?

— Всем, кто работал на этой картине, ужасно повезло: у нас самые понимающие и преданные фанаты (победителей MTV Movie Awards выбирают пользователи сайта MTV. — Прим. ред.). И, разумеется, мне приятно было оказаться в одной номинации с таким по-настоящему крутым парнем, как Микки Рурк. Я получаю приз во второй раз, но, если честно, меня эта шумиха до сих пор слегка смущает. Поначалу я немного завидовал Дэниелу Рэдклиффу — как же, главная роль! Но со временем понял: мне страшно повезло. Роль Драко постепенно стала одной из главных, но популярность моего героя не лишила меня нормального детства. Из-за съемок я пропускал не больше месяца занятий в школе, потом возвращался домой и жил обычной жизнью. У меня не было возможности почувствовать себя знаменитостью, «медные трубы» звучали где-то в стороне, и я до сих пор не знаю, как реагировать на все эти восторги зрителей.

— Вы помните последний день на съемочной площадке?

— Да, пришли все, кто работал на картине: мы были очень горды тем, что сделали. Но все было «слишком по-английски»: никаких эмоций, только пожатия рук и сплошные «Спасибо большое!», «Большое спасибо!».

А потом мы просто разошлись… Хотя команда «Гарри Поттера» стала для всех нас настоящей семьей, а площадка — вторым домом, уж простите за клише, но это действительно так. Так что я испытывал и грусть, что расстаюсь с этими замечательными людьми, и радость…

— Облегчение?

— Да, несомненно: страница перевернута, я сумел достойно выполнить свое дело... Но, с другой стороны, теперь передо мной стоит вопрос: что я буду делать дальше? Потому что — давайте будем честны — изначально нас выбрали не потому, что мы показали особый актерский класс, а как подходящие типажи. И дай бог, чтобы за десять лет, проведенных на площадке среди замечательных и талантливых людей, мы хоть чему-нибудь научились в этой профессии.

Мне бы не хотелось всю свою жизнь гордиться только одним фильмом. Но то, что всю свою жизнь я буду вспоминать эту роль, — совершенно точно. С одиннадцати до двадцати двух лет я жил на площадке — работал, играл. А сейчас мне надо заново ходить на пробы. И знаете, одно дело, когда тебе девять и это похоже на игру, и совсем другое — когда двадцать три. Сейчас конкуренция выше. Кроме того, теперь мне гораздо труднее заставить людей увидеть в себе другого персонажа. Мне нужно сломать не только себя, но и окружающих, показать им другую личность, другого героя. Это, к сожалению, не всегда удается. Да, нервное время началось... Но интересное, вдохновляющее!

— Кошмары о неудачных пробах не снятся?

— Постоянно! И связаны они в основном с реальными событиями. Как только мы закончили съемки «Гарри Поттера», я переехал в Лос-Анджелес, начал новую жизнь и стал ходить на пробы. Как-то мне повезло: я пошел пробоваться на роль чрезвычайно нервного персонажа. Сам я тогда был еще более нервным, у меня тряслись коленки — никогда бы не подумал, что такое возможно. Так вот, на пробах я поступил как настоящий идиот-англичанин: вошел в комнату, где сидело человек десять, и начал всем пожимать руки. О боже! «Здравствуйте, очень приятно познакомиться». И снова: «Здравствуйте, очень приятно…» Посреди этого ритуала меня вдруг осенило, что я делаю что-то не то и, видимо, сейчас не самый подходящий момент для пожатия рук. В общем, все прошло ужасно. Правда, быстро закончилось.

— Так роль-то вы получили?

— Нет! Мне даже не позвонили!

— Мне кажется, вы преувеличиваете — скоро выходит новый фильм «Восстание планеты обезьян» с вашим участием. Так что все, кажется, прекрасно?

— Да, неплохо. На новом проекте меня не воспринимали как «того парня из «Гарри Поттера». Все были очень добры, хотя первое время я страшно боялся, смогу ли сработаться с новой командой. С Дэвидом (Йейтсом, режиссером последних четырех фильмов о Гарри Поттере. — Прим. ред.) было очень комфортно на площадке. Но все оказалось не так страшно: режиссер Руперт Уайатт очень милый, сговорчивый парень, так что через пару дней я уже чувствовал себя как дома. Правда, это были лихорадочные дни, но я был за них вознагражден.

— Ваши коллеги по «Гарри Поттеру» мечтают о малобюджетных проектах, а вы ввязались в очередной блокбастер…

— Да, малым бюджетом здесь и не пахнет. Для меня это новый опыт, где все иначе: другая часть света, акцент, стиль работы...

— Но вы же опять играете негодяя?

— Я играю человека, который обязан ухаживать за обезьянами, но не выполняет свою работу должным образом. Тот же Драко, только помягче.

— Неужели теперь ваш неизменный типаж — «плохой парень»?

— Да я и не против. Кажется, я неплохо выгляжу в роли классического британского злодея. Кто-то ведь должен играть эту роль!

— Вам нравится жить в Америке?

— Очень! Разумеется, мне пришлось привыкать: в Лос-Анджелесе по улицам не так  много народу гуляет, как в Лондоне, где не протолкнешься (в Англии актер с гордостью называл себя сельским парнем: он жил в городке Доркинг, где повсюду паслись коровы и лошади. — Прим. ред.). Моей девушке и моей собаке нравится в Калифорнии. Там много места для прогулок — весь пляж в твоем распоряжении. Я говорю, конечно, о собаке, а не о девушке.

— Правда ли, что ваша подруга снялась в роли жены взрослого Драко в последних сценах фильма?

— Да, правда. И как она вам?

— Красотка!

— Спасибо, приятно это слышать. Ее зовут Джейд, мы познакомились на съемках «Гарри Поттера», она работала ассистентом. Снять ее в роли моей жены предложил Дэвид Йейтс. Я с радостью согласился!

— В финале фильма Драко провожает своего сына Скорпиуса в Хогвартс. Как вы себя чувствовали в роли отца?

— Замечательно: я ведь знал, что мое отцовство скоро кончится. Отправил сына по своим стопам в школу — и свободен!