Романовы: история иллюминаторов с "Полярной Звезды"

Этот иллюминатор попал ко мне совершенно случайно. Серега Степашов - капитан и водолаз - мне его как-то пообещал.

- Это иллюминатор с «Полярной Звезды», - сказал он.

- С той самой? - спросил я.

- С той самой, - был мне ответ.

С тем мы и расстались, и не вспомнил бы я никогда про него, если б не моя жена.

Есть у моей жены одно свойство: она если услышит про то, что нам обещали иллюминатор, то никогда потом про это не забудет.

- Где наш иллюминатор?! - вот это я слышал от нее почти каждый день, так что Серегу мы потом все равно приперли к стенке, и он принес иллюминатор - в нем бронзы было килограммов шесть.

-Такой большой? - удивилась жена. Она почему-то полагала, что иллюминатор с царской яхты - это что-то вроде рамки для фотографий.

А царская яхта «Полярная Звезда» - это вообще-то боевой корабль, на нем и пушки имелись калибром сорок семь миллиметров. Она была более ста метров в длину и водоизмещением более 3900 тонн - солидное дело. И в броню она была одета - все-таки царскую семью на себе несла. А еще на ней было более трехсот человек команды и прислуги - числом более пятидесяти.

Серега попал на нее еще молодым мореходом. Он практику проходил на катере «Испытатель», и кружили они на нем недалеко от Угольной гавани, той самой, где до недавнего времени было большое кладбище кораблей. Вот там и дожидалась своей очереди на порезку «Полярная Звезда». До 1961 года она служила советскому военно-морскому флоту верой и правдой, а потом вся эта вера и правда закончилась расстрелом - сделали из нее мишень. Вот только не тонула она ни с первого, ни со второго залпа - на совесть была сделана. Ни ракеты, ни торпеды ее не брали - бронированный корпус есть бронированный корпус.

Но утопили, конечно, ее в конце-то концов, вот только утонула она на небольшой глубине - трубы торчали. И простояла она в воде десять лет.

А в 1971 году ее выдернули со дна, и все, что осталось, отправили в Угольную гавань - там корабли резали и сразу же грузили на железнодорожные платформы.

Серега попал на нее как раз перед порезкой. Попал он еще с двумя приятелями, которым всюду мерещились клады. И никто-то из них тогда не предполагал, что настоящим кладом была сама яхта.

Хотя, наверное, это не совсем так, потому что Серега, как потом он рассказывал, пришел от вида яхты в полный восторг.

Даже разбитая, даже разграбленная, она поражала своим величием. «Там была мыльная комната, а на стенах кафель неземной красоты! - И стал Серега сбивать тот кафель, чтоб хоть кусочек унести. - Чтоб в музей сдать! Я же хотел сдать его в музей!»

Восемнадцатилетний парень сбил зубилом и молотком себе все руки - кафель не ломался, не крошился - только зубило отскакивало да искры летели.

«Красивый был кафель. Рыбки, водоросли...» - вот тогда-то и решили взять с нее иллюминаторы. Серега отсоединил себе три иллюминатора. Он хранил это все в доме своего отца почти сорок лет.

- Вот! - сказал он мне. - Один - вам, один - мне, а один - в музей.

Даже через сорок лет хранения он все пытался пристроить эту красоту в музей.

Я думал два дня, а потом написал письмо представителям «Дома Романовых», мол, так-то и так, попал ко мне иллюминатор с яхты «Полярная Звезда», так, может быть, он вам надобен, все-таки реликвия.

Каково же было мое удивление, когда мне ответили. Ответил мне Иван Сергеевич Арцишевский, много лет представляющий в России Объединение членов рода Романовых. «Ваше сообщение, - написал он, - взволновало Димитрия Романовича (он замглавы Объединения, праправнук имп. Николая I)...»

Должен сказать, что этих слов мне хватило. Со мной вдруг случился настоящий приступ счастья, во время которого я скакал по комнате и орал чего-то невразумительное моей жене.

А потом мы созвонились с Иваном Сергеичем и оттащили ему этот иллюминатор.

Вот и вся была бы история, если б я тогда же не вспомнил, что у Сереги оставались еще два иллюминатора. Я ему позвонил:

- Серега! Они так были рады! Давай им подарим и эти два иллюминатора. Все-таки пожилые они уже люди, эти Романовы, и каждому из них подарить бы по иллюминатору. Как ты считаешь?

- А как же музей? - спросил Серега.

- А в музее им присвоят инвентарный номер и засунут на склад, - сказал я на это. - А тут люди его в руках будут держать. Его, если долго в руках держать, то он теплый. Царская бронза, Серега, не хухры-мухры!

Так что Серега со мной согласился, и отправились в «Дом Романовых» все три иллюминатора - последние осколки ушедшей эпохи.

Вот и все наши дела.