Реформу МВД начали не с того края

Президент Дмитрий Медведев пообещал, что в самом ближайшем будущем в России не останется милиционеров. В хорошем смысле слова, конечно. Общество, однако, не испытывает по этому поводу особого оптимизма.

Сегодня, когда работа по «перековке» милиции в полицию практически завершена, можно с уверенностью сказать, что все происходящее внутри МВД России не имеет ничего общего с реформой. Это называется другим словом – «чистка».

«Чистка» спецслужб - явление для России рядовое.  По сравнению с «чистками» 30-50-х годов нынешняя выглядит очень скромно. Раньше, и масштаб, и методы были гораздо более радикальными. В течение 20 лет с момента образования НКВД-МВД в 1934 году было последовательно расстреляно 4 его первых министра (Ягода, Ежов, Меркулов, Абакумов) и бесчисленное количество высших чинов. Систематические репрессии против организаторов репрессий были рутиной политической жизни  страны. Проблема заключалась в том, что они ничего по существу не меняли в деятельности репрессирующих органов.

Один из парадоксов «чисток» состоит в том, что они, уничтожая отдельные элементы репрессивной системы, в целом способствуют ее укреплению. Видимо, здесь действует закон отрицательного социального отбора. Ведь венцом эволюции сталинской репрессивной машины является Берия, ставший после всех аппаратных расстрелов абсолютным «хозяином» системы. 
По сути, у «чисток» - две основных функции: устранение внутренних диспропорций системы и успокоение общественного мнения. Проведение периодических «чисток» является неотъемлемым свойством любой репрессивной машины, и как раз то, что в современной России их так давно не было, выглядит аномалией.

В этом смысле «чистка» сродни экономическому кризису. Она «наступает» как следствие перепроизводства «государственного произвола» и обострения межклановых противоречий внутри репрессивной системы. Триггером, как правило, выступают случайные события (например, расстрел пьяным милиционером людей в магазине), а сам процесс протекает совершенно стихийно. 
В ходе «чистки» система освобождается от некоторых наиболее одиозных своих представителей, а заодно происходит разрешение зревших годами конфликтов между аппаратными кланами. В условиях кризиса, как правило, один из кланов резко усиливается и теснит  конкурентов. Он, в конечном счете, и проводит чистку. Затем ситуация стабилизируется, но уже на другом уровне. Это, собственно, то, что мы все имели возможность воочию наблюдать в течение нескольких месяцев так называемой «реформы МВД». 
Текущая «чистка» является одной из самых либеральных в истории ведомства (должен же хоть в чем-то найти практическое применение медведевский либерализм). Для нее были изначально установлены три серьезных ограничения:

- министр остается на своем месте как гарант того, что процесс не зайдет слишком далеко;

- проигравшие, как правило, не привлекаются к уголовной ответственности, а просто уходят в отставку;

- все уволенные остаются при своих деньгах и получают, наконец, возможность свободно тратить коррупционный капитал.

В особо сложных случаях фигурантам громких скандалов позволяют тихо уехать из страны и воспользоваться зарубежными счетами. Конечно, есть и пострадавшие, но в общей массе мирно уволившихся милицейских и прокурорских чинов их не так много.

Это больше похоже не на чистку, а на амнистию. Она априори не может привести ни к чему иному, как к появлению новой еще более агрессивной популяции коррупционеров, обладающих высокой степенью резистентности к любым попыткам ограничить государственный произвол. Когда пыль от этого небольшое «ведомственного землетрясения» осядет, мы будем иметь шанс лицезреть МВД еще более погрязшим в коррупции, чем прежде.

Произошло обычное для России событие – там, где действительно была нужна радикальная реформа, выстроили очередную «потемкинскую деревню», а потом всем объявили, что реформа закончилась. Не закончилась, а скончалась на самом деле!
Реформа, в отличие от «чистки», направлена не против отдельных коррупционеров, а против условий, порождающих коррупцию.

В этом направлении не только ничего не сделано, но, напротив, положение только усугубляется.

Реформа должна была заканчиваться в МВД, а не начинаться с него. Произвол сотрудников милиции порождается не каким-то  их особым изощренным моральным уродством, не какими-то мифическими сбоями в подборе и воспитании кадров, не какими-то досадными организационными упущениями в работе ведомства, а целым комплексом внешних фундаментальных политических факторов, без устранения которых борьба с милицейским «беспределом» является совершенно бессмысленным занятием, пустой тратой времени.

Реформированию подлежит вся правоохранительная и политическая система, внутри которой процветает милицейская коррупция. Глупо и безответственно было браться за решение частной проблемы без решения общих проблем, эту частность обусловливающих.

И уж в любом случае, реформировать надо было не МВД, а ФСБ. Именно в этой тщательно укрываемой от критики и общественного контроля организации спрятаны сегодня корни безбрежной российской коррупции. МВД практически не играет никакой самостоятельной роли внутри существующей репрессивной системы. Это перчатка на чекистской руке. Если руки останутся грязными, то, сколько перчатки не стирай, толку не будет.

В политической системе современной России у ФСБ сегодня - блокирующий пакет акций. Перерождение этой организации в структуру «мегаконтроля», которую, в свою очередь, никто не в состоянии контролировать, является главным препятствием на пути преодоления российской коррупции.

Многим кажется, что ФСБ России – это преемник КГБ СССР. Это глубокое заблуждение. Нынешняя ФСБ больше напоминает ЦК КПСС. Она своего рода «государство в государстве», выполняющее функции «дублера» правительства.  В структуре самой ФСБ  гипертрофированно переразвита так называемая Служба экономической безопасности (СЭБ), которая внешне напоминает аппарат ЦК КПСС: те же отраслевые отделы, подменяющие министерства и ведомства; те же «кураторы на местах», представители ФСБ при каждом руководители государственного ведомства, получающие по две зарплаты – «от организации-прикрытия» и «от конторы». 
ФСБ сегодня поставлена над законом, государством и обществом. При ее помощи какое-то время осуществлялось «ручное управление» страной, в том числе, экономикой. Однако, по мере того, как организация распадалась на враждующие друг с другом партии, к тому же попадающие в зависимость от различных криминальных групп, позитивный эффект от такого «ручного управления» резко снизился. В настоящее время деятельность ФСБ и, прежде всего, ее экономического блока, стали одним из главных дестабилизирующих факторов развития российского общества.

МВД России находится под такой плотной опекой ФСБ, что говорить о каком-то «отдельно взятом» реформировании внутри министерства с самого начала было смешно. Ни одного серьезного дела МВД не расследует самостоятельно. Для этого создаются объединенные «оперативные» группы, в состав которых входят «инструкторы» с Лубянки. Среди сотрудников МВД огромное количество «внедренных агентов» - бывших и действующих сотрудников ФСБ, главным из которых является сам министр.  Выходцы из ФСБ внутри милицейского ведомства сложились в особое сословие – «голубую кость», которое не подчиняется своим собственным милицейским начальникам. 

Возвращение ФСБ под гражданский контроль общества является сегодня предварительным условием любых реформ, направленных на ограничение государственного произвола, хотя сами реформы к этому отнюдь не сводятся. Их полем не может быть только милицейское ведомство, они должны охватывать сразу суд, прокуратуру, следствие и даже систему юридического образования.

А пока, мы можем лишь констатировать потерю времени и девальвацию самой идеи реформы. Никаких перемен в деятельности МВД ожидать не стоит. Это была не реформа, а педикюр. На полицейских сапогах постригли ногти. Ничего, скоро вырастут новые…