Михаил Бударагин: террор говорит

Весь мир борется с исламским террором, выискивая по афганским горам наследников бен Ладена и пытаясь ужесточить миграционное законодательство, но террор в Европе исторически имеет вовсе не мусульманские корни.

Об этом принято забывать, но радикальная террористическая организация RAF (Rote Armee Fraktion, Фракция Красной Армии) пережила в Германии несколько поколений и, начав свою деятельность в 1970-м, официально самораспустилась только в 1998-м. 28 лет в Германии существовали террористы, декларировавшие своей целью городскую партизанскую войну против класса эксплуататоров.

Мало того, параллельно с RAF (пусть и не столь значительное время) по всей Европе действовали аналогичные объединения: «Прямое действие» (Action directe) во Франции, «Красные бригады» (Brigate Rosse) в Италии, «Сражающиеся коммунистические ячейки» (Cellules communistes combattantes) в Бельгии. Отдельного упоминания заслуживает леворадикальная группировка ЭТА (Euskadi Ta Askatasuna), чьей целью является (или уже «являлась», потому что организация сложила оружие, впрочем, так уже случалось в 1988-м, но перемирия хватило ненадолго) независимость «страны басков».

Ультраправые террористические организации Европы были всегда менее известны, чем «леваки», но и они вполне освоили тактику вооруженной борьбы и диверсионных точечных атак. До сих пор продолжает существование Ирландская республиканская армия (ИРА), сражающаяся за независимость Ольстера от британской короны. Пока и здесь удалось достичь перемирия, но опыта борьбы армии не занимать.

32-летнего Андерса Брейвика очевидцы охарактеризовали как человека скандинавской наружности, который говорил на чистом норвежском языке с характерным для данной местности акцентом

Пока, разумеется, Европа скорбит по погибшим в двух норвежских терактах и посылает проклятья в адрес Андерса Брейвика, который устроил действительно страшную бойню в подростковом лагере правящей партии. Но привычный ход мыслей уже сломан. Все первые версии – о «международном терроризме», о «мести за вторжение в Ирак», о «ливийском следе» – рассыпались в прах, когда были опубликованы фотографии Брейвика: из такого при всем желании не сделаешь пособника исламских радикалов. Свой, как с иллюстрации к словарной статье «Характер нордический». Именно это шокирует Европу куда больше самого факта убийства.

Страшен ведь не террор как таковой: после 11 сентября даже с ним научились мириться и жить дальше, раз в год принося цветы к «башням-близнецам». Куда страшнее обыденность и непредсказуемость этого террора: когда ты подозреваешь каждого бородатого южанина в том, что, «может быть, этот», не все так печально. Куда печальней, что придется подозревать каждого Брейвика.

Пока – я убежден – убийцу объявят сумасшедшим, так будет проще представить себе, что два теракта – это случайность, что «так не бывает», что «даже в здоровом обществе есть психопаты».

Но рано или поздно это объяснение уже не сработает. Европа медленно, со скрипом, но вступает в новую эпоху национальных государств, и торжество этой идеи, как и вообще торжество многих идей, будет оплачено самой страшной ценой. И было бы крайне странно свалить все на брейвиков – ситуацию «до ручки» доводили не они.
Фото

Первую помощь люди оказывали друг другу сами

Евробюрократия откровенно провалила проект «мультикультурализм», не сумев ни ассимилировать мигрантов, ни заставить всех европейцев терпимо относиться к приезжим.

Конфликт дозревает: то европейские лидеры заявляют о том, что нужно ужесточить правила миграционных законодательств, то в Нидерландах набирает вес партия Хеерта Вилдерса, то в Финляндии удивительную для всех победу одерживает националистическая партия «Истинные финны», то во Франции к власти медленно и верно идет Мари ле Пен.

Призрак возвращения к национальным государствам бродит по Европе, и кризис в Греции и Португалии – лучшая экономическая база для окончательного разрыва с идеей европейской интеграции, с самой мыслью о том, что «Европа – это сплав наций». Не сплав, а сумма разных наций со своими (а не общеевропейскими) интересами, со своей (а не вырабатываемой в Брюсселе) политикой, со своей (а не работающей на греческие долги) экономикой.

Можно сколько угодно называть Брейвика сумасшедшим, ничего от этого не изменится. В Европе полным полно радикальных группировок самого различного толка – от неофашистов до маоистов, и опыт вооруженной борьбы против кого угодно легко может актуализироваться, было бы желание. А точнее, было бы ощущение слабости власти, ее неумения противопоставить новому типу террора внятную и непротиворечивую аргументацию. К сожалению, понятия «сумасшедший», «радикал», «террорист» к таковой не относятся.

Антиисламская аргументация работает, а вот антинационалистическая – после стольких лет «дружбы народов» – увы, нет. И многочисленные комментарии о цвете кожи убитых Брейвиком подростков свидетельствуют об этом лучше любых объяснений: убивать, в принципе, можно, говорят комментаторы, важно – кого именно. А ведь еще даже недели не прошло. Шок спадет, и сторонников у террориста прибавится – свободная Европа, как и свободные США после 11 сентября, найдет, как задать множество самых разных вопросов о произошедшем. В Америке до сих пор далеко не все убеждены, что атаку на «башни-близнецы» придумал и спланировал именно «международный терроризм». Через пару лет и в поступке Брейвика найдут много всего интересного.

Это – очень тревожный симптом. На фоне всеобщего осуждения Брейвику дадут 21 год и предоставят право высказаться: он скажет о «борьбе с мультикультурализмом», о «необходимости», о чем угодно, важно не это. Как раз то, какую теоретическую базу можно подвести под расстрелы подростков, не имеет никакого значения, потому что подвести можно любую – от торжества справедливости до возвращения к корням, от братства народов до победы арийской расы.

Важно то, что впервые за очень долгое время террористу дадут трибуну для объяснений, и то, что трибуна эта будет находиться в суде, ничего не меняет. Теперь террор имеет право слова, и один только этот факт заставляет всерьез думать о том, что страшная бойня в Норвегии – не случайность и не выходка одиночки, а часть очень длинного сюжета о том, какими методами и какой ценой Европу будут превращать в континент национальных государств.

Брейвик – если с ним не расправятся предельно жестко, а вегетарианская Европа на это уже просто не способна – ко времени своего выхода на свободу имеет все шансы стать из изгоя кумиром, и сейчас для этого делается все, что только можно и нельзя.