Детей отнимают из-за долгов

Люди, потерявшие работу или зарабатывающие очень мало, с недавних пор рискуют потерять самое дорогое – родных детей. Наше больное государство жадно отнимает у таких людей единственную оставшуюся надежду в жизни – родных детей...

За долги по квартплате у московской семьи отобрали пятерых детей

Автор – Савелий Кашницкий

Люди, потерявшие работу или зарабатывающие очень мало, с недавних пор рискуют потерять самое дорогое – родных детей. На начало мая 2011 г. число безработных, зарегистрированных в службе занятости Москвы, составило 48,7 тыс. человек.

Просроченные творожки

В московскую квартиру Сергея Супонева и Нины Кузнецовой не так давно пожаловала делегация: сотрудников районного отдела опеки сопровождал наряд полиции. Осмотрев жильё, где в то время шёл ремонт, и решив, что в таких условиях дети проживать не могут, «пришельцы»... увели пятерых ребят, старшему из которых 12 лет, младшему 3 года, с собой. Немногим позже «опекуны» вернулись и потребовали от матери подписать согласие на изъятие детей «в связи с тяжёлым материальным положением».

– Я тотчас помчалась к Нине, – рассказала «АиФ» Анна Егорушкина, тоже многодетная мать, сотрудница банка и жена юриста, которой Н. Кузнецова позвонила как своей подруге. – Осмотрев квартиру, убедилась: творится произвол. Расспросив друзей, предположила, что причина, вероятно, в большом долге по квартплате (около 300 тыс. руб.), скопившемся за восемь лет. А повод – в конфликте с завучем. Недовольная некоторыми порядками в школе, Нина пообещала пожаловаться в департамент образования. Завуч ей намекнула: сделаете – пожалеете...

Во время изъятия двое детей были больны, однако это не остановило чиновников. Старшего дома не было – его забрали прямо из школы. Ребят поместили в инфекционное отделение больницы, где они пробыли 8 дней. Правда, вскоре на заседании районной комиссии по делам несовершеннолетних было решено вернуть детей в семью. Но чиновники сделали это не по доброте душевной: соседи собрали подписи в защиту семьи, а А. Егорушкина добралась до уполномоченного по правам ребёнка в Москве. Он-то и помог, а вовсе не те, кто любит светиться на телеэкране, как благодетели и защитники детей.

После налёта на семью, Супоневы вздрагивают от каждого звонка в дверь. Дети перестали посещать центр социальной помощи, где прежде получали обеды, что далеко не пустяк для семьи, в которой отец-строитель – один из 48,7 тыс. москвичей, потерявших работу.

Что же касается долга по квартплате, в квартире, как выяснила Егорушкина, оказались прописаны неизвестные люди, поэтому в отдельные месяцы начисления делались на завышенное количество человек. В районном расчётном центре разбираться в ситуации, видимо, не захотели и пошли по более простому пути. Ведь Супоневы – не вице-спикеры Госдумы, о них в новостях не рассказывали, как о С. Журовой, у которой в квартире без её ведома оказалось прописано с десяток неизвестных.

Похожая ситуация возникла у защитницы Химкинского леса Евгении Чириковой: якобы по «сигналу» соседей органы опеки угрожали отнять у неё детей. Понятно, что не жестокое обращение с детьми стало причиной этой атаки, а общественная деятельность правозащитницы.

Так что же, органы опеки – не инстанция, помогающая родителям, а новая инквизиция?

Очень похожи на эти истории и другие – 9-летнюю Сабину из Тёплого Стана отобрали у Юлии Гришиной, которая задолжала по квартплате 100 тыс. руб.

9-летнего Алёшу «опекуны» района Строгино увезли в ОВД из коммунальной квартиры, где он живёт с матерью-одиночкой Галиной Яковлевой, когда та находилась на работе. Женщине не оставили даже записки: вернулась домой – ребёнок исчез. Мотив изъятия похож: в квартире не убрано, в холодильнике просроченные творожки. И подоплёка такая же – у женщины, не получающей алиментов от бросившего семью мужа, большие долги по квартплате.

– Когда я выложила сюжет с похищением детей в своём блоге, – продолжила А. Егорушкина, – с подобными историями мне стали звонить со всей страны. Помочь я могу только советом: немедленно обращайтесь в прокуратуру и не подписывайте просьб о размещении детей в приюте.

Когда органы опеки спасают детей от родителей-наркоманов, алкоголиков, это понятно. Но отбирать ребят у любящих матерей из-за просроченных творожков... Что с нами случилось?

Легитимный киднеппинг

– Возникло «карательное попечительство», выгодное чиновникам, в ведении которых – сироты и приютские учреждения, – считает Борис Альтшулер, руководитель организации «Право ребёнка». – Дети, отобранные у мам и пап похожим образом, – «продукция» для «чиновничьих корпораций». Федеральное законодательство устроено в угоду их интересам, и поэтому Семейный кодекс РФ пронизан пренебрежением к интересам родителей. Новая формулировка одной из статей кодекса гласит: «Защита прав и интересов детей... при создании действиями или бездействием родителей условий... препятствующих их нормальному воспитанию и развитию... возлагается на органы опеки и попечительства». Этот закон вступил в силу 1 сентября 2008 г., и с тех пор страну сотрясают скандалы.

Кто и как будет определять, что такое «нормальное воспитание и развитие»? И зачем потребовалось массовое сиротство детей? Месячный бюджет московского интерната или приюта в расчёте на 1 ребёнка составляет около 30 тыс. руб. (в Москве – 50 тыс. руб.). В приютах России постоянно находятся 350 тыс. детей, из них настоящих сирот – 110 тыс. Всего в год на содержание таких ребят расходуют 3-4 млрд. долл. И конечно, немалая часть суммы прилипает к рукам тех, кто ею распоряжается. В странах Запада, как только забирают ребёнка, тотчас начинается комплексная работа психологов и социальных педагогов, цель которой – сделать всё, чтобы помочь ему вернуться в семью. И, к примеру, в США и Франции 70% изъятых возвращаются к мамам и папам. В России в 2009 г. забрали 115 тыс. детей, а вернулись к родителям всего 9 тыс.!

– Происшедшие с москвичами истории меня не удивляют. Система мер, направленных, как мне видится, на разрушение семьи, всё настойчивее внедряется в нашу жизнь, – считает Андрей Клычков, депутат Мосгордумы. – В столице так называемые ювенальные технологии применяют школы, социальные службы, учреждения здравоохранения и даже коммунальщики. В «группу риска» может попасть любая семья, в том числе и моя: я рано ухожу и поздно возвращаюсь с работы, значит, не уделяю должного внимания сыну.

Как этого избежать? Установить на федеральном уровне: цель работы органов опеки – НЕ изъятие детей, а помощь в улучшении условий жизни социально необеспеченных семей. Решения не должны приниматься на основании доносов из школы или жалоб соседей. Но ювенальные технологии придумываются не в Москве. Их нам навязывают, не задумываясь о создании систем реальной поддержки потерявших работу родителей или тех из них, кто попал в трудную жизненную ситуацию.