Кому и за что платил "Фонд Путина"

В конце прошлой недели в России развернулся очередной «благотворительный» скандал. Созданный Владимиром Путиным Фонд поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, был  уличен Генпрокуратурой в «бесконтрольном расходовании бюджетных средств»: большая часть денег, потраченная на хозяйственные расходы, ушла на зарплаты сотрудников. О том, как это могло получиться, рассуждает директор по программной деятельности филиала британского фонда Charities Aid Foundation CAF Россия Полина Филиппова.

Моя точка зрения может показаться неожиданной, но вся эта история — прежде всего яркий пример бюрократии. Фонд, возглавляемый Мариной Гордеевой, помогал таким известным некоммерческим организациям, как «Кто, если не я», «Гармония», «Перекресток» и Центр лечебной педагогики, вообще зарекомендовал себя на рынке с хорошей стороны, и вдруг попал в некрасивую историю с большими административными расходами и сотрудничеством с какими-то непрофильными организациями. Что случилось? Если органы хотят действительно разобраться с цифрами по затратам, надо пригласить экспертов по финансовому учету работы некоммерческих организаций.

Здесь своя специфика. Закон говорит, что на административное сопровождение организация может тратить только 20% бюджета. Когда деньги идут на зарплату секретаря, бухгалтера, директора фонда — это административные расходы. Но когда вы, к примеру, реализуете проект по поддержке семей, взявших детей из детских домов, и нанимаете для этого специалистов, они также получают зарплату. Формально доля зарплаты в расходах растет — однако она уже является частью расходов по проекту. Социальный работник — инструмент для достижения целей проекта, а не администратор фонда.

Странно и требование Прокуратуры направлять деньги напрямую детским домам, а не благотворительным организациям. Методика помощи разная. Можно просто покупать для детских домов игрушки — но от этого мало что изменится, перспективы социализироваться, получить образование, работу, создать семью не появятся. С другой стороны, есть возможность поддержать проекты, которые занимаются развитием семейных форм жизнеустройства. У нас 85% детей, рождающихся с синдромом Дауна, оставляются прямо в роддоме.

Есть всего несколько некоммерческих организаций (наиболее известная Downside up), которые работают с семьями, имеющими таких детей. И этим организациям нужны деньги.

Фонд Марины Гордеевой непосредственно с детьми не работал, это регрантинговая организация. Как она функционирует? Объявляется конкурс на какой-то вид помощи (например, на помощь детям-сиротам), отбирают в разных регионах России организации, которые делают это профессионально. К примеру, организация, в которой собираются несколько психологов, понимающие, что если правильно работать с детьми, которым ставят диагноз «задержка психического развития», то этот диагноз можно легко снять. У этих организаций узкая сфера деятельности, фонд даже с большим финансированием не может обладать знаниями во всех этих областях. Поэтому регрантинговый фонд набирает внешних экспертов, которые оценивают качество заявок. В обвинении Прокуратуры сказано, что создавались коллегиальные органы, не предусмотренные уставом. Если  имеются в виду экспертные комиссии, которые отбирали заявки, — это грамотный, самый современный подход.

Сложилось впечатление, что обвинение Прокуратуры — просто попытка забрать бюджетные деньги и перенаправить их в какую-то другую сторону.

Ситуация в сфере защиты детства тяжелая. Средства, поступающие в благотворительный сектор, после кризиса сократились как минимум на 60%. Многие хорошие организации просто закрылись. Международные фонды, финансировавшие многие некоммерческие организации, стали уходить из России. А нашим людям еще не привито понимание, что нужно помогать нуждающимся. В России жертвуют в основном на какие-то простые цели. Здесь работает понимание, что даешь деньги — ребенок остается жить, не даешь — ребенок завтра погибнет. Профильным организациям, которые, к примеру, учат детей-инвалидов самостоятельно за собой ухаживать, социализироваться, общество не до конца доверяет и просто не понимает, зачем им жертвовать деньги. Существует много структур, специализирующихся на определенных детских заболеваниях. Но детям-сиротам, детям с особенностями развития помогает очень мало фондов. Фонд Марины Гордеевой — один из них.