В чем главная проблема современной российской элиты?

В России действует пять каналов рекрутирования политического класса. Основных два: лично-корпоративный и традиционный, административно-бюрократический. Лично-корпоративный канал пронизал всю государственную систему, начиная с самых верхних эшелонов власти – Владимира Путина и Дмитрия Медведева. При них пошли на повышение те люди, с которыми оба учились или работали. То же самое происходит и на всех других уровнях власти, причем еще больше, чем наверху.

Но есть государственные посты, требующие особой квалификации. Поэтому для пополнения политического класса значим и рутинный бюрократический механизм. Тут высокие взлеты не гарантированы, но и не исключены. Попавший в административную обойму при определенном уровне активности может продвинуться наверх. Этот механизм не может не функционировать, иначе люди не приходили бы работать в государственный аппарат.

На третье место стоит поставить бизнес-каналы. В России сложился олигархический капитализм: доминирующие в экономике монополии, как естественные, так и «не совсем естественные», теснейшим образом связаны с политикой. Люди из этих структур «кочуют» с государственно-административных постов на бизнес-посты и обратно. Видимые обществу подобные передвижения лишь верхушка айсберга.

Проникновение бизнеса в политические иерархии, а затем административные и бюрократические продвижения по ним осуществляются с помощью коррупционных механизмов. Такая система действует не только в России, но это большой минус всей когорты. Дело даже не в прямой коррупции, которая запускает механизм и его сопровождает, а в том, что априори люди, пришедшие в политику из бизнеса, особенно в наших условиях, думают в первую очередь не о политике и тем более не об интересах избирателей или страны. Они сидят в высших органах власти исключительно для того, чтобы либо обеспечить себе неприкосновенность, либо работать на свой бизнес.

И только четвертым пунктом я назову партийную систему. Некоторое оживление в продвижении наверх свежих кадров через партийные структуры есть, но оно несопоставимо с уже названными механизмами рекрутирования.

Практически не действует сегодня канал пополнения элиты через академическую среду. Мне неизвестен ни один действительно выдающийся ученый, что в сфере естественных, что в сфере гуманитарных наук, который благодаря своим интеллектуальным данным и академическим знаниям продвинулся вверх в политических или в административных структурах.

Жорес Алферов, ставший нобелевским лауреатом и попавший в парламентские и политические механизмы, – исключение. Кроме того, свою роль сыграло его личное знакомство с питерской командой.

Дело и в современном состоянии общественной науки. В советское время существовала система академических институтов (Институт США и Канады, ИМЭМО), работавших на государственно-партийную машину. Люди, которые поднимались до научных и организаторских вершин в институтах, оказывались и в главных узлах государственного управления. Достаточно вспомнить Евгения Примакова, Александра Яковлева, Георгия Арбатова, Евгения Велихова. Безусловно, политическими фигурами были президенты Академии наук (АН), такие как Мстислав Келдыш, Анатолий Александров. Сейчас такие примеры мне неизвестны. АН из главного и достаточно независимого мозгового треста страны превратилась в набор более или менее успешно функционирующих институтов, мало оказывающих влияние на формирование общенациональной политики и практически не поставляющих кадры в высшие структуры власти.

Альтернативой закостеневшей АН могли бы стать независимые исследовательские организации, в которых вызрела когорта молодых специалистов, вполне достойных от исследовательской работы перейти к работе по принятию государственных решений. Но система наверху в этом смысле достаточно закрытая, причем еще больше, чем в советское время. Немногочисленными преодолевшими барьер сегодня являются Глеб Павловский и Сергей Марков.

Пятый источник пополнения политического класса – активисты-самовыдвиженцы. Они всегда, даже в самый застойный период брежневских времен, когда движение кадров было минимальным, проникали наверх благодаря личным качествам, вне зависимости от сложившейся иерархии. Но такие самородки опять же скорее исключение, чем правило.

Главная проблема в том, что современная российская элита является одновременно классом и владетельным, и правящим. Это наилучшая ситуация для проявления коррупции в гигантских масштабах, что мы, собственно, и имеем, и наихудшая ситуация с точки зрения заботы о населении.