Новая религия Франции - ислам. Какая страна следующая?

Cобытие, о котором всё время много говорили, и которого многие опасались, произошло незаметно. Ислам стал основной религией в одной из ведущих европейских стран. Это произошло именно там и именно в то время, где, исходя из всего хода новейшей истории и должно было произойти.

Во Франции – стране, мусульманское сообщество которой является сегодня самым многочисленным в Европе. И декларируемый властями подчёркнуто светский характер французского государства никого не должен вводить в заблуждение. Итак, что же позволяет сделать громкий вывод о том, что ислам стал ведущей конфессией Франции?

Прежде всего, количество мечетей, уже построенных в стране или находящихся в стадии строительства/проектирования. Соотношение культовых сооружений двух ведущих конфессий Франции является хорошей иллюстрацией текущего положения дел. А статистика такова: 150 новых проектов мечетей находятся сегодня на различной стадии реализации, значительная часть из них строится в настоящее время, в то время, как католическая церковь Франции построила за последние 10 лет лишь 20 храмов!

Более того, в этот же период церковь была вынуждена закрыть более 60 храмов, многие из которых, по данным католического издания La Croix, в ближайшем будущем станут мечетями, либо уже являются таковыми.

Информацию по мечетям в августе 2011 г. в интервью национальной радиостанции RTL озвучил президент Мусульманского совета Франции (МСФ) Мохаммед Муссауи (Mohammed Moussaoui). Впрочем, то, что строительство исламских культовых сооружений в стране ведётся столь впечатляющими темпами, было отмечено ещё в 2009 г. в докладе «Возводя мечети: управление исламом во Франции и Нидерландах» (Constructing Mosques: The Governance of Islam in France and the Netherlands), подготовленном Марселем Муссеном (Marcel Maussen) из Амстердамской школы социальных исследований (Amsterdam School for Social Science Research).

В докладе, в частности, говорится, что число мечетей во Франции удвоилось за последние 10 лет и сегодня превышает отметку в 2 тыс. строений. Самая новая из них, рассчитанная на 2 тыс. молящихся, была открыта во время прошлого Рамадана в Страсбурге. Вскоре должна открыть свои двери мечеть на 7 тыс. человек в Марселе, городе, где мусульмане составляют 25% от населения (250 тыс.).

Но даже такие показатели удовлетворяют далеко не всех французских мусульман. Некоторые из них считают, что мечетей в стране по-прежнему строится недостаточно. Так, ректор большой парижской мечети Далил Бубакер (Dalil Boubakeur) призывает ещё удвоить количество мечетей во Франции, доведя его до 4 тыс., чтобы удовлетворить растущие потребности исламской общины. 

Необходимо помнить, что статистика по культовым сооружениям хотя и является безусловно важным социально-культурным показателем, но при этом в первую очередь отражает то, что творится у людей в головах. А творится там следующее: согласно данным Французского института общественного мнения (Institut francais d'opinion publique), из 64% граждан страны (42 млн), считающих себя католиками, лишь 4,5% (2 млн) являются практикующими верующими, то есть периодически посещают церковь (!).

В то же время, свежее исследование по исламу во Франции, опубликованное институтом в августе 2011 г., представляет мусульман более консолидированным и целостным сообществом, массовая доля практикующих в котором составляет 41% от общего числа верующих в Аллаха или 2,5 млн человек от всего населения страны.

Произведя несложные вычисления, можно увидеть, что сегодня число практикующих мусульман уже на 500 тыс. превышает число практикующих католиков в стране, некогда гордившейся своими тесными связями с папской курией и в своё время предоставившей главам католической церкви постоянную резиденцию почти на столетие. А ведь именно для практикующих, а не для тех, кто верит в абстрактный высший разум, и строится большинство культовых сооружений.

В этом отношении злую шутку с католичеством во Франции сыграла доктрина светскости, культивируемая с 1905 г. Рассматривавшаяся в начале прошлого века как безусловно прогрессивная, сегодня эта доктрина лишает католиков страны одного из главных и, возможно, последнего источника сил и поддержки.

