"Меня продали за две бутылки водки и польскую колбаску"

Он уже 11 лет находится за решёткой по обвинению в убийстве, которого не совершал.

Константина Князева и трёх его «подельников» арестовали в январе 2001 года. Их заподозрили в разбойном нападении на продуктовый павильон «Мишка», в ходе которого погибли охранник и продавщица. Расследование было недолгим. Следствие довольно быстро пришло к выводу, что злодеяние совершила банда, которую Князев (в то время работник шиномонтажки) организовал и возглавил.

Однако в 2008 году в убийстве охранника и продавщицы признался совсем другой человек. И экспертиза его показания подтвердила. Интересно, что арестовали настоящего убийцу за другое преступление. Но он не сразу понял — за какое именно. И, с испугу, рассказал историю про магазин «Мишка».

Случилось это три года назад. Председатель краевого суда, прокурор, руководители УВД признавали тогда, что произошла ошибка, которую нужно исправить как можно быстрее. Однако с тех пор мало что изменилось. Правоохранители продолжают сидеть в своих креслах, а Князев — в колонии строгого режима. На днях журналисту «АиФ-Камчатка» удалось добиться свидания с ним и записать небольшое интервью.
«Пятые сутки вывезешь?»

— Вы помните, когда вас арестовали?

— В деле написано, что 5 января 2001 года. Хотя на самом деле меня взяли с первого на второе января. Моих так называемых подельников, которых я толком даже не знал, в тот момент уже избивали. Один из них написал чистосердечное признание, что я их всех собрал, привёл в магазин и устроил там стрельбу на поражение. Потом ещё двое эти показания подтвердили.

— Насколько я знаю, вы тоже давали признательные показания…

— Меня четыре дня так лупили, что я готов был признаться во всех преступлениях, которые происходили на земле. Оперативники, или, как их называют, убойщики, на мне просто отрывались. Они тогда Новый год отмечали, пьяные были, весёлые.

Меня даже в ИВС (изолятор временного содержания. — Ред.) не хотели принимать, настолько я был изувечен. Операм предложили отвезти меня куда-нибудь в другое место, чтобы я хотя бы пожелтел. Но в итоге меня всё-таки приняли в ИВС — за две бутылки водки и польские колбаски. 11 дней я пролежал в камере, где мне не давали ни хлеба, ни кипятка.

— 11 суток вы ничего не ели и не пили?

— Почему, холодная вода там была. Но больше ничего не было. Когда врач делала обход заключённых, ко мне она даже не заглядывала. Будто меня нет. Она приняла меня только тогда, когда у меня уже сошли почти все синяки. Спрашивает: «Какие побои ты хотел снять? На тебе же ничего нет». Я говорю: «Вы на руки мои посмотрите, они же все передавлены наручниками, я ими вообще ничего делать не могу». Но врач только ухмыльнулась: пройдёт, мол, через год.

— Вы помните фамилии оперативников, которые вас избивали?

— Не помню. Но в деле они есть. Опера были у меня свидетелями. Хотя я протестовал, они ведь заинтересованные лица. Вёл дело следователь Шахов из прокуратуры. Когда он первый раз пришёл, на мне лица не было от побоев. Он спросил, буду ли я признаваться. Я ответил, что писать не могу, потому что руки перебиты, но оперативник какое-то признание за меня написал, а я закорючку поставил в конце…

Прокурором области на тот момент работал Константин Чайка. Он был на суде, попросил для меня 25 лет и ушёл. Больше я его не видел и не слышал. Но знаю, что он сейчас в Москве, занимает должность заместителя генерального прокурора страны. Ему, видимо, не выгодно, чтобы меня оправдали. Может поэтому в деле по вновь открывшимся обстоятельствам постоянно находят какие-то недоделки.

— На следственном эксперименте, по идее, должно было проясниться, что не вы совершали убийства…

— На следственном эксперименте мне задавали наводящие вопросы, а я отвечал: «Возможно, может быть». За моей спиной стояли убойщики. Я понимал, что если сделаю что-нибудь не так, меня опять будут лупить. Мне один убойщик так и сказал: «Вывезешь пятые сутки, пойдёшь домой». Но я бы не смог их выдержать, меня бы забили до смерти…

Получилось, что я смалодушничал, взял на себя убийство, а соучастие подельники, которые меня вовлекли в это всё, между собой раскидали…

— Почему арестовали именно вас четверых?

— Сначала взяли двоих. Одного из них я даже не знал, а с другим жил когда-то в одном районе.

Чтобы не брать вину на себя, он свалил на меня всё что можно.
«Я не умер»

— Как у вас со здоровьем?

— В колонии я заразился туберкулёзом. Одно время было совсем плохо. Но сейчас меня вроде бы подлечили.

— С подельниками, которые помогли вам здесь оказаться, вы связь поддерживаете?

— У меня нет их адресов. Но я знаю, что все они уже вышли по УДО (условно-досрочное освобождение. — Ред.). Но меня такой вариант освобождения не устроил бы. Ведь для этого надо полностью признать свою вину. А я не хочу этого делать.

— Когда вы узнали, что найдены настоящие убийцы?

— Года три назад, прочитав вашу статью в газете.

Потом ко мне приезжали оперативники, следователь из прокуратуры — брали показания. Следователь сказал, что моё дело шито белыми нитками.

— Сотрудники колонии знают, что вы сидите ни за что?

— Знают… Кстати, и настоящий убийца сидит здесь в соседнем бараке. Его за какое-то другое дело закрыли.

— Вы с ним общались?

— Нет. Мне запрещено в чужой барак заходить. А на улицу он не выходит. Хотя я приглашал его через других заключённых.

— Насколько я знаю, преступников было двое…

— Да. Но второй до сих пор на свободе. Ведь формально он не виновен, а я — убийца.

— Если вы добьётесь оправдания, то станете обеспеченным человеком. Вам должны будут заплатить за каждый день заключения…

— Не в деньгах счастье. Раньше я планировал, что у меня будет семья, ребёнок… А теперь думаю, что здоровьем могу не вывезти. Детей после меня может и не остаться.

— Отношение к жизни у вас изменилось за 11 лет?

— Да. Понимаю, что больше всего мне не хватает матери. Это самое дорогое. Кто ещё тебя выслушает, поймет? Здесь же душу не откроешь. А если откроешь, в неё так наплюют, что пожалеешь. А мне и своей грязи хватает…

Те, кто назывался когда-то моими друзьями, уже даже не товарищи. Если освобожусь, даже руки им не подам. Просто пройду мимо. Мне, по большому счёту, ничего от них не надо было. Но могли бы хотя бы письмо написать, ведь я не умер…
За того парня

У Константина Князева — непростая судьба. С 13 лет он жил один. Его мама долго и серьёзно болела, была парализована. Когда она умерла, выяснилось, что на квартире «висят» коммунальные долги. В ЖЭКе подростку предложили погасить их как можно быстрее, припугнув выселением. Денег у него, естественно, не было, и он решил квартиру продать. Тут же нашлись добрые люди, которые согласились помочь ему в этом. Квартиру они переоформили на себя, а Костю вышвырнули на улицу, как котёнка. Он с тех пор скитался по знакомым, ночевал где придётся: на дачах, в бараках. Школу ему пришлось забросить. Учиться было некогда, потому что приходилось работать — в основном на полулегальных стройках. Там не требовали документов. Потом Константин работал на шиномонтажке. Он договорился со знакомым, что купит у него в рассрочку за 15 тысяч рублей небольшой частный домишко. Успел заплатить 13 тысяч, но его арестовали. Так он второй раз остался без дома и без денег. Впрочем, последние одиннадцать лет ни в том ни в другом Константин не нуждался. В колонии о нём заботилось государство, наградив туберкулёзом и букетом других заболеваний. Срок Князева заканчивается в 2022 году. Когда его посадили, ему было 25 лет. Выйдет он в 46.

Его пример подтверждает, что упечь человека за решётку у нас несложно. С этим нехитрым делом успешно справляются крепкие оперативники. А вот освободить невиновного — очень трудно. Вся правоохранительная система Камчатки, если верить судьям и прокурорам, бьётся над этим уже три года. А результат нулевой. И можно предположить почему. Оправдают Князева или нет — всем по большому счёту наплевать. Вот в том, чтобы его посадить, правоохранители действительно были заинтересованы. За раскрытие резонансного преступления они получили премии, досрочные звания. А что они получат, если Князева оправдают? В лучшем случае — ничего. В худшем — выговоры. Это может отразиться на их карьере, затормозить продвижение по службе. А кому же захочется рисковать карьерой ради какого-то зэка? Поэтому я не удивлюсь, если Князев отсидит срок — не за себя, а за того парня — от звонка до звонка. А настоящий убийца, которого все знают, продолжит разгуливать на свободе…