Почему в школе не выучиваются иностранным языкам

Алексей Семихатов о том, почему в школе не выучиваются иностранным языкам и что с этим делать

Объявление, адресованное взрослым людям: «Овладение основами арифметики в пределах ста за месяц! в пределах тысячи — за три месяца!! свободное владение всеми действиями через полгода!!!» Плюс корпоративная скидка. Абсурд, да? Но точно такие объявления по поводу английского (реже других языков) я вижу повсеместно. Абсурд же в том, что и арифметике, и иностранному обучают в школе. Всех. Но языку — со статистически нулевыми результатами. (Мои «одни пятерки» по французскому за шесть лет в школе и три года после не позволяют мне и двух слов связать. Ситуация слишком частая, чтобы все списать на мой кретинизм.)

Речь вовсе не о постижении тонкостей стиля иноязычных писателей, а о базисных навыках, открывающих возможность какого-никакого самовыражения. Напряженное немногословие моих соотечественников за границей наводит на мысль, что «загадочная русская душа» загадочна не в последнюю очередь своей немотой — просто из-за невозможности общения по самым простым поводам на улице, в автобусе, гостинице, ресторане.

Немота (да и глухота) были как раз ко двору во времена самоизоляции при большевиках, когда реальное общение «советских людей с иностранцами» стояло в самом конце списка желаемых вещей для руководства. На уроках иностранного в отличие от уроков арифметики учили, судя по результатам, чему-то не тому. Словари и те были замусорены словами типа «комсомол», «комсомолка», «комсомольский» (для контраста: в начальных уроках голландского в одном из учебников фигурирует мужик по имени Клаас, который работает в книжном магазине, любит свою работу, но особенно любит вечерние походы по пиву с коллегой Питом в бар на углу).

Но и сейчас ту же немоту массово воспроизводит наша система обучения языкам. Учителей иностранного продолжают готовить, методисты безостановочно улучшают преподавание, комиссии осуществляют проверки, преподавателей направляют на курсы усовершенствования, сдаются и принимаются экзамены, и т.д., и т.п. На выходе же — ноль: свободно говорят на языке единицы. Вся эта массовая система псевдообучения продолжает массово поглощать государственные («общественные») деньги совершенно впустую, только затем, чтобы желающие реально обучиться тратили потом уже свои деньги на многочисленных «быстрых курсах разговорного».

И это при том, что возможность незатрудненного общения — это ресурс, рыночное преимущество. Доказательства имеются в избытке. Компании, от средних до крупных, называют английский язык среди определяющих факторов, когда создают рабочие места, скажем, в Индии и Ирландии.

И там, и там свой акцент и свои проблемы, но даже если последних избыток, языковое преимущество не зависит ни от каких глупостей правительства. Там же, где подобное счастье задаром не привалило, может быть, как раз правительству стоит задуматься о движении в этом направлении? Но пока не вокруг российской нации поселились немцы, то есть «немые» по причине невладения русским словом, а сами мы — немые в окружении переговаривающихся друг с другом народов.

Штучные решения, разумеется, успешно реализуются. «Самое штучное» (если оставить в стороне персоны типа представителя в ООН, а также «российских теннисисток», которые и по-русски говорят с американским акцентом) — космонавты: они месяцами общаются с астронавтами. Лучше космонавтов изъясняются на западных языках иные представители телевизионной элиты (кстати, чем более «славянофильская» программа на отечественном телевидении, тем свободнее, по моим наблюдениям, ее ведущий чувствует себя, выступая на телевидении западном), «объясняется» футбольная элита и российский гонщик «Формулы-1», дирижеры — в общем, понятно кто. Дело не в них. Дело в том, что в массе своей народ безмолвствует.

Даже пилоты гражданской авиации. Общение с диспетчерской вышкой на специально созданном псевдоанглийском — абсолютная профессиональная необходимость. Но уже дежурный рассказ о том, на какой высоте и над какими городами пройдет наш полет, как правило, едва балансирует в области проходного балла.

«Надо что-то менять в консерватории». Всплески осознания проблемы — трогательные сообщения о курсах английского для мили-полицейских, которым предстоит работать на будущей Олимпиаде. (Увы, если система останется прежней, то и результаты курсов предсказать легко.) А ведь есть еще водители автобусов, у которых иногда требуется спросить, как куда проехать, и хорошо бы, чтобы они ответили; контролеры в поезде и кассиры; официанты; персонал в гостиницах; и так далее — вплоть до рядовых работников метрополитена. То, что всех этих людей можно спокойно обучить внятному общению по-английски, доказано (шведами, датчанами и голландцами, которые от этого ничуть не потеряли в национальной идентичности). Только систему поменять придется.

P.S. Я вовсе не пропагандирую именно английский, может, китайский был бы полезнее в долгосрочной перспективе, не знаю. Ну или уж оставить бесплодные попытки и потратить те же деньги, скажем, на реальное продвижение русского в ближнем зарубежье — да, собственно, любым способом с толком, то есть не как сейчас.