"Велесова книга" может перевернуть представления о прошлом

Про мнению исследователей, речь идет о летописи языческих русских жрецов, начинающаяся событиями задолго до нашей эры

«Велесова книга» (она же «Влесова книга», «Книга Велеса», «Влескнига», дощечки Изенбека) - письменный текст, впервые опубликованный в 1950-е гг. русскими эмигрантами Ю.Миролюбовым и А.Куренковым в Сан-Франциско. Списан Миролюбовым, согласно его заявлениям, с утерянных во время Второй мировой войны деревянных дощечек, созданных приблизительно в IX в. Содержит предания, молитвы, легенды и рассказы о древней славянской истории с VII в. до н. э. до IX в. н. э., из чего следует, сколько на самом деле лет нашей праоснове.

Исследователи В.Демин, Е.Лазарев и И.Слатин считают: одна из особенностей «Велесовой книги», являющаяся доказательством ее неподдельности (а не фальсификации, как уверяют оппоненты), - это ее язык. Сторонники взгляда на «Влескнигу» как на подделку заявляют, что этот язык придуман, что в тексте сочетаются такие разновременные языковые факты, которые не могли сосуществовать, по представлениям этих экспертов, ни в одном реальном славянском языке, и уж, по крайней мере, в языке восточнославянской группы, к которой традиционно относят древнерусский язык.

Но и на самых первых этапах исследования «Влескниги» становится понятно: тексты написаны явно не одним человеком, и, более того, людьми, говорившими на заметно отличающихся диалектах (или говорах).

Даже в пределах текста одной дощечки, даже одно и то же слово зачастую пишется различно - как сокращенные, так и несокращенные формы. Если предположить, что кто-то задался целью фальсифицировать древний текст, то логично также предположить, что была бы выбрана какая-то одна модель языка, «изобретенная» или «разработанная» на основе какого-либо одного языка или диалекта. Ведь одно дело - перевести с древнерусского или церковнославянского (что и так уже достаточно сложно), и другое - написать на подобном языке самостоятельный текст.

Для примера можно вспомнить многими, наверное, виданные и слышанные образчики «русского» текста в иностранном исполнении, которые при первом рассмотрении могут казаться вполне себе русскими. Абсолютно то же самое касается и текстов на иностранном языке, написанных русскими.

И речь идет лишь о т. н. литературных вариантах языка, о которых написаны десятки (если не больше) учебников и иных пособий, и чьи словари всегда под рукой.

Что же говорить о древнерусском языке, да еще относящемся по крайней мере к IX в.! А ведь во «Влескниге» прослеживается, в общих чертах, употребление не менее трех вариантов языка (диалектов или «говоров») - а словаря этого языка нет. Кстати, отсутствие словаря языка «Влескниги» и явилось, пожалуй, главной возможностью для скептиков объявить эти тексты фальсифицированными, поскольку раз словаря нет, то и анализировать чрезвычайно сложно, и выводы «анализа» не проверишь - как не подтвердишь и противоположное.

Между тем значение «Влескниги» в случае ее подлинности (для подтверждения чего требуется детальное, тщательное, всестороннее ее изучение, а не отмахивания консервативных догматиков) переоценить сложно. Вот что говорит на сей счет один из первых исследователей и публикаторов текста, ныне покойный биолог Сергей Парамонов (псевдоним - Сергей Лесной): «Этот совершенно не изученный и лишь на три четверти недавно опубликованный источник - по всей видимости, летопись языческих русских жрецов, начинающаяся событиями задолго до нашей эры и доведенная до Аскольда и Дира, но не захватившая вовсе Олега. Это, по-видимому, древнейший русский оригинальный источник, которым мы располагаем. Написан он, в сущности, на неизвестном славянском языке, представляющем огромные трудности для нашего нынешнего понимания. Излагает он как события, уже упоминавшиеся в истории, так и, в большинстве случаев, зафиксированные впервые, ибо касается эпохи, вовсе не затронутой летописью Нестора. Имеется много данных о религии древних русов, которая по сущности своей была монотеистической. Русы веровали в Троицу, бессмертие души, рай и т. д. Приводится много обычаев, связанных с религией, несколько изумительно красивых поэтических образов и т. д. Но весь этот источник - груда совершенно хаотического материала без начала и конца, с огромным количеством испорченных и утерянных мест. Объем предстоящей работы просто неописуем, ибо касается материала, занимающего до трех печатных листов. Когда и кто это сделал - неизвестно. Одно можно сказать: открытие выдающееся, переворачивающее все наши представления о прошлом».