Так что сегодня, как ни парадоксально, от декларируемого во Франции светского характера государства выигрывает не сама Франция, не католичество, а мусульмане.

Однажды их голосов станет достаточно, чтобы вновь избранное правительство отменило эту доктрину, провозгласив государство исламским. Впрочем, это оптимистичный «демократический» вариант развития событий.

Кроме того, у многих «светских» французов неизбежно наступает своего рода моральный диссонанс, когда в городах своей светской страны они регулярно видят тысячи молящихся вместе мусульман прямо на улицах. Для кого-то это является недвусмысленной демонстрацией того, что в негласном противостоянии светского государства и ислама, именно последний оказывается сильнее.

Для других – элементарными признаками бессилия светской доктрины перед агрессивно растущей муслимизацией страны. Результат предсказуем: как минимум – подрывается вера в собственное государство, как максимум – появляется желание примкнуть к тем, на чьей стороне очевидная сила.

На другом конце шкалы – злость от того, что родные улицы заполонили чужаки с чуждым же мировоззрением и обида на государство, которое это допустило. 

Сегодня французские политики, начиная от Марин Ле Пен и заканчивая президентом Саркози пытаются набрать очки на «исламской» теме в преддверии президентских выборов 2012 года, говоря, что молящиеся на улицах мусульмане – это неприемлемо. Или и вовсе называя их оккупантами. 

В статье Соэрена Керна «Ислам занимает место католицизма во Франции» приводятся слова, которые один из лидеров мусульманского мира как-то сказал в доверительной беседе прожившему там 40 лет итальянскому архиепископу-францисканцу Джузеппе Бернардини, ныне возглавляющему католическую епархию: «Благодаря вашим демократическим законам мы завоюем вас, благодаря нашим религиозным законам мы будем доминировать над вами».

У подобной точки зрения довольно много сторонников в высших эшелонах власти многих мусульманских стран, например, стремящейся в Евросоюз Турции, премьер-министр которой Реджеп Тайип Эрдоган практически не скрывает свои агрессивные взгляды на место Турции в Европе, публично цитируя панисламистские стихи одного из турецких поэтов (Ziya Gokalp): «Мечети – наши казармы, купола – наши шлемы, минареты – штыки наши, верующие же – наши солдаты».

Впрочем, у ситуации, сложившейся во Франции и в Европе в целом, есть и оборотная сторона. И, пожалуй, это – единственное, что может сегодня хоть как-то утешить европейцев. Хотя многие живущие в Европе мусульмане, и в особенности исламисты, никогда не признаются в этом другим и возможно даже себе, большинству из них нравятся демократические законы континента и атмосфера в целом, которая установилась в европейских странах благодаря этим законам.

Они привыкли жить в такой комфортной обстановке, пользуясь всеми благами демократического общества (некоторыми украдкой). Такими, например, как солидные пособия по безработице или пособия для матерей-одиночек (в той же Франции был нашумевший случай, когда четыре жены в исламе, числившиеся по европейским законам матерями-одиночками, ежемесячно приносили свои пособия мужу, жившему в стране нелегально). Да что там – многим просто нравится дурить доверчивых демократических кафиров.

Так что вряд ли они сильно обрадуются, если в какой-то момент к власти в европейских странах придут радикальные исламские клерики и превратят сытую и комфортную жизнь в новые Пакистан, Иран или Йемен. А потому возникает вопрос: насколько сильно сами европейские мусульмане заинтересованы в том, чтобы Европа стала полностью исламской?

Скорее всего, в открытом разговоре лишь пара человек скажет, что не хочет такого развития событий. Но наедине с самими собой, немного остыв от постоянной, зачастую бездумной пропаганды доминирования ислама, самому себе в обратном наверняка признается, как минимум, каждый второй мусульманин Европы.

В такую же петлю нас тянут и наши мультикультуральные, толерантные кремлевские карлики. Франция, многие века бывшая законодателем моды, прогрессивной, культурной страной, превращается на наших глазах в страну третьего мира. И туда же тянут и нас, наши "общечеловеки